Мохнатый бог
Шрифт:
Вылезши наверх, тем не менее я был удовлетворён полностью.
Вершина сопки представляла собой мелкощебнистое плато с довольно редкими кустами кедрового стланика. На этом плато блестела пара луж, а субстрат издавал очень громкий хруст.
Место для стоянки я выбрал совершенно открытое (благо, царило полное безветрие). До ближайшего стланика (и то мелкого) было около семидесяти метров, от него я натаскал всякого сушняка, развёл костёр, заварил чай и с высоты около 900 метров начал в своё удовольствие рассматривать открывшуюся панораму— залив Сиглан, Сигланский
Отдохнув таким образом, я разложил спальник, положил карабин с патроном в патроннике рядом с собой на щебень и заснул.
Проснулся я где-то глубоко за полночь оттого, что кто-то в двухстах метрах от меня запустил на полный газ лодочный мотор «Вихрь» на холостых оборотах.
Что за чертовщина, решил я, и тут вспомнил, что в двухстах метрах от меня — кедровый стланик, а не река или море.
Двигатель поработал с полминуты, заглох, затем раздалось характерное пыхтенье, шипенье, звонкие хлопки, после чего «Вихрь» завёлся снова.
Тут только я сообразил, что внизу в кустах стланика дерутся медведи.
Вылез я из спальника, оделся, взял в руки карабин, убедился, что на фоне неба я вижу мушку достаточно хорошо, и вновь попытался вздремнуть.
Проклятые звери дрались в стланике до самого рассвета, после чего один из них проследовал мимо меня в сторону материка.
В лучах рассветного солнца была видна на его спине полоса сорванной шкуры сантиметров сорок длиной и сантиметров пятнадцать шириной.
Но день ещё только начинался.
Я собрал рюкзак, попил чаю, заменил магазин (патронов стало десять плюс один) и двинулся вниз по хребту.
Выходя на перевальчик, я обнаружил в щётке кедрового стланика мохнатый горб лося. «Интересно, — подумалось мне, — комар ещё не пошёл, а сохатый на берег подался». И тут я обнаружил, что совсем рядом от этого сохатого из кустов выкатился медведь средних размеров.
«Опять, проклятые», — подумал я.
И тут меня уже во второй раз за сутки осенило — то, что я вижу сохатиным горбом, на самом деле — второй медведь, только очень большой.
«Самец с самкой», — смекнул я.
Тем временем большой медведь полностью вышел из кустов. Звери двигались к морю, перпендикулярно моему движению и, как я рассчитывал, должны были пройти метрах в восьмидесяти от меня.
Я нацепил телевик на фотоаппарат и начал снимать, стараясь на таком расстоянии поймать в кадр обоих зверей. Потом самец потихоньку ушёл за перегиб и, мне показалось, начал спускаться к морю.
Подруга его брела гораздо медленнее, и я полностью сосредоточился на ней, рассчитывая сделать нормальный снимок.
Неожиданно (совсем неожиданно, поверьте!) из кустов рядом раздалось очень характерное пыхтенье: «Пппх-трр!».
Повернувшись, я обнаружил, что самец, оказывается, ни к какому морю не пошёл. Он пробрел потихоньку под гребнем и вылез обратно на мой склон в десяти метрах от меня.
Я уронил фотоаппарат на мох и тут же выстрелил ему над головой из карабина.
Он качнул своё тело вперёд, и я с ним спорить на таком расстоянии не стал — прострелил его наискось через лопатку (он стоял ко мне вполоборота), и он рухнул как подкошенный. Я перебил ему хребет.
Как я намучился с этой тушей!
Солнце шпарило, как в Сахаре, проклятый зверь весил килограммов четыреста, я его ворочал только потому, что он упал на склоне…
И что в итоге — так я шкуру и не унёс.
Не смог физически.
На базу вернулся на следующий день — после вынужденного отстрела настроение идти дальше уже пропало.
На обратной дороге, в бухте Воргобьян, я встретил ещё штук семь медведей.
Такие случаются «медвежьи высыпки» на Дальнем Востоке в период гона…
Глава 18 Осенняя охота на ягодниках и в кедровом стланике
Другая традиционная охота на бурого медведя в Восточной Сибири проводится также на открытых пространствах, которые заросли невысоким кедровым стлаником, или на обширных ягодниках (см. также главу 4 «Меню нашего героя»). Медведи выходят на эти места во время осенней нажировки. Чаще всего эти высокопродуктивные участки располагаются на речных или приморских террасах, а также в горах — там, где пояс стлаников переходит в горную тундру.
Здесь я хочу сказать, что это отнюдь не значит, что медведей меньше в непролазных высоких зарослях стланика, которые покрывают подножия гор и нижние части склонов. Напротив, там их гораздо больше! Просто в этих местах охотиться на них практически не представляется возможным. Кроме того, один неверный выстрел — и медведь навсегда скроется от вас в зелёной стене хвойных джунглей, и хорошо ещё будет, если вы с ним никогда больше не повстречаетесь.
Наблюдать за тем, как звери выходят на ягодники, лучше всего с какого-нибудь холма или взлобка. Во-первых, такая позиция даёт лучший обзор, а во-вторых — меньше шансов, что зверь понизу схватит струю человеческого запаха.
Северное Приохотье — страна кедрового стланика и ягодников.
На открытых пространствах, заросших голубикой, медведи предпочитают появляться перед самыми сумерками, а то уже и в потёмках. Чаще всего они передвигаются по ягодникам довольно быстро. Это связано с особенностями их питания. Медведь, в отличие от человека, не собирает ягоды по одной. Он берёт своей мордой весь кустик и обсасывает его губами, отправляя в свою утробу все ягоды, вместе с львиной долей листьев и веточек. Естественно, такой способ сбора, а точнее — объедания, гораздо эффективнее того метода, что практикуется людьми. Поэтому медведь очень быстро переходит от одной плодоносящей куртины к другой, беспорядочно меняя направление движения, но при этом стараясь держаться преимущественно против ветра.