Мои большие файерболы
Шрифт:
— Этого больше не повторится.
— Конечно, не повторится. Потому что ни его, ни тебя тут больше не будет. К пенсии готов? Дачку прикупил?
Наганыч смотрел на меня побитой собакой. Пусть трясется. Раздувать скандал мне не с руки. Если о покушении узнает Филипп он подключит своих безопасников. А я не хочу, чтобы мои приключения в игре, и особенно пари вылезли наружу. Но чтобы Наганыч молчал, лучше связать его взаимным интересом. Пусть думает, что я замяла все ради него, а не наоборот.
— Оба свободны, — мотнул головой Герман, и охранники молча вышли.
— Так что произошло? — я поняла, что серьезный разговор только начинается.
— Маргарита Дмитриевна, по мнению Виталия Арнольдовича Вашей жизни ничего не угрожало, — Герман сделал паузу, словно ждал, что я буду спорить и истерить, и удивился, когда я просто кивнула. — Это была диверсия.
— Как он это сделал?
— Специальный жучок в щитке. Выгорает за несколько часов, а потом замыкает цепь. Причем напряжение растет постепенно, чтобы выжечь вообще всё. Вам бы каждую розетку пришлось менять, а возможно и стены штробить, если бы проводка сгорела. А в самом щитке обычный электрик увидел бы только обугленные провода. Мы нашли, потому что знали — что искать.
— Вы поймаете его?
— Попытаемся. Лица на записях не видно. Он везде прикрывается букетом. А из охранника свидетель никакой. Он только цветы и запомнил. Фоторобот сделаем, но сильного сходства ждать не приходится. Это как селедку в море искать, — Герман виновато пожал плечами.
— Это профессионал?
— Больше похоже на любителя, но ловкого и с фантазией. Вы знаете, кто хочет Вам навредить?
— Понятия не имею, — соврала я.
— Появятся идеи, звоните, — безопасник совсем как в кино протянул мне визитку.
На белом прямоугольнике было написано только "Герман" и одиннадцать цифр федерального номера.
* * *
— Значит, у тебя есть элики?
— Ага.
— Сколько?
— Много.
— Какие?
— На жизнь, на ману, бустеры.
— И чего ты хочешь?
— Доброго совета. Как считаешь, лучше продавать это все на толкучке, или скинуть сразу, тому, кто потянет?
ДуреВар нахмурился и стал поглаживать бородку. Жест из реала, значит там он — такой же пижон. А еще — это показатель крайнего волнения. Я не стала назначать встречу. Просто поймала его на торговой площади и отвела в сторону.
— Почем? — алхимик присел на бортик фонтана.
— "Небольшие" на жизнь и ману — по золотому. На остальные ценник позже подгоню.
Вар задумался. Медленно поднимая глаза, он разглядывал меня, словно видел в первый раз. Туфли, чулочки в сетку, юбочка, корсет. Ради встречи я была при параде, хотя не думала, что алхимик поведется на харизму. Наконец он встретился со мной глазами, и усмехнулся.
— Значит, ты познакомилась с приезжим торговцем. У него есть элики, это понятно. Также понятно, что они очень дешевые. Ты ведь себя не обидела, это точно. Мне непонятно одно, зачем ты, такая красивая, вообще мне в этом нужна.
(*The Man Who Sold the World — песня британского рок-певца Дэвида Боуи из одноименного альбома 1970 года. Стала особенно популярна, после исполнения группой Нирвана в 1993 году. Многие даже считают ее автором Курта Кобейна, а не Боуи, что, конечно же, неправильно.)
В ней есть такие слова:
Он сказал, что я был его другом,
Который появился внезапно.
Я ответил ему прямо в глаза,
Я думал, что ты умер в одиночестве
Уже очень давно
О нет, не я
Мы никогда не теряли контроль.
Ты стоишь лицом к лицу
С человеком, который продал мир
Money*
— Я думала ты умный, а ты жадный, — я разочарованно вздохнула.
— Одно другому не мешает, — ответил алхимик.
— Ты, конечно, можешь подкатить к приезжему торговцу. Но тебе придется кое-что сделать.
— Что же? — заинтересовался ДуреВар.
— Рерольнуться в блондинку, — я подошла ближе и сейчас говорила ему практически на ухо. — Только учти, поначалу в попу будет больно. Но я верю в тебя, ты привыкнешь.
— Вот сука, — прошипел Вар.
Обиделся бедняжка. Какая нежная натура. Я отвернулась и ушла по-английски, не прощаясь. Говорить нам больше было не о чем.
* * *
Жакоба в игре не было. Зря терять время не хотелось, и я решила попробовать свои силы в прокачке. До сих пор я не парилась насчет опыта. Обо всем думал Григор. Он говорил, куда надо идти и что делать. Сам выбирал мобов, и распределял баллы. Шкала потихоньку заполнялась. Когда приходило время — выскакивали новые уровни.
Смешно сказать, я даже не знала, сколько пунктов дается за ту или иную тварь. Шкала опыта находилась вверху — не трудно не заметить. Очень длинная шкала. Одним своим видом она меня бесила. Чтобы получить первый уровень, хватало ста пунктов. За второй — уже двести. Потом цифры резко подпрыгивали. Для пятого, мне нужно было набрать двенадцать тысяч. А что дальше будет? Страшно представить.
Полоска почти заполнена, хоть это радовало. За убийство Грыма, мне отвалили до хрена опыта. Ну, по моим меркам — до хрена. Повезло, что Лира слилась. Ублюдочная система, которую установил Сережа, "кормила" в основном ее. Остальным доставались объедки. Теперь я сама себе хозяйка, и весь опыт — только мой.
Народу на заячьем поле как всегда было валом. Серые плащи, ржавые мечи, дрянные доспехи. Сюда собиралось все нубье Ольховца, пробежавшее по стартовым квестам и ухватившее первую пару-тройку уровней. Себя я нубкой уже не считала. После пещер кобальдов, ночной скачки с Жакобом, знакомства и ссоры с Сережиной констой и прочей фигни, казалось, я живу здесь всю жизнь.