Мои друзья
Шрифт:
Поле черное, а над ним пар. Днем пар белый, а по вечерам голубой.
— Так полюшко дышит, — заметил дедушка. Нагнулся, взял горсть земли, понюхал и говорит; — Пахнет талой водой и шальным ветром!
Солнышко припекает все жарче и жарче. На дворе лужи по ночам не замерзают; к лесу не подступиться — утонешь в мокром снегу. Глянешь вверх, а на высоких липах кричат, хлопочут грачи. Ремонтируют старые гнезда, строят новые…
Идем мы с дедушкой через поле, а навстречу нам трактор. Издали он похож на большого жука. Гудит, стрекочет, тянет за
ЛЕДОЛОМКА
С каждым днем все светлее становится. По полю важно расхаживают грачи с желтыми носами, а вдоль забора трава зеленеет.
Дедушка Макар распахнул дверь, вышел на крыльцо:
— День-другой, прилетит трясогузка, и лед тронется!
Сперва я не поверил ему; при чем туг птица?! Как-то прибежал на реку, гляжу — вода ожила. Кипит, бурлит, ломает сизые льдины. На реке — шум, треск. А одна храбрая птица перелетает с льдинки на льдинку и радостно посвистывает: «Пи-лик, пи-лик!» Хвост у нее длинный-длинный, все качается вверх-вниз, вверх-вниз.
Ребята на другом берегу хлопают в ладоши и кричат:
— Ледоломка! Ледоломка!
Значит, дедушка прав оказался; прилетела трясогузка и хвостом лед разбила.
А на другой день я выбежал в сад зарядку делать и заметил на коньке крыши трясогузку. Подкрался ближе и рассмотрел птицу хорошенько. Юркая, беленькая, на длинных тонких ножках. На груди — черный фартук. На голове — черная шапочка. Весело пропела свое: «Пи-лик, пи-лик!» — поздоровалась. И давай по крыше бегать — мух ловить на угреве. Быстрая, ловкая, стремительная, полет у нее плавный, волновой.
БЕРЕЗКИНЫ СЛЕЗЫ
Ходили мы с дедушкой по лесу, устали и сели отдохнуть не пенек. Дедушка мне сказку про петуха начал рассказывать: «Жил да был в нашем селе петух Золотое Перо…», а березы да осинки склонились над нами и слушают.
Вдруг мне прямо на лоб: кап-кап-кап… Уж не дождик ли? Вскочил я, поднял глаза кверху, а у березы кто-то сучок обломил. Вот оттуда, из ранки, и капало.
Подставили мы с дедушкой под капель ладони и давай березовый сок собирать.
Попробовал я его не язык, а он сладковатый и пахнет сырой землей.
— Сок — березкины слезы, — сказал дедушка. — Видно, прошел мимо лось, да рогом сучок и обломил.
Дедушка порылся в карманах, достал веревку и перевязал сучок. Березка сразу успокоилась, перестала плакать. А к вечеру мы пришли и замазали рану глиной. Пусть березка живет долго-долго.
СОЛНЕЧНЫЙ ОГОНЕК
Залез я на пригорок. Глянул вниз, а там все желтым-желто. Целая лужайка цветов. И все горят, словно огоньки.
— Дедушка! Кто их зажег?
Оказывается, солнышко. Проснулось оно чуть свет. Заиграло в траве, высушило росу. Обрадовались трава теплу да и загорелась огоньками.
Я нагнулся, сорвал один цветок и протянул его дедушке. Он взял его в руки, понюхал и сказал:
— Мать-и-мачеха — первый цветок весны…
— Почему его так прозвали?
— По листу. Сверху у него лист гладкий и холодный — мачеха. А снизу теплый и покрыт мягким пушком — мать. Вот и выходит: мать-и-мачеха!
— А где же листья?
— Пока их еще нет. Отцветут цветы — и листья вырастут.
— Мать-и-мачеха не ядовита?
— Нет. Цветок этот добрый, полезный. Если простудишься и кашлять начнешь, солнечный огонек тебя вылечит. Заваривай как чай и пей на здоровье!
НЕЗВАНАЯ ГОСТЬЯ
Небо голубое, а по нему плывут белые как снег облака. Воздух пахнет тополиной смолой и почему-то арбузными корками.
Самое скворчиное время!
Но сколько раз я ни вставал спозаранок, сколько ни прислушивался к птичьим голосам, так скворцов и не видел.
А как-то подул теплый ветер, показалось солнце, и откуда-то сверху послышался тихий, протяжный свист.
«Неужели скворцы?» — Я глянул вверх и заметил на березе пять черных птиц. Они неподвижно сидели на ветке у самой вершины. Потом переполошились, закричали, быстро снялись с дерева и полетели к реке. А спустя полчаса снова пожаловали к нам в сад. Стали проверять свои прошлогодние квартиры, выбрасывать из них сор, куриные перья. Но что такое? Один черный непоседа-скворец места себя не найдет. С опаской поглядывает то на меня, то на свой дом на березе, а внутрь заглянуть побаивается.
«Может, там кто поселился?» — подумал я. И правда, вскоре из летка показалась темная мордочка. Я схватил палку и постучал по стволу:
— Вылезай-ка живей!
И тут из скворечника выпрыгнула белка. Взвилась по стволу кверху, перепрыгнула на другое дерево — и ускакала. Пусть незваная гостья в лесу живет. Там, в ельнике, ей места хватит.
ВОЛЧЬЕ ЛЫКО
Дедушка сказывал мне, что прежде в Чугреевом бору медведи, волки водились. А теперь одни лоси, лисы да зайцы. И все-таки раз мы про волка вспомнили. Пошли на Марьино болото за клюквой. Кругом пусто, голо. В ложбинках еще снег не растаял. Осины сиротливо чернеют тонкими ветками. И вдруг из-под мягкой замшелой кочки будто фонтан плеснул: перед нами маленькое деревце, все в розовых и лиловых цветах.
Я протянул руку и только хотел сорвать цветок, как дедушка меня предупредил:
— Стой, егоза! Отравишься!
— Как так?
— Да это ж волчье лыко. Цветы и кора его ядовиты.
Постояли мы с дедушкой, полюбовались цветами и пошли дальше. А по дороге он мне и говорит:
— Вот ушел серый разбойник, а память по себе в лесу оставил — волчье лыко.
ПОЛОВОДЬЕ
Наш дом стоит недалеко от реки. Ледоход прямо из окна видно.
Нежданно вода вышла из берегов, затопила овраг, низину, и тут на островке я заметил какого-то зверька.