Мои эльфы. Бунтарь, недотрога и госпожа следователь
Шрифт:
— У меня синяки! — верещала оскорбленная любовница.
— Сама виновата, — скалился в ответ этот некогда прекрасный принц, ныне превратившийся в жабу. — Нечего к женатым мужикам в койку прыгать. Видела же, что у меня кольцо на пальце. Варюша, она сама на меня залезла. Ты же знаешь пословицу: «Сука не захочет — кобель не вскочит».
— Это кого ты тут сукой обозвал?
Кутаясь в одеяло и пыхтя от злости, блондинка подбирала с пола свою одежду. Егорка тянул ко мне пальцы-сосиски, которыми пару минут назад лапал другую женщину. От всего этого фарса у меня разболелась
— Хватит! — взмахом руки я оборвала поток слезливых извинений, что извергал рот моего изменника мужа. На него я злилась сильнее, чем даже на стерву-разлучницу. Она-то не давала мне перед богом и людьми никаких клятв. А Егорка кобель давал! Клялся в вечной любви, обещал хранить верность, быть со мной в болезни и здравии и далее по списку. Пустые слова! — Ты умер для меня как мужчина. Просто умер.
Я вся тряслась от этой грязи, в которую меня окунули по самую макушку.
Егорка снова попытался что-то сказать, но я заткнула его очередным нетерпеливым жестом.
— И дело даже не в измене. Вернее, не только в ней. То, как ты повел себя во всей этой ситуации… Это дно. Понимаешь? Дно.
Муженек не понимал — с жалким видом таращил на меня свои лживые поросячьи глазки. Я устало сжимала пальцами переносицу. Голова раскалывалась.
Идея поймать супруга с поличным больше не казалась удачной. Может, не надо было затевать скандал, а тихо-мирно собрать вещи Егорки, пока он заседает с приятелями в гараже, и выставить полные чемоданы за дверь?
Но нет, мне же хотелось пустить пыль в глаза. Доказать этой малолетней стерве, что я не старая клуша, какой меня наверняка описывал муженек. Прознав о встрече любовников, я отправилась в салон красоты, где из меня сделали конфетку. Да, сорокалетнюю, но конфетку. В свои годы я сохранила и стройность фигуры, и упругость кожи. Ни грудь, ни живот у меня не отвисли, поэтому я легко могла позволить себе красивое, облегающее платье.
Однако сейчас и это платье, слишком тесное и роскошное, и эти туфли, пыточные колодки, на высокой шпильке, и эта грязь косметики на лице — все только раздражало. Ненужная шелуха. Кому тут что доказывать? Этим подлым ничтожествам?
Не желая ничего объяснять, я свернула к лестнице и начала подниматься по ступенькам на второй этаж.
Егорка обогнал меня, проявив чудеса скорости, и загородил дорогу.
— Варюша, ну я же извинился. Это в первый и последний раз. Обещаю.
Он молитвенно сложил руки перед грудью.
А вот у Егорки, в отличие от меня, грудь отвисла. До свадьбы она была гладкой, мускулистой, а теперь весь его поплывший торс покрывали жесткие кучерявые волоски.
— Не Варюша я для тебя больше, а Варвара Павловна. Изволь надеть штаны и освободить помещение.
— Но я ж в последний раз, — не унимался Егорка. — Ты должна меня простить. Будь мудрой. Все мужики налево ходят. Это в нашей природе. Тем более я ж раскаялся. Нельзя рушить семью!
— Прочь с дороги! Я все сказала.
За спиной хлопнула дверь. Одевшись, блондинка выскочила на улицу. В воздухе висел тошнотворный запах чужих женских духов, мужского пота и соития. Меня мутило. Хотелось помыться. Хотелось остаться в одиночестве, но чертов Егорка не давал проходу.
— Собирай вещи.
— То есть всё? — он опасно сощурил глаза. Жалобное выражение на его лице сменилось злым, даже агрессивным. — Это конец?
Его зубы сжались. Под кожей вздулись желваки. Из жирного домашнего хряка он вдруг превратился в дикого лесного кабана. Для полной картины не хватало клыков, торчащих наружу.
От этой резкой метаморфозы мне стало не по себе.
— Все, — я неуютно повела плечами.
— Подашь на развод?
— Подам.
Не знаю почему, но я попятилась. Внезапно сообразила, что передо мной большой сильный мужик, которому я едва достаю до подбородка. Очень злой мужик. Рука сама собой потянулась к телефону, чтобы набрать номер сестры, ждавшей меня в машине.
— А знаешь что, Варвара Паллна, — процедил Егор с лицом, перекошенным от ненависти. Ноздри его раздулись, глаза стали еще меньше, взгляд — острее. — Ты сама виновата в моей измене. Да-да, сама. Хорошим женам не изменяют. А ты… Ты помешана на своей работе. Как хозяйка полный ноль. И в постели бревно. Хотя бы раз притворилась, что кончила подо мной. Что, сложно изобразить оргазм? Из-за тебя у меня самооценка упала. Другой бабе пришлось ее поднимать, выполнять твои обязанности.
— Заткнись! — не выдержав, я влепила этому свину пощечину.
— Сама заткнись, стерва фригидная!
И Егор меня толкнул. Замахнулся и раскрытыми ладонями ударил в плечи.
Наверное, он не хотел мне навредить, просто не справился с эмоциями. Секунду мои ноги балансировали на краю ступеньки. Я взмахнула руками и даже царапнула пальцами по перилам, но не смогла за них ухватиться и полетела кубарем с лестницы.
Затылок взорвался болью. На один короткий миг меня погрузило во мрак, а затем я почувствовала во рту вкус соли. В ушах шумело. Меня с головой накрывали темные волны. Горькая вода заливала глаза, попадала в рот и нос. Я захлебывалась.
Это что, море?
Но я же падала с лестницы.
С ужасом я вспомнила, что не умею плавать.
Глава 2. Таинственный колдун и его непристойное задание
Я тонула. Барахталась изо всех сил, но то и дело с головой погружалась под воду. Стоило выплыть на поверхность, как сверху обрушивалась очередная оглушающая волна и неумолимо тянула меня на дно. Я совершенно потерялась в пространстве. Осталась один на один с безжалостной, враждебной стихией, которая вознамерилась меня уничтожить.
Где-то высоко кричали птицы. Каждый раз когда я открывала глаза, морская соль разъедала слизистую, но кое-что увидеть мне удалось. Остров. Сквозь брызги воды и слезы, выступившие от жжения, я разглядела вдалеке полоску зеленой суши.
С такого расстояния мои крики о помощи не услышат. Они потонут в грохоте волн и реве ветра.
Но я все равно попробовала. Открыла рот — и тут же наглоталась соленой воды.
Боже, неужели это конец?
Я умру?
Что вообще происходит?