Мои глаза открыты. Станция «Сибирская»
Шрифт:
– Не слышала про такое.
– Тогда давай спать, а то проснемся к воскресной игре.
– Давай.
Мы обе завошкались, принимая удобную позу, и когда прекратили, я, вдруг, услыхала вибрацию на телефоне своей подруги. Похоже, Ипполит написал.
– Лиз? – протянула она.
– Что?
– Ты «ТАН» взяла?
– Конечно, взяла.
– Тогда все. Сладких снов, Лаврова.
– Сладких, Чижикова.
На этом наш диалог прервался. А вибрация еще долго не переставала периодически разрывать тишину…
* * *
Небо чернело. Солнышко, часом ранее, упало за горизонт, точно поплавок, за
Нашей команде удалось встретиться недалеко от билетных касс. Шум. Яркий свет. Суматоха. Все девчонки были одеты в разноцветные пуховики и, на фоне этого радужного контраста, у окружающих невольно возникало ощущение бесконечного позитива, а улыбка сама собой натягивалась на, подрумянившееся от мороза, нежное личико. Тренер также от моды не отставал и, хотя на голове, окромя, стоящих как штык, пяти волосинок, больше ничего не было, снежный горнолыжный костюм «Bosco Sport» с надписью «Russia» придавал ему вид довольно-таки выразительный и опрятный. Мы с Яной катили свои чемоданы, испытывая неловкость, частичную победу над гнетущим похмельем и что-то еще. Все внимание, естественно, оказалось прикованным к нашим приближающимся фигурам.
– А я говорила тебе давай спать, – критично бормотала моя подруга, метров за двадцать до коллектива. – Вот. Теперь наслушаемся.
– Да перестань.
– А что перестань?
Яна и вправду выглядела разгоряченной. Я решила, что лучше мне промолчать. Через несколько секунд наш тандем вплотную подошел к, пребывающей в томном ожидании, палитре оттенков и почти синхронно опустил головы.
– Ну, вот, теперь вроде все, – с издевкой подметил Саныч, в тот момент, когда мы остановились. – И даже чемпионы лиги соизволили обрадовать нас своей пунктуальностью!
– Какие еще чемпионы лиги? – недоуменно оглядываясь, спросила одна из барышень в коралловой куртке.
Наставник кивнул в нашу сторону.
– Да вот же они! Чижикова-Лаврова! Сокращенно ЧЛ.! Чемпионами лиги я эту парочку неразлучную называю. Ну, ведут они себя в точности так, словно Суперлигу раза три подряд, как минимум, выиграли, – подытожил Саныч, тонко намекая на наше, из ряда вон выходящее, опоздание.
Никому из нас и в голову не приходило поднимать с пола, сгорающий от стыда, расплывчатый взор. Я стояла, чуть наклонившись вперед и лишь изредка поглядывала на Яну. Она вела себя так же.
– Ладно, милые дамы, – продолжил тренер, трогаясь с места. – Все на борт!
Девчонки зашевелились и потихоньку начали удаляться. Мы с Чижиком только устало посмотрели друг другу в глаза, поджав от смущения губы, и проследовали за остальными.
Оказавшись в стенах просторного фюзеляжа через считанные мгновения, я, ведомая одной комфортабельной целью, обогнала пару-тройку сонных девиц и прочно закрепила за собой место возле иллюминатора. Яна упала рядом и скорчила сварливую мину.
– Ты бы хоть подлокотник отдала, Лиза!
«Начинается», – подумала я, тяжело вздыхая.
– Если ты так хочешь. Пожалуйста.
– Спасибо, Елизавета Сергеевна! Вы очень любезны.
Иногда мне было до боли противно смотреть на нее. Но я все равно смотрела.
– Что у тебя во рту? – спросила она с изумлением.
– Конфетка.
– И?
– Я недавно прочла, что если взять леденцовую конфету и сглатывать ее сок при взлете, то не будет закладывать уши.
Чижик глянула на меня словно на сумасшедшую.
– Блин, Лиза, ты, сколько уже летаешь?!
– Ну…
– Загну! И ни разу ведь не закладывало!
– Почему? Пару раз было.
Яна откинулась на спинку и прислонила ладонь ко лбу.
– Ой, все, – взмолилась она. Читаешь всякую ерунду. Лучше бы прочла что-нибудь адекватное. Льюиса Кэрролла или Марка Твена, в конце концов. «Том Сойер», угу?
«Бла, бла, бла», – ворчал мой внутренний голос, ничем не выдавая себя.
– Я их в детстве читала, – сказала я, опустив вниз уголки своих розовых губ. – Не люблю перечитывать.
– А! Вспомнила! Мне недавно под руку попался «Скотный двор» Джорджа Оруэлла. Там так интересно проведена параллель между животными и людьми…Про строй, про власть. В общем, я оценила. А еще у него есть произведение «1984». Высший пилотаж! Око большого брата следит за тобой – уууууу, – Яна закружила надо мной, точно Каспер, пугающе потрясывая кистями рук. – Ты под колпаком, Лаврова. Страшно?
– Очень.
– Вот видишь…
– Я, в принципе, не особый любитель литературного творчества, – перебивая ее, начала я оправдываться. – Мне больше по душе фильмы, музыка. Они вызывают у меня гораздо больше эмоций.
Яна залезла рукой в свой маленький рюкзачок и, пошарив недолго на его дне, достала старые, почти ветхие, наушники «monster bit», размером с хоккейную шайбу каждый.
– Не, это другое. Ты зэтовская.
Я возмутилась.
– А ты нет?! Мы же ровесницы!
– Это еще ничего не значит. Я просто воспитана по – иному. Вот и все. Поэтому имею полное право тебе говорить: книга – это другое.
Я смотрела на ее самодостаточность, что брызгала через край, вынашивая и одновременно сдерживая внутри себя, тягу к остросюжетной полемике. Как бык, отбрасывающий землю копытом перед дрожащим тореро с тряпкой, осознавший, что смысла в ней нет никакого, но все еще страдающий несгибаемым желанием насадить ее на рога.
– Я тебя не понимаю. Что означает твое «другое»?
Было отчетливо видно, что Чижик выставляет на плеере музыку и готовится нажать на большой, появившийся в середине экрана, «play», однако палец ее завис над горящим сенсором и она тут же продолжила.
– Книга – это огромный труд. Она опирается на всевозможные ощущения и переживания персонажа. Автор вкладывает в каждую букву частичку себя самого, стараясь максимально доходчиво донести до читателя свою мысль. Он доверяет ее. Доверяет каждому. Расправляет ей крылья. Представляешь? Насколько же сокровенным предметом является каждая страничка его души. Нужно быть очень смелым, чтобы отважиться на такое. Чтобы написать действительно хорошую книгу. Порой нам хочется читать мысли и знать о чем думают все эти люди, – окинула она взглядом заполненный самолет. – И книга дает такую супер способность. Дает шанс побыть в шкуре Бога! Этого невозможно показать на экране, но на письме,… на письме есть жизнь.