Мои малиновки
Шрифт:
Экипаж был ничего, нормальный: капитан — немолодой такой опытный мужик лет сорока, Рос его звали, — второй пилот, штурман, стрелок и радист. Говорят, эта судовая роль уже век не менялась. Они все познакомились в казарме и пили вместе пиво. Трис оно не понравилось, но отказываться не захотелось. Хотя ее поняли бы, наверное…
А машина называлась ASU-789 Skythunder, «Небесный гром». Черный, сияющий болид, хищный клюв, короткие, чуть изогнутые крылья… Трис смотрела на штурмовик и чувствовала, как все внутри обмирает от ужаса и восторга. Завтра первый бой!
Бой случился, но оказался не таким, какого ждала Трис.
К тому времени верховное командование
Они вылетели затемно. Ночные полеты Трис всегда недолюбливала, и тут далекий горизонт, вспухший бордовым шрамом по правую сторону, ей не понравился. Но ее дело маленькое: поднимай самолет и веди, куда тебе укажут. Капитан ей доверил взлет, но предупредил, чтобы в бою за штурвал бралась, только если с ним что случится.
Когда небо стало серым, и под ними потянулась земля вместо моря, штурман сказал буднично:
«Выходим на цель, Рос».
Трис различила впереди несколько эскадрилий шестой армии: мощные туши «громов», более юркие «ястребы», россыпь крошечных «малиновок» — тогда Трис увидела их впервые и поразилась их миниатюрным размерам и забавной форме: этакий треугольник с выпуклой пимпочкой кабины. Скорее детская игрушка, а не грозный защитник неба.
Заработали разрядники на нескольких «громах» — их собственная машина разрядника не несла, но Трис изучала эту фаллическую конструкцию на занятиях и знала принцип работы. Треск разряда; на мгновение стрелки приборов отклоняются, потом приходят в норму. И впереди в небе возникают гигантские «елочные шары», которые стремительно распластываются в неровные кляксы. Они вроде бы не имеют цвета, поэтому подсознание раскрашивает их во все что душе угодно; впрочем, благодаря навязчивому клише первых журналистов, большинство видит их черными. Медленно, неторопливо, как на параде, выплывают из черных дыр длинные веретенообразные суда Врагов, на первый взгляд неповоротливые, точно старинные дирижабли.
Это красиво. Без всяких «почти» или «если бы» — это просто красиво. За красотой Трис на мгновение даже забывает: эти существа пришли, чтобы украсть у Земли нечто очень важное — то, что сперва называли «воздухом», а потом обозвали «псионическими элементами квази-ноосферы». Ни то ни другое понятие не объясняет ничего, но там, где долго пробыли Враги, целые районы становятся пустыней надежнее, чем если бы их отравило радиацией.
Когда на веретенах зажигаются яркие огни «сборников», делая их похожими на венецианские гондолы во время карнавала, по земле под ними прокатывается волна истерии, гибнут животные и растения, а псионики из людей — чувствуют неодолимый, холодный гнев.
То же касается псиоников Шестого флота. То же коснулось и Трис. Несмотря на свой страх, она поняла — враги должны быть уничтожены! Это поняли все псионики в эскадре — и все они, как один, одинаковым резким движением вставили руки в боксерские перчатки усилителей, чтобы направить свою ярость на Врагов, которых не брало обычное оружие.
Дальше бой Трис помнила плохо. Почти ничего не помнила, если честно. Мельтешение, вспышки, солнце то било в лицо, то ускользало куда-то вбок. Эфир шумел, кто-то ругался, кто-то еще что-то, потом звуки пропали, и осталась только цель — серебряное веретено, на которое вывел ее Рос. Нужно было подобраться ближе и ударить — и она ударила, всей своей ненавистью, всем своим непониманием, всем своим нежеланием, чтобы в их небе было это, а потом корабль поплыл вбок, а потом…
— Горючее кончилось, садимся, — сказал Рос спокойно. Но, видно, все не так уж было спокойно, потому что на них навалилась чудовищная тяжесть, чуть не расплющила — садились жестко, впритирку. Да и где садились! В «выгоревшей» зоне, там, где только что шел бой…
Их спасли, и быстро: эвакуатор прибыл. Но Трис все-таки успела выбраться из корабля и постоять немного на горелой территории.
Воздух здесь был безвкусный; она вспомнила первые панические вести о том, что Враги воруют воздух. А так все нормально: поле, злаки какие-то (Трис не отличила бы пшеницу от кукурузы). Роща вдалеке виднеется. Только девочку сразу же начало колотить, и не отпускало, пока они не покинули радиус пятидесяти километров. Другие члены экипажа реагировали по-своему: кто-то шутил без устали, кто-то так же непрерывно ругался. Обычные люди, без «шестого чувства», в выгоревшей зоне не могут понять, чего им не хватает. Часто и умирают так, не сумев понять. А вот те, у кого шестое чувство есть, отлично знают, хотя словами описать не могут. Просто Земля там становится непригодной для людей.
Их экипаж оказался чуть ли не единственным, кто выжил в том бою — из «громов», разумеется. Малиновки и ястребы уцелели почти все. Тогда-то и начали перестраивать Шестой флот на новый лад. Организовывать их стали звеньями; сперва ставили в звено по три истребителя, потом по два, а сами звенья группировали по три в малые эскадрильи.
Так Трис познакомилась с Рыжей Кейт, которая стала ее ведомой, с Джин, Майей, Расмусом и Фритцем. Потом Расмус «выгорел», и Джин назначили командиром эскадрильи. Майя, которая была старше, забеременела, ее демобилизовали, а Фритц погиб. На место Майи пришла Жанна, она стала ведомой Джин. Третью пару им решили пока не давать: у начальства случился новый финт в головах, и численность мини-эскадрилий сократили до четверок. Ходили слухи, что речь здесь не столько в тактике малых групп, сколько в том, что какой-то суеверный идиот заметил: Шестой Флот — шестое чувство — шесть человек в эскадрилье… ох, беда-беда, как бы не накликать. Ну и, натурально, решили, что проще реорганизовать численность, чем переименовывать.
Правда это или неправда, Трис не знала, а только тогда, в последний день, в парк они пошли вчетвером, и на колесе обозрения катались тоже вчетвером — как раз по числу мест в кабинке.
Начало зимы, темнеет рано; ровно два года с начала войны, ровно полтора часа до ночи. В парке весело, даже веселее, чем в мирное время. Светятся разноцветным огнем карусели и аттракционы, продают сладкую вату, прыгающие тянучки и попкорн, работают три-д тиры и симуляторы — «брось монетку, замочи Врага из гранатомета!»
— А я ему и говорю: ну че, слабак, яйца проглотил? — триумфально закончила Кейт свой рассказ. На самом деле ее звали Екатерина, родом из России, откуда-то там из приюта. Это объяснило и манеры, и мат, еще более грубый из-за жесткого акцента, и какую-то зловещую славянскую красоту, и незалеченный шрам на правой скуле. Шрам ей предлагали свести уже на флоте, Кейт сама отказалась.
— Ага, круто ты его, — согласно кивнула Жанна. — Но Кейт… Зачем нам ссоры с другими эскадрильями? Он же не изнасиловать тебя пытался…
— Его счастье, — неприятно улыбнулась Кейт. — А ты мне не указывай, блондиночка. Не командир.
— Вообще я с ней согласна, Кейт, — сказала Джин. — Давай не доводить, а? А то я напишу официальный рапорт Трис, как твоей ведущей, а Трис потом…
— Окей, — резко сказала Кейт. — Постараюсь поспокойнее быть с этими козлами.
Трис она любила, бог знает за что. Это знали все, а также знали, что кроме Трис Кейт не любила ни одного человека на свете, и даже это чувство тщательно скрывала.