Мои мужчины
Шрифт:
Все дальнейшее происходило слишком быстро для того, чтобы у меня в мозгу сохранились какие-то четкие воспоминания. Кося, согнув дрожащие ноги в коленях, не прекращал орать. Руки он судорожно прижал к низу живота и сжимал пальцами какую-то обвисшую, истекающую кровью кожаную складку. Я даже не сообразила сразу, что это такое у него в руках. Я бросилась к подруге, даже не повернувшись в сторону Гоги. Судя по тому, что пальцы на моем горле не сжимались, ему было явно не до меня. Катька молниеносно бросилась к своей сумке и вытащила оттуда маленький коричневый баллончик. Об этом средстве самозащиты к тому времени я неоднократно слышала и даже читала, но ни разу не видела,
Находиться в раздевалке, отравленной обжигающим дыхательные пути газом, было невозможно. Прихватив в охапку все свое шмотье, голые, мы выскочили в коридор. У дверей душа, как и следовало ожидать, прохаживалась комендантша. Антонина Мстиславовна не иначе как специально поднялась из служебки на пятый этаж, чтобы почитать на сон грядущий инструкцию о порядке эвакуации людей в случае пожара, висевшую возле душа. Увидев двух голых девиц, выбегающих из раздевалки, она в первую секунду осклабилась от злобного удовольствия. Но, заметив, что мы обе в крови, открыла рот, наверное, чтобы что-то сказать или спросить. Но Катька к общению не стремилась и брызнула струей из того же баллончика прямо в распахнувшуюся гнилозубую пасть. Тетя Тоня, подавившись собственным криком, рванула на груди платье и бесформенной тушей обрушилась на заляпанный линолеум.
– Наша задача — быстро одеться и уйти! — Катька, обмотавшись полотенцем, понеслась к единственному работающему телефону-автомату, расположенному как раз на лестничной клетке третьего этажа. — Беги в комнату. Я позвоню, чтобы за нами приехали.
Я почти ничего не успела взять из вещей. Наспех одевшись, мы с Катькой беспрепятственно вылетели на улицу. Правда, по дороге чуть не сшибли несколько незнакомых студентов с других факультетов. Не проронив ни слова, ребята шарахнулись от нас, словно от буйнопомешанных. Выскочив из центральных дверей, мы, не сбавляя темпа, бросились на угол чахлого сквера, где находилась крытая троллейбусная остановка. Очень быстро за нами подъехала новенькая «девятка» с мрачным молчаливым детиной за рулем. Ни о чем нас не спрашивая, он стремительно помчался в ночь. Перед тем, как мы выехали на главную улицу, я бросила последний взгляд на главный вход в общагу. К нему подъезжала моргающая проблесковыми маячками милицейская машина, а вслед за ней — и карета «Скорой помощи».
– Теперь нас с тобой посадят, Катька! — Я осознавала создавшуюся ситуацию как полностью безысходную.
– Ага! — усмехнулась Катька. — Пусть попробуют! Вперед! Сто попутных х…в им в горбатые спины!
Она протянула водителю ключ от нашей комнаты.
– Коля! Завтра с утра вы с Лешей заедете сюда, заберете все наши вещи и привезете ко мне на квартиру. Ни с кем не разговаривайте. Если кто-нибудь подойдет с вопросами или еще с чем, просто отвесьте п…лей по полной программе, и все. Понял?
Коля кивнул. При слове «п…юли» на его угрюмом квадратном лице промелькнуло нечто, отдаленно напоминающее застенчивую и в то же время радостную детскую улыбку. Даже не взглянув на ключ, он кинул его в пластмассовую коробку под подлокотником.
Квартира, в которую Катька меня привезла, находилась возле Сухаревской, тогда еще Колхозной, площади. По тогдашним временам это были шикарные двухкомнатные хоромы в новом панельном доме. Бело-голубой бетонный короб уродливо торчал среди старинных посольских особняков и уже принятых историей мрачноватых
Меня волновало, что нас ждет впереди. Несмотря на Катькин лихой пофигизм, я была уверена, что тюремного заключения нам не избежать. При этом в голове все время вертелась мысль о том, что я могу попасть куда-нибудь рядом с Леней. Я сама не понимала, почему никак не могу выбросить его из своей головы. Но Сибирскую Катю перспектива нашего попадания в тюрьму за членовредительство и использование парализующего баллончика нисколько не беспокоила. Разумеется, мы оборонялись как могли! Это на нас напали и нас пытались изнасиловать! Но я прекрасно знала о связях этих ублюдков в милиции и понимала, что в нашей системе все можно повернуть как угодно.
Выслушав мои соображения, Катька махнула рукой:
– Мы тоже, слава богу, не пальцем деланные! Я еще со всей этой швалью посчитаюсь!
Она предложила мне остаться и поговорить обо всем завтра. Потом она полчаса чистила зубы и полоскала рот. Я дождалась ее, и перед сном мы молча пили горячий бергамотовый чай с какими-то немыслимо вкусными шоколадными конфетами. Только после третьей чашки мне удалось хоть как-то избавиться от пакостной дрожи и мерзейшего ощущения во всем организме. Спать нам пришлось в одной широченной кровати, так как во вторую комнату еще не завезли мебель, и на стенах просыхали только что наклеенные обои.
Несколько успокоенная подругой, я едва нашла в себе силы раздеться, наскоро облиться горячей водой в душе и провалилась в сон как убитая. Но посреди ночи я все-таки один раз проснулась с криком. Кошмарные видения прошедшего вечера во сне вернулись. Катька проснулась, закрыла мне рот ладонью и, энергично повернув спиной к себе, обняла и заснула вновь. Я почувствовала, как к моим лопаткам прижались ее маленькие упругие груди. Было это на удивление приятно. Больше до утра мне ничего не снилось.
НАЧАЛО НОВОЙ ЖИЗНИ и не только…
Проснулась я от звука голосов, шуршания и возни. На больших настенных часах было без пяти двенадцать. Это значило, что на первые две пары я опоздала.
Катьки рядом уже не было. Прикрывшись одеялом, я приподнялась на подушках. Из прихожей на кухню прошел вчерашний водитель «девятки» Коля с еще одним долговязым и рыжим молодым человеком. Моя подруга, одетая в желтый махровый халатик, их сопровождала. Парни притащили вещи, причем в основном мои. У Катьки в общаге уже почти ничего не оставалось, только на одну спортивную сумку и набралось. А у меня был целый чемодан всякого хлама, одежда, посуда и, кроме того, еще куча учебников, тетрадей и листов ватмана для курсового проекта. Все это было доставлено в Катькину квартиру.
За те пару минут, что я раздумывала, следует ли мне немедленно встать, я искала глазами снятые вчера вещи. Потом вспомнила, что разделась в ванной комнате и до кровати шла в одних трусах. Значит, пока здесь люди, вставать не стоит. Я сползла вниз и накрылась одеялом с головой. Я была готова заснуть снова, но не успела. Катька вернулась с кухни и выпроводила визитеров. Перед тем как входная дверь за молодыми людьми закрылась, я услышала шепот, переходящий в смех, а потом звонкий шлепок — совершено очевидно, оплеуху. Замок защелкнулся, но посторонний шум в квартире не прекратился. Я поняла, что во второй комнате полным ходом идет работа.