Мои мужчины
Шрифт:
– Но мы же у них не одни! — встряла Катька.
Игорь не повернулся в ее сторону, продолжая смотреть на меня.
– И какую же скидку мы получим, если полностью авансируем покупку?
– Минимум пять процентов! — выпалила я.
– Десять! — продолжал улыбаться Игорь.
– Ты нас просто раздеваешь! — воскликнула Катька.
– А это, кстати, идея! — Он засмеялся в голос, хотя и несколько искусственно. — Но не сейчас. Я с папой.
– Что, сын боится конкуренции со стороны отца?! — И Катька кокетливо подмигнула насупленному Вите.
Игорь явно смутился, а Витя напыжился еще больше и принялся усиленно ковыряться в своей трубке какой-то блестящей
– Нет, Катюха, не волнуйся, ведь среди нас нет ни одной Лены.
Человек, которого я пять лет назад звала еще дядей Витей, трясясь, вскочил со своего места:
– Я думаю, сынок, нам незачем иметь дело с этими базарными торговками!
Не выпуская трубки из зубов, он встал из-за стола и, бесцеремонно оттолкнув Катьку, протиснулся к выходу из кухни. Игорь повернулся всем корпусом и несколько секунд задумчиво смотрел на своего отца. Тот, задрав голову к потолку, нервно пускал из поросших седым волосом ноздрей клубы дыма. Потом Игорь посмотрел на Катьку. Вслед за ней — на меня.
– Я согласен, — тихо проговорил он. — Мы авансируем сделку на сто процентов… Скидки нам не надо…
– Как не надо? — возопил его отец.
– Эта сделка будет без скидки. Мы на ней и так неплохо зарабатываем. Деньги привезу завтра. А сегодня мы идем ужинать в «Орленок» на Воробьевых горах. Надеюсь, вы не откажетесь составить мне компанию?
Он обращался, разумеется, к нам с Катькой. Его отец поперхнулся табачным дымом.
– Я с этой… — Он брезгливо ткнул в мою сторону указательным пальцем с обкусанными грязными ногтями и заусенцами. — Я с дочерью этого… Я с ней за один стол не сяду!
Игорь ответил тихо-тихо:
– Я надеюсь, девушки не станут возражать, если ты будешь ужинать за отдельным столиком.
Игорь заехал за нами с Катькой через час. Отца его в машине не было, и мы так поняли, что его персональный отдельный столик будет от нас весьма далеко. За месяцы, прошедшие с момента развала нашей семьи, я отвыкла даже от отцовской «Волги». А когда Игорь усадил нас в свой старенький «двести восьмидесятый» «Мерседес», я испытала настоящий культурный шок. Это была первая иномарка, на которой мне посчастливилось проехаться по вечерней Москве. Таких машин в России тогда еще были единицы. Я не обращала внимания ни на обшарпанный кузов с пятнами ржавчины на крыльях и дверях, ни на продавленные кожаные кресла. Все в этой невзрачной, травянистого цвета машине мне казалось самим совершенством. И хозяин ее мне нравился тоже все больше и больше.
Не более пятнадцати минут ушло на дорогу от Катькиного дома до гостиницы «Орленок». На самом верхнем ее этаже находился ресторан, из огромных окон которого открывался шикарный вид на Москву-реку и Лужники. Под черным холодным небом переливалась желтоватыми теплыми огнями Москва.
Я даже не обратила внимания на то, что мы ели. Я спросила Игоря про отца. Катька предупреждающе наступила мне на ногу, но вопрос уже был задан.
– Я не знал его до прошлого года. Моя мать, Елена Эдуардовна, уже много лет болела раком. Операции, курсы химиотерапии — все это ложилось в первую очередь на плечи отчима. Он ухаживал за мамой, возил ее по врачам. Он был очень крепким и сильным человеком, никогда и ничем не болел. Я любил его, как родного отца. Он, собственно, и основал наш бизнес, и машина эта тоже его. В прошлом году он умер от инфаркта. Умер в одночасье, на работе. Когда приехала «Скорая», все уже было кончено. Мать еще была жива и в полном рассудке. Она понимала, что жить
– Более чем! — ответила я.
Чем дальше, тем более приятным он мне казался, этот Игорь. Мы закончили ужинать далеко за полночь, и он отвез нас домой. Когда мы высаживались из машины, Игорь выскочил наружу и галантно распахнул дверь. Вначале он подал руку Катьке, а потом помог выйти мне. Не выпуская моей руки из своей большой теплой ладони, он наклонился к моему уху и тихо, чтобы было слышно только мне, произнес:
– Может быть, не будем сейчас расставаться и поедем ко мне?
Я улыбнулась, притянула его к себе и, поцеловав в щеку, прошептала:
— Не сегодня… Я правда очень устала… — И по взволнованному выражению его лица поняла, что поступаю правильно.
С момента бегства из общаги прошло лишь немного более суток, но моя новая жизнь уже началась. В квартиру мы поднялись уже едва живые. Перед тем как рухнуть в кровать, Катька пробормотала что-то одобрительное, но, когда я попросила ее повторить сказанное, моя подруга уже спала. В только что отремонтированной комнате было еще сыро, и я не знала, где найти постельное белье для нового дивана, поэтому, как и прошлой ночью, завалилась в кровать к Катьке. Мне было очень уютно спать с ней и ощущать во сне ее гладкую упругую кожу.
В одиннадцать утра мы проснулись от резкого звонка в дверь. Оказалось, это Игорь привез деньги. Он втащил два здоровенных мешка с ассигнациями. Это были еще советские рубли, которые Катьке не было нужно даже менять на «зелень» — ее фирмачи и их коллеги в посольствах и представительствах нуждались для повседневной жизни в наших деревянных и, засчитывая Катьке рубли за доллары даже по льготному курсу, в несколько раз выгадывали по отношению к официальному курсу, по которому обязывали менять валюту советские власти.
Пить с нами утренний кофе Игорь отказался. В отличие от вчерашнего вечера он был серьезен и напряжен. Пересчитав с Катькой банковские упаковки, он пошел к двери и, уже выходя, повернулся и спросил:
– Сегодня ужинаем вместе?
– Вы вдвоем! — ответила ему Катька. — Без меня. Я сегодня передаю фирмачам бабки за компы.
– А я тебе не нужна? — спросила я подругу.
– Нет. Сегодня — нет. Коля с Лехой меня повезут и подстрахуют.
– Тогда в восемь здесь… — сказал мне Игорь и закрыл дверь.
Я вскипятила чайник и сделала нам кофе, если можно, конечно, назвать «деланьем» процесс растворения кофейного порошка с добавлением в полученный раствор молока. Катька тем временем закурила и подтянула к себе один из мешков. Порывшись в нем, она вытащила четыре банковские пачки, в каждой из которых было упаковано по сто десятирублевых купюр, и протянула мне.
– Тебе на сегодня задание.
– Приказывай!
– Возьми четыре штуки и отвези одну из них матери, а на остальное купи себе шмоток. Лучше всего джинсы, кроссовки и короткую куртку — тебе идет спортивное. А твое вымя и под рубашкой, и под свитером классно выпирает. — В Катькином голосе слышалась затаенная зависть.