Мои неотразимые гадюки. Книга 2
Шрифт:
– Хорошо помечтали, – с тяжким вздохом поднялась Лэйра и поинтересовалась: – Чего сидим? Армов дожидаемся? Император дозволил потери в своих рядах?
– Сам просил, – подтвердил Дон, вскидывая на неё рюкзак. – Правда, чётко по его списку. Никакой отсебятины.
– Предпочту обойтись без кровопролития, – поморщилась Паксая, затягивая свой.
– Я «за», – не преминула высказаться малявка. – Надоело думать, что убиваешь невинных людей.
– Дождись, пока они нас скрутят, и убей виноватых, – проворчала Лэйра, встряхивая поклажу в целях утруски с укладкой. – Ну, двинули дальше?
И они двинули. По прикидкам манипулятора как раз сейчас за ними снарядили
Как и накаркал «эрудит», первой погоне не поверили, будто те не обнаружили никаких следов пропажи. Когда начало темнеть, блок слежения доложил: первый сигнал обнаружения. Потом был второй, третий и, наконец, доклад об устойчивом фиксировании погони. Когда сумерки сгустились «эрудит» наидентифицировал, что по следу идут не только люди, но и армы – что и требовалось доказать. А тем только дай за кем-то погоняться – силой не отдерёшь от забавы. Тем более что затронута честь великих воинов с компами в башке – «Storm» им в кобчик, «Nimda» в сервер!
Дон осторожно злоупотреблял общением с «ищейкой» на бегу: зазеваешься и навернёшься так, что костей не соберёшь. Но постоянно контролировал тех, кто шёл по их следу. Несколько молодых армов из свиты Баета пылали такой яростью, что Лэти вздрагивала, подслушивая эмоции манипулятора.
– Не отстают, – устало чирикнула она, когда Дон объявил пятиминутный передых.
Девчонки, тяжело дыша, согнулись пополам. Вопросительно уставились на своего командующего. Дон невозмутимо взялся за фляжку, сполоснул сухой рот, сделал пару глотков. Знаком предложил девчонкам не терять время и заняться водно-туалетными процедурами. Отдохнув, задал им направление, а сам остался ждать преследователей. Ещё чуть-чуть и стемнеет окончательно. Девчонкам требовался хотя бы непродолжительный сон. Эта тряхомудия с побегом их точно прикончит. А ведь им даже не приходится бегать.
Дон то и дело отставал, дабы чуток притормозить ретивую погоню: сбивал их с курса, учиняя атаки на служебно-розыскные мозги армов. У молодых они ещё не столь добротно защищены. К тому же обуреваемые ими чувства предоставляли манипулятору такие щели для проникновения, что пальчики оближешь. Туда не то, что в полный рост – на танке можно въехать, а они и не заметят, что заплясали под чужую дудку.
И всё-таки, армы по праву числились великими воинами. Ломанувшись не в ту степь они до обидного быстро проводили работу над ошибками, возвращались и брали верный след. Девчонкам эта свистопляска давала возможность передыха. Но, это днём – сейчас Дон решил произвести полномасштабную диверсию: усыпить всех на хрен, чтобы не борзели. А то ведь армы способны переть круглые сутки: они мастера перераспределять силы с прицелом на подольше. У гадин ночное зрение весьма посредственное, а у Паксаи и того нет. Верный шанс переломать их дивные стройные ножки. И вообще: ночью дамам нужно спать, дабы не скопытиться от такой гонки.
Они спали недолго, но крепко. Встали задолго до рассвета, наскоро перекусили и поскакали дальше. Шли, дыша в затылок друг друга – «эрудит» при поддержке «барбоса» старательно штудировали путь, выискивая оптимальный вариант. Естественно, приходилось петлять. Зато не было нужды продираться сквозь кустарник или перелазить через гигантские поваленные стволы. Но ещё до полудня армы резко сократили дистанцию. Так что, спровадив девчонок вперёд, Дон остался сидеть в засаде.
Просидел-то всего пару минут, но успел обкатать шикарную идею – и как раньше не сообразил? Воистину: чем качественней работают ноги, тем хреновей башка. А манипулятор у него не спец по хитрым и подлым планам – он только критиковать мастак, чекрыжить да переиначивать. Тут приходится рассчитывать лишь на собственную человеческую половину головы. А ей бы не помешал полноценный отдых. Да где его взять, если нет покоя для всех остальных частей тела?
Блок слежения хладнокровно тыкал в глаза свою сетку, по которой к его родному белому и беззащитному жуку подбирались назойливые синие тараканы. Тех было восемь – стая армов, жаждущих крови… Да, им всё равно кого, лишь бы побольше! В их фарватере – с приятным разрывом почти в километр – ползли три десятка полудохлых рыжих клопов. Дон при каждом проникновении в армов злорадствовал: воины-клопы их здорово тормозили. Чай, тоже нормальные люди, а не торпедно-скоростные. И они здорово выдохлись, так что видели эту погоню… всякообразно. А вот с армами нужно разобраться, не откладывая на завтра. Хорош миндальничать! Пора покончить с этим назойливым молодняком.
Триста метров. Двести пятьдесят. Двести. Азарт погони и злость на плетущихся воинов здорово ослабляли защиту «армированных» мозгов. В образовавшиеся щели проникновение манипулятора влетело футбольным мячом. Четыре секунды ушли на единовременный впрыск кода воздействия, что включал у биомутантов режим стопроцентного подчинения. Подчинённые тела прекратили переть развёрнутым фронтом и принялись стягиваться к Дону. Они выскакивали на него из-за деревьев один за другим – натурально дикими зверями. И застывали, сверля манипулятора бессмысленным взглядом.
Вот ведь, знал, что не тронут! Но за брёвнышко, на котором восседал, шмыгнул, как миленький. У, носороги тупорылые – мысленно выругался он, но из-за брёвнышка не вылез, активно работая с объектами воздействия. Способ изменить планы замороженных армов подкинул Аэгл. Открыл манипулятору жутко секретную военную тайну: пару причин, которые резко отменяли деление армов на «тех» и «этих». Уравнивали всех, загоняя в строй единого спецподразделения. Правда, приём был хорош лишь во время военных действий, когда командир командует единым строем перед своим носом. Для мирной жизни он годился не больше, чем приказ айсбергу немедля растаять. Когда боевые единицы подразделения разбросаны по всей Империи, с ними приходится договариваться чисто по-человечески.
Самая убойная из таких фишек: приказ императора. Получил – полетел исполнять, и никаких гвоздей. Приказ императора они полезут исполнять даже на дно моря, не слишком разбирая, насколько тот разумен. Вон, какое твердолобое усердие, какая несгибаемая воля отпечатались на челе каждой квадратной башки. И стоять-то по-человечески не могут. Такое впечатление, что пни такого, и он запрыгает мячиком. Восемь пружин дальнего радиуса действия. Каучуковые ракеты, что срываются с направляющих один раз в жизни, а после носятся по всей Империи и окрест, как наскипидаренные. Вот и побегай от таких – раздражённо подумал Дон, закончив очистку оперативной памяти клиентов.