Мои палачи (СИ
Шрифт:
Высокий, подкачаный, ухоженный, мой муж, и я, наплевав на его поступок им любуюсь, испытываю нечто сродни гордости, будто есть моя заслуга в том, что он такой красивый.
— Нравится мой богатырь? — он усмехается, я моргаю, он заматывает в белое полотенце нарастающую эрекцию.
— Что сказать хотел? — залпом допиваю текилу и протягиваю ему стакан. — Добавишь?
— Напьешься, — он берет бутылку, садится передо мной на корточки. Стеклянное горлышко касается губ. Хочу взять, но он бьёт меня по пальцам. — Из моих рук. Давай.
Медленно,
— Почему под носом кровь? Салфетки, — он оглядывается в поисках, сую ему сумку. Он вытирает мне лицо и говорит. — Да вот. Подумал, что ты странно себя ведёшь. И засомневался. Я же тебя простил. А ты отпираешься до сих пор. И, может, ты не врешь? А меня зачем-то нае*али.
— Неужели Артур, — хмыкаю, и одновременно испытываю облегчение, наконец-то. Ногтями впиваюсь в его голые плечи вместо того, чтобы обнять. Чувства захлёстывает волной обиды на него, за субботу и все эти дни, когда у меня ехала крыша на подозрениях, а от Артура совсем не было поддержки, но если он снова со мной и на моей стороне, то все неважно, все забудется. — Кто сказал?
— Сначала сам разберусь, — он снимает с шеи мои руки и щурится. — Ты ответь тогда. Если ты мне не изменяешь. Почему я каждый раз с бубном должен плясать, чтобы тебя в кровать уложить?
— Я триста раз говорила, — морщусь, с раздражением откидываюсь на диване, — таблетки. Ты сам заставил ходить к тому врачу.
— Так надо нормально питаться, — он тоже раздражается, и по его виду ясно, что меня щас ждёт лекция на тему здоровья, но его речь обрывает нарастающий визг.
Хлопает стеклянная дверь бассейна, и оттуда вылетают три голые хихикающие девицы. Вслед им звучит мужской гогот, девушки цепочкой, друг за другом, скрываются в душевых.
Проморгавшись, вскакиваю. Не могу погасить возмущение:
— С друзьями ты здесь?
— Юль, — Артур едва не падает, держится за подлокотник и поднимается. — Девушек не я вызвал.
— Да. Ты меня вызвал. В сауну. К проституткам, — хватаю сумку, трясусь. Он ещё смеет мне говорить про измены. А сам тут с ними. Каждую неделю.
— Уймись, — он выдирает сумку. — Ни с кем я тут не спал. Ни разу, — он меня убеждает, но теперь уже я не верю, качаю головой и не слушаю, кажется, зря мы так мучаемся, ничего больше не наладить.
Глава 22
— Юля, будь добра, сядь чуть иначе, — сладким голосом просит Олли. Попыхивает сигаркой. Кивает на мои локти, что я невоспитанно поставила на стол и уселась, подперев голову. — И волосы бы убрала, там рядом салат.
Марина пьет вино напротив, понимающе улыбается, пока я двигаю стул. Настя отбрасывает за спину усыпанные блестками кудри и косится на Морозову старшую.
За салфеткой прячу поджатые губы. Три сына, три жены, но Олли чем-то не угодила лишь я.
— Ты щас в мамином лице дырку прожжешь, —
— Артур, не забывай, где находишься, — влезает Олли. — С женой дома помилуетесь.
Его младший брат гаденько ухмыляется. Настя тычет его локтем в бок. Он в примиряющем жесте прикладывает ладонь к губам, мол ладно, всё дорогая, смотрим нашу свадьбу. Напоследок нагло подмигивает.
Закрываюсь рукой и корчу ему рожу.
Он стреляет в меня из пальца.
— Андрей, — шипит Настя.
Он отворачивается к телевизору.
Ничего удивительного. После того, как Артур орал на каждом углу, что разводится "с этой шлюхой". Мне к намёкам и взглядам стоит привыкнуть.
Может быть, заслуженно, ведь я ему все таки изменила, пусть меня и не спрашивали. И это Артур ещё уверен, что я от обиды на него выдумала секс в кабинете.
Почему они не признаются? А когда признаются, что он мне скажет? Снова обзовет шлюхой?
Изучаю профиль Артура. Он ест тушёные грибы с овощами, запивает соком. На вопрос "кто был под масками?" он мне ответил: забудь ты уже, ты их не знаешь все равно.
Ага. За дуру меня держит. Один ведь тогда ясно сказал: мы год знакомы. Это кто-то из них, но у меня словно специально все путается.
У его брата разрезана нога. У его друга расцарапана спина. У его партнёра белая маска кота.
Разглядывать члены на предмет родимых пятен я не буду. Номера телефонов мне никто не пробил, Андрей отмахнулся от Насти с заявлением, что у них и так по уши забот.
У меня остался чей-то галстук, пропитанный текилой. Но на нем ведь нет подписи. И кто-то забрал мой браслет. Его и выкинуть могли давно.
Ещё у меня была открытка с кошкой и фотка, и Артур бы мне поверил, но он ведь сам выкинул мой рюкзак в окно, когда мы ссорились в машине.
Ничего не могу, пора признать. Лучше переключиться на того, кто наплел про меня гадостей.
Тереблю волосы, оглядываю собравшихся. Пятничный ужин, семейство в сборе, прикатила даже Лера с родителями, все восхищаются свадьбой.
Возможно, этот человек здесь. Сидит, улыбается мне. Прикидывается.
— Олли, а скатерти вы заказывали? В ресторане такие были? Да что ты говоришь. Будем Леру замуж выдавать — тоже бронь там возьмем. Там и персонал у них вышколенный.
— Готовят вкусно.
— Да-да.
— А ведущий. Мне конкурсы не по возрасту, но молодежь, смотри, в восторге.
С матери Леры перевожу взгляд на экран. Вот оно. Дождалась. Ведущий собирает кошечек и котиков. Щурюсь и жадно слежу за мужчинами с белыми масками в руках. Так, вон Денис, Артуровский партнёр. Вон Паша, мой босс.
Камера неожиданно смещается, в кадр попадаем мы с Артуром, его перекошенное злостью лицо и гора разбитых бокалов у нас под ногами, и к нам спешит ведущий. Это когда мы ругались и столкнули шампанское, дурак оператор, почему нельзя было вырезать?