Мои палачи (СИ

Блэк Дана

— Вань, закатай губу, — упираюсь руками ему в грудь. — Уже не смешно. У тебя что с головой?

— Так же разводишься вроде? — он выпрямляется, шмыгает носом. — Артур на днях спрашивал. Не вешаешься ли ты на меня. На меня-то нет, а с кем ты там отжигала, он все знает. Я не ожидал, честно, — он усмехается, — думал, у вас любовь, все такое.

Спрашивать у друзей, коллег, братьев не вешается ли на них твоя жена — Артур мозгом тронулся. С чего он это взял. Все было нормально еще…в среду, он не давал мне спать всю ночь, и даже в душ не пускал, а сегодня суббота, значит,

совсем недавно про меня наплели каких-то невероятных гадостей. И это так дико, кто и что мог ему сказать, если он и разговаривать со мной на эту тему не хочет, а сразу развод?

— А еще гости говорят вы днем у ЗАГСа орались, — Ваня теребит шнуровку на груди моего платья. — Я так понял — конец?

— Мне надо Артура найти, — наваливаюсь на дверь и выпадаю в коридор.

— Не надо, останься, — за черные шнурки он тянет к себе, обхватывает мою шею и сдирает с головы красную шляпку.

— Вань! — в раздражении поднимаю колено и бью ему между ног.

Он со стоном сгибается, я торможу на пороге. Жестко получилось. Не стоило.

— Вань, прости, я… — делаю шаг к нему.

— Ну все, сучка, — он морщится и ощупывает ширинку. — У тебя есть десять секунд, чтобы спрятаться подальше, пока я не поймал. Иначе я тебя найду и так оттрахаю, что ты потом ходить не сможешь.

Глава 7

— Ты что, бежала? — Марина поднимает брови.

— Нет, — качаю головой, перевожу дух. А я, правда, бежала, не было желания проверять, пошутил Ваня или нет. — Артура не видела?

Она поднимает голову, оглядывает зал. Ведущий трясет какими-то тряпками, возле него несколько девушек в серых костюмах кошечек, рядом мужчины примеряют белые маски котиков. Музыка орет, ведущий орет еще громче:

— Последний конкурс этого вечера и я от вас отстану! Ну же, девушки, не хватает кошечек! О, свидетельница! Давай-давай, не прохлаждайся!

Закатываю глаза. Забираю из его рук костюм. Мне совсем не до конкурсов, у меня брак рушится, но кого это волнует. Явно не развеселого типа в песочного цвета парике. У него свои проблемы. Ранее облысение и все такое.

Иду к выходу и налетаю на мужа. Он встряхивает пальцами, на меня попадают мелкие брызги, наверное, в туалете был.

— Артур, мне это надоело, — бью его костюмом. — Ваня меня просветил. Про наш развод, и что ты о моих похождениях знаешь. Обсуждаешь со всеми мои мнимые косяки, а со мной даже не поговорил.

— А ты бы призналась? — он сдвигает меня с прохода, к столику, где горкой возвышаются бокалы с шампанским. — Ты меня за какого-то оленя держишь? Хочешь, чтобы я тебя о твоих любовниках расспрашивал?

— Каких любовниках?

— Тебя сдали.

— Кто?

— Неважно.

— Отлично, — хмыкаю, — кто угодно может про меня чего угодно наплести, а ты веришь. Точно, лучше развестись, это не любовь, — обхожу его, он дергает костюм в моих руках. — Отпусти, мне переодеваться надо.

— Если бы я тебя не любил, — он сжимает пушистый кошачий хвост, пришитый к серой юбочке, — ты бы уже в пропавших без вести числилась.

Хлопаю ресницами. Вглядываюсь в его хмурое, без улыбки, лицо.

Он это всерьез. Что за предательство утопить меня может, закопать, расстрелять, я и не сомневаюсь, он вспыльчивый, ревнивый и абсолютно не боится наказания, он вряд ли осознает, что можно, а что нельзя, уверенный, что задета его гордость, а семья любую концовку при желании замнет, очень хорошо это представляю. Морозец по затылку поднимает волосы, в платье без рукавов так холодно.

— Ясно, — сглатываю. И закипаю от несправедливости, — тебе навешали про измены и то, что я знакомых твоих окучиваю. Ты у шести человек спросил. Они подтвердили, что тот урод тебе наврал, так в чем дело?

— Не все.

— Что не все?

— Не все подтвердили. Один из шести сказал — да, было. Подкатывала твоя Юля. И я ему верю. Больше, чем тебе. Зачем ему врать?

— Потому, что он тоже урод.

— Он не урод, — Артур дергает на себя хвост, и я влетаю ему в грудь, — а ты меня выставляешь лохом. Твои любовники смеются у меня за спиной, мол, он рогатый придурок. Короче, — он щурится, — либо ты мне назовешь их имена и мы с тобой спокойно разойдемся, либо… — он замолкает. Жует губу, — а нет, Юль, спокойно не получится. Ты меня унизила, теперь я хочу унизить тебя. Цифру от одного до шести выбирай.

— Что? — переспрашиваю. Мну в пальцах мягкую ткань и едва держусь, чтобы не разреветься у всех на виду.

— Цифру назови.

— Да пошел ты, — с силой дергаю на себя костюм. Тяжелый белый хвост взмывает в воздух и смахивает верхние бокалы, те падают, шатают нижние ряды и за какие-то секунды вся гора, обрызгав нас шампанским, рушится под ноги.

На грохот оборачивается зал, между нами тут же вклинивается ведущий и бодро голосит:

— Опа, какая неприятность! Никто не поранился? Ну и славно, щас мы это дело быстренько уберем и новое поставим, это все равно выдохлось. Переодевайся, — шипит он и подталкивает меня в спину.

Прижимаю к животу мокрый хвост и скрываюсь в коридоре. За спиной слышу шаги, оборачиваюсь. Меня нагоняет Андрей, он недовольно выговаривает:

— Не устала на моей свадьбе свои проблемы решать?

И он туда же. Везде я виновата.

— Брату скажи, — огрызаюсь, иду к кабинету.

— Брат не виноват, что тебя все подряд трахают.

— Ты свечку держал? — закипаю. — Андрей, все, не подходи ко мне.

— А как ты мне запретишь? — он обгоняет меня и встает на дороге.

Вижу белую рубашку сквозь пелену, не хочу голову поднимать и показывать, что меня до слез довели.

— Я к тебе хорошо относился, потому, что тебя Артур выбрал, — цедит он. — А ты ноги раздвигаешь налево-направо. За что он тебя, вообще, любит? Ни ума, ни красоты.

Неожиданно становится смешно, ибо это явное вранье, чтобы меня задеть, просто у Андрея другой вкус, высокие и фигуристые, а ко мне он с самого начала прохладно был настроен.

— Да, — лезу между его плечом и дверью, наощупь вставляю ключ в замок, — такая плохая Юля, бла-бла, успокоился?

— Тебе же на все по барабану, — замечает он с удивлением. — И на Артура, и на нашу семью.