Мои покойные жёны
Шрифт:
Мастерс ухватился обеими руками за поля своей шляпы.
— Да, спрашивал! — огрызнулся он. — Я хочу знать…
— Ах да, — прервал Г. М., отмахнувшись от того, что хотел знать Мастерс, как от чего-то не имеющего значения. — Это напомнило мне, что у меня тоже есть к вам вопрос. Вы считаете эту пьесу о Бьюли новой важной уликой?
— Я считаю, что она может привести нас к новой улике. Разве не так? Если кто-то знает слишком много…
— Но мы должны убедиться, что это не имеет какого-то невинного объяснения.
— Например?
— Господи, Мастерс, вы говорите так, словно эти сведения никто не мог разгласить. Хотя бы эта девушка, Милдред Лайонс. Предположим, она рассказала кому-то о своем ужасном приключении, и это дошло до ушей подающего надежды автора. Можете вы, будучи женатым, придумать способ удержать женщину от болтовни?
— Безусловно, могу! Если от этого зависит ее жизнь. — Мастерс постучал по столу указательным пальцем. — Бьюли — убийца, сэр. Мы предупреждали девушку, что, если он когда-нибудь узнает имя свидетеля, способного отправить его на виселицу, ее жизнь не будет стоить ни гроша. — Он щелкнул пальцами.
— Угу, — согласился Г. М., бросив, однако, на Мастерса странный взгляд.
— Более того, Милдред Лайонс так боялась Бьюли, что у нее случился нервный срыв. Нет, сэр, эта женщина держала рот на замке, или я голландец. Признаю, что одиннадцать лет — долгий срок и что такую историю интересно рассказывать у камина. Но…
Г. М. продолжал так же странно смотреть на Мастерса.
— Я только привел одно возможное объяснение, — проворчал он. — Другое, которое я предпочитаю, состоит в том… — Г. М. посмотрел на Берил. — Что-нибудь не так, девочка моя?
— Конечно нет.
— Вы уверены?
— Это все ядовитая атмосфера. — Берил быстро заморгала и махнула рукой, разгоняя дым. — Вы когда-нибудь бывали в таком спертом воздухе? У меня от него кружится голова. Я не могу дышать.
— Ну, мисс, это легко исправить. — Кашлянув в свою очередь, Мастерс подошел к ближайшему из двух окон. — Но главное то, — продолжал он, взявшись за деревянную раму затемнения и обратившись к Г. М. через плечо, — что вы думаете об этом деле.
— О деле Бьюли в целом?
— Да! Это человек, который убивает женщин и заставляет их тела исчезать, словно в них угодила атомная бомба. Как он это проделывает?
— Буду вам признателен, Мастерс, если вы снова пришлете мне это досье завтра утром. А также любую информацию, которую вы сможете раскопать о раннем периоде жизни нашего друга, прежде чем он стал улыбающимся убийцей. А тем временем, — Г. М. провел рукой по лысине, — я, кажется, могу назвать вам источник всех ваших неприятностей.
— Ну, сэр?
— Вы не знаете, в чем ваша проблема.
— То есть как?
— Вы не знаете, в чем ваша проблема, — повторил Г. М.
— Наша проблема, — отозвался Мастерс, — в том, что произошло с Роджером Бьюли, и как он избавился от четырех тел. Не так ли?
— Не совсем, — сказал Г. М.
Мастерсу наконец удалось отодрать раму затемнения от грязного окна. Поставив ее, он поднял голову и внезапно застыл, уставясь в окно. Прошло пять секунд, прежде чем он заговорил:
— Кто-нибудь, выключите свет.
— А, сынок?
— Выключите свет!
Настойчивость в голосе Мастерса подействовала. Деннис Фостер подбежал к двери и повернул выключатель.
В темноте стало еще труднее дышать. Но при слабом свете за окном можно было разглядеть силуэт старшего инспектора, упиравшегося кулаками в подоконник. Повинуясь импульсу, Деннис и Берил Уэст подбежали к нему.
К Деннису наконец вернулась способность ориентироваться. Фасад паба, очевидно, был обращен к Сент-Мартинс-Лейн, а эта комната находилась на южной стороне. Выходит, они вернулись назад и сейчас смотрели на служебный вход театра «Гранада» по другую сторону мощеного переулка шириной не более пятнадцати футов.
— Видите ее? — спросил Мастерс. — Знаете, кто это?
Лампа над служебным входом осветила облупившуюся зеленую краску на двери, когда та распахнулась и в проеме появилась женщина без шляпы в сером макинтоше, выходящая из театра.
Движения ее казались нервными и возбужденными. Она быстро посмотрела сначала налево, потом направо, словно была не уверена, в какой стороне находится Черинг-Кросс-роуд. Свет падал на ее светло-рыжие волосы. Судя по тому, что удалось разглядеть среди теней, женщину нельзя было назвать хорошенькой, и все же она привлекала к себе внимание. В ее голубых глазах светилось нечто среднее между страхом и триумфом.
— Это Милдред Лайонс, — снова заговорил Мастерс. — Прошу прощения.
Старший инспектор повернулся и побежал к двери. Они услышали, как он шарит в темноте, ища ключ.
Берил нащупала руку Денниса и стиснула ее. Рыжеволосая женщина, быстро обернувшись, закрыла за собой дверь. Сквозь грязное стекло они видели, как она быстро зашагала в направлении Черинг-Кросс-роуд.
У мусорного бака, чья крышка дребезжала, замяукала кошка. Г. М. выругался. Берил прижималась к Деннису, словно в поисках защиты. Обняв девушку за плечи, он почувствовал, как дрожит ее тело.
— Я начала это, — прошептала она. — Это моя вина. Но теперь я боюсь… — Берил повысила голос. — Я боюсь!.. Боюсь!..
Глава 7
Телеграмма гласила:
«ВЕРНУЛАСЬ ИЗ АМЕРИКИ ВЧЕРА ТЧК ПЫТАЛАСЬ ТЕБЕ ДОЗВОНИТЬСЯ НО ТЕБЯ НЕ БЫЛО ТЧК МОЖЕШЬ ПОЕХАТЬ СО МНОЙ В ОЛДБРИДЖ ЗАВТРА В ПЯТНИЦУ ПОЕЗДОМ В ЧАС ДНЯ С ЛИВЕРПУЛЬ-СТРИТ? СЛУЧИЛОСЬ НЕЧТО УЖАСНОЕ ТЧК БЕРИЛ».
Деннис Фостер обнаружил телеграмму в своем почтовом ящике, вернувшись домой вечером в четверг 4 октября.