Мои порочные отчимы
Шрифт:
Стоит, поджав губы, глаза щурит. Ноздри раздуваются.
Бля, мне кажется, я издалека чувствую ее аромат.
Она… возбуждена? Хрен знает, или у меня уже в голове помутнение и мне везде ее запах мерещится.
Белобрысые соски проходят совсем рядом с моей малышкой, она умудряется задеть Лану плечом, Лана сжимает кулачки…
Член бы мой лучше так сжимала!
Я подплываю ближе, туда, где у бортика стоит наше невинное сокровище.
– Ну, теперь рассказывай, зачем пришла? Почему из комнаты
– Я вышла? Мне сказали, что ты разрешил поплавать. А ты, значит, меня позвал, чтобы я на этих… посмотрела? Думал, что, ревновать буду? Много чести!
Ухмыляюсь. Ревнует, значит, да?
– Ты как себя ведешь, Лана? И как со старшими разговариваешь?
– прищуриваясь, оглядываю её фигурку. Футболка безразмерная, но воображение дорисовывает то, чего не видно.
– Это ты старший?
– отчаянно шагает вперёд, к краю бассейна, кулачками в воздухе машет.
– Ты просто… просто старый! А ума у тебя…
– Что сказала? А ну, иди сюда!
Она дергается, чтобы убежать. Но не тут-то было. Успеваю выпрыгнуть на полкорпуса из воды и схватить ее за ноги. Не давая ей упасть, утаскиваю в воду. Она визжит, брыкается, а я…
Я кайфую! Попалась, рыбка золотая!
Прижимаю ее к бортику, хватаю за промокшую насквозь футболку и тупо разрываю, оголяя ее тело.
Малышка пищит, дышит тяжело, перепугалась насмерть.
Ага! А кто тут строил из себя смелую? Кто дерзил дяде Сэму?
– Не надо, пожалуйста… Сэм, я пошутила… Я просто…
– Просто, милая, на попе короста! Я таких шуток не понимаю, придется отрабатывать!
Всхлипывает, дрожит… пиздец как возбуждает!
Прижимаюсь к ней, чтобы каждой клеточкой чувствовала мой стояк. Ахает в ужасе – да, малышка, он большой! Очень! Но… если ему будет надо, он в тебе легко поместится!
– Сэм… прошу… я… я все сделаю, что ты хочешь!
– Милая, мне кажется, сразу ясно чего я хочу! – подмахиваю бедрами, чтобы сильнее впечатать в ее тело член, а ладонь спускается по мокрому телу, ведет от вершинки груди к пупку и ниже, туда, где зажат между ножками самый сладкий в мире цветочек.
– Сэм…
– Тише, малышка, тебе будет хорошо, наверное…
Нащупываю пальцем клитор, обвожу раз, другой. Малышка начинает дрожать, а я удовлетворённо усмехаюсь. Спускаюсь ниже, проталкиваю фалангу в дырочку, аккуратно, чтобы не повредить самое ценное.
На самом деле, проткнуть целку пальцем довольно сложно, запихнуть надо резко и глубоко, я же ласкаю аккуратно, захожу только на пар у сантиметров, наслаждаясь ее узенькой щелкой.
Знаю, под водой ее тело может не быть сильно чувствительным, и смазка смывается, хотя это явно не случай Ланы – она распаляется моментально, щеки краснеют, дыхание становится горячим, частым.
Как мне так хочется поймать ее вздох!
Блядь!
Не могу удержаться, прижимаюсь лбом к ее лбу, опускаю рот на ее губы.
Сука, какая же она сладкая!
Дрожит, всхлипывает, но при этом чуть раздвигает ножки, чтобы мне было удобнее! Твою ж мать!
Стонет, мелко-мелко трясется… чувствую, что ее возбуждение на самом пике! Еще немного и…
Хрен тебе, милая! Обломись!
Удовольствие нужно заработать!
Убираю руки, отодвигаюсь, смотрю на ее удивленное личико.
– Сэм…
– Ты что-то хотела, милая?
Заливается краской, блядь, возбуждает до чертиков!
– Если хотела...
– жадно смотрю в огромные, распахнутые глазёнки.
– То… я могу тебе это дать, только удовольствие нужно заслужить, милая…
Молчит, опускает голову, а мне как раз и надо, чтобы она туда посмотрела! Туда, на мои плавки, из которых я нагло достаю свой восставший до упора болт. Обхватываю у основания и слегка оттягиваю, обнажая налитую кровью головку. Он смотрит на Лану, а она на него.
– Пора выучить новый урок, сладкая, - захватываю её волосы в ладонь и слегка сминаю.
– Я буду твоим учителем. Проведём эксперимент. Для него нам понадобится твой ротик, и мой член…
Лана
В детстве я любила школу. Всегда старалась исполнять всё на отлично!
Но сейчас, когда я вижу перед собой огромный, увитый синеватыми венами мужской орган всё во мне протестует против предложения Сэма «обучить меня чему-то новому».
Отчим снова опускает руку вниз и дотрагивается до чувствительной горошины. Я взвизгиваю и, вопреки здравому смыслу, слегка раздвигаю ноги… Господи… это напряжение просто невозможно терпеть! Оно бьёт по венам острым током, заставляя руки и ноги часто подрагивать.
– Ты не получишь разрядку, сладкая, - шепчет мой личный дьявол… или он голодный до моей плоти волк? Помню в наш последний раз Сэм играл именно эту роль. – Не получишь, пока не сделаешь сладко мне.
Его зубы смыкаются на мочке моего уха. Ох! Не могу сдержать протяжный стон. Как боль может сочетаться с желанием? Со мной что-то не так, раз я разрешаю этим бугрящимся мышцами рукам гладить и трогать себя?
– Ненавижу… - стону снова, когда Сэм убирает свою руку дальше от моего лона.
Стеночки киски беспомощно сжимаются. Это практически невозможно контролировать. Во мне берёт верх дикое, животное начало, которое отказывается подчиняться доводам рассудка.
Мне хочется избавиться от этих пугающих ощущений, хочется убрать бешеную пульсацию.
Я опускаю руку вниз… Не стесняясь наглого взгляда мужчины, я дотрагиваюсь до своего лобка, раздвигаю скользкие нижние губки. Уверена, всего лишь пара движений и…