Мои правила игры
Шрифт:
Нет, оказывается, что именно это и есть верный путь. Футболисты включились в игру, и напряжение спало. Появилась возможность придать встрече хороший ритм и сделать зрелище более приятным без лишних пауз. В результате два первых предупреждения оказались единственными за весь матч, который некоторым мог показаться легким. Но позвольте мне сказать, он стал таким прежде всего благодаря первым десяти минутам.
Когда я утверждаю, что арбитр должен иметь «нюх», я хочу подчеркнуть, что он должен быть хорошим психологом, т.е. он должен интуитивно чувствовать, что скрывается за действиями игрока, за его поведением в отдельные моменты, чтобы заранее понять, что может произойти в тот или иной момент. Хорошее знание психологии помогает арбитру понимать некоторые реакции игроков на поле, когда они не разделяют его решения. Некоторые виды протеста могут быть приняты, поскольку напряжение, вызываемое важностью матча и результата, или усталость могут лишить
Последние минуты, как и первые, имеют такое же большое значение, особенно если не открыт счет. Очень часто в последние минуты, особенно в добавленное время, происходит какой-то эпизод, решающим образом повлиявший на матч и на конечный результат. Случалось, что за несколько минут до конца матча я думал: «все идет хорошо», а через миг вдруг что-то происходило непредвиденное. Я не люблю говорить о невезении, я нахожу это неправильным, так как обычно каждый из нас сам является творцом счастья или несчастья. И тогда причину находят в чем-то конкретном, что может спровоцировать игрока на ошибку из-за усталости. Но усталость испытывает также и арбитр, что затрудняет принятие правильного решения. Следовательно, решение зависит от физического состояния, от физической подготовки: арбитр должен находиться в хорошем состоянии и оставаться максимально внимательным и сосредоточенным до последнего мгновения игры даже тогда, когда он чувствует, что все идет хорошо и он держит игру в своих руках.
Я никогда не забуду последних минут игры финала Лиги Чемпионов в Барселоне в 1999 г. Играли «Манчестер Юнайтед» и «Бавария» на стадионе «Ноу Камп». На трибунах более 90 тысяч зрителей, обстановка фантастическая. В начале первого тайма Баслер из «Баварии» забил гол, и со счетом 1:0 игра шла без особых проблем: немцы контролировали матч, а англичанам не удавалось создать голевую ситуацию. Собственно больше атаковали и были более опасными игроки «Баварии». Они опадали в штангу и в перекладину, заставляя вратаря «Манчестер Юнайтед» Шмейхеля совершать отчаянные броски. Немецкие болельщики, по сравнению с английскими их было меньше, уже ликовали, предчувствуя победу. За 10 сек до конца матча я показал запасному арбитру, что решил добавить три минуты. В этой игре им был Фиоренцо Треосси. Добавленное время складывается из числа замен, примерно по 30 сек на каждую, травм, когда игрока уносят на носилках с поля, по минуте на каждый случай, и некоторых других потерь времени, связанных с ходом матча. По окончании каждого тайма запасной арбитр показывает на электронной табличке, сколько времени добавил главный судья, и это могут видеть все желающие. Начинаются три минуты, одни из самых драматичных в истории футбола. Примерно через 20 секунд после передачи с левого фланга Эффенберг отбивает мяч на угловой и даже Шмейхель бросился в штрафную площадь «Баварии» в отчаянной попытке сравнять счет. Немецкий защитник не сильно выбивает мяч из штрафной площади; мяч подхватывает Гиггз, который точной передачей находит Шерингема, и тот точно посылает мяч в угол ворот — удар, неотразимый для Кана.
Пока англичане ликуют, я возвращаюсь в центр поля, думая про себя: «…этого нам только и не хватало, что же теперь будет дополнительное время… вот незадача!» В самом деле, ничейный счет для нас не самое лучшее; пока матч шел отлично, никаких сомнительных эпизодов, никаких споров и критических замечаний, справедливый результат — и никаких проблем для арбитров. Если счет ничейный, требуется дополнительное время, начнутся препирательства и споры, так как за 30 минут может произойти какой-нибудь спорный эпизод, и я могу принять ошибочное решение, тогда все хорошее, чего мы достигли, пойдет насмарку. Но гол забит. Необходимо продолжать; игра возобновляется, и мячом почти сразу же овладевает игрок «Манчестера» и ударом с 50 метров мяч посылается Сульшеру, но у него мяч выбивает Куффур и снова на угловой. Выполнить угловой удар поручают Бекхэму, когда на часах время второго тайма 47.45, и до конца матча остается всего 15 секунд. И англичане после подачи углового и удара головой Сульшера забивают фантастический победный мяч за несколько секунд до конца.
Я уверен, что никто из присутствующих в этот вечер на стадионе не сможет забыть рева английских болельщиков, чудовищного рева, не забыть и лиц игроков «Манчестера», обезумевших от радости, ликующих и бросающихся в объятия. И, наоборот, стеклянных лиц с пустыми взглядами немецких игроков, не веривших, что можно за две минуты упустить верную победу. Многие из них повалились на землю, как будто из них выпустили всю энергию, и физическую, и психическую. Однако оставалось еще десять секунд и, как пел Фредди Меркьюри, «шоу должно быть продолжено». Тогда я подошел к капитану «Баварии» Эффенбергу и похлопал его по груди, потом попытался поднять рыдающего Куффура и, наконец, возобновил
Мог ли кто подумать о подобном эпилоге за несколько минут до него? Но таков футбол, способный доставить радость, почти тут же привести в отчаяние, превратить нормальный матч в финал века.
Даже при тщательной подготовке на поле могут возникнуть ситуации, которые с трудом поддаются предвидению или которые вообще невозможно предугадать, или они никогда не встречались раньше в моей судейской практике. В таких случаях бывает трудно прибегнуть к опыту или к накопленным знаниям, которые каждый из нас имеет и, как правило, обращается при решении определенных проблем. Но в жизни одно, а в футболе совсем другое: в нестандартных ситуациях времени на раздумья не существует.
В этом и состоит различие между повседневной жизнью и футболом. Скрупулезный и опытный человек в непредвиденной ситуации говорит: «Постой, сейчас я немного подумаю, поразмышляю и решу». Например, адвокат, не готовый к решению проблемы его клиента, имеет право, если он хороший профессионал, сказать: «…увидимся через неделю, мне нужно изучить проблему». Врач, прежде чем приступить к лечению, потребует сдать анализы. Судья до вынесения приговора удаляется в совещательную комнату, где оценивает, взвешивает и только потом принимает решение.
Но для футбольных судей такое недопустимо. И даже в самых неожиданных случаях, не поддающихся предвидению, решение должно быть принято в так называемом «реальном времени», иногда в доли секунды. Это совсем не простое дело. Мне бы хотелось, чтобы это понял некто, сидящий в кресле за монитором и постоянно рассматривающий одни и те же изображения, возможно, даже в замедленном повторе, и изрекающий, как мне недавно пришлось услышать, что «…футбольные судьи, как и судьи в судах, не могут ошибаться».
По правде говоря, в определенных, особенно необычных ситуациях немного времени все же имеется — это время ожидания события, иногда довольно длительное, позволяющее арбитру сделать оценку проиходящему, подумать и найти решение. За длительную карьеру арбитра я накопил (для статистики) довольно обширный список «странных» ситуаций.
Одна из таких ситуаций возникла в 1997 г. в матче «Интер»-«Ювентус», одном из самых принципиальных и важных матчей чемпионата Италии: обе команды ожидали его с большим нетерпением, желая побороться за чемпионство. Стадион «Сан-Сиро» был переполнен. А когда на нем собирается свыше 80 тыс. зрителей, и судить, и играть становится очень трудно. Ты чувствуешь себя сдавленным этой настоящей стеной лиц, нависающих над тобой, а гул стоит такой, что захватывает дух. Началась игра, и через 7-8 минут происходит «странный» эпизод. За мяч в воздухе борются два игрока: Монтеро из «Ювентуса» и Саморано из «Интера», мяч отлетает в сторону ворот «Ювентуса», где его подхватывает нападающий Ганц, игравший тогда за «Интер». Положение, в котором он находился, могло показаться сомнительным. Смотрю на помощника, и он мне четко показывает жестом, что нападающий не в положении «вне игры» и можно продолжать игру. Как известно, в определении положения «вне игры» основная роль принадлежит помощнику: если у главного арбитра нет абсолютной уверенности, он не может принять решения и должен довериться помощнику. Правильно интерпретировать создавшееся положение главному арбитру могут помешать две причины: если игрок нападения находился на одной линии с последним защитником, что всегда трудно определить без помощи бокового судьи, либо он не видел всю картину атаки и защиты двух команд. С того места, с которого я смотрел за игрой, сомнение в том, что Ганц мог бы быть в положении «вне игры» возникало, но та часть поля, где находился защитник, была затененной и вне моего поля зрения. Это обязывало меня доверить решение помощнику. Игра продолжалась. Перуцци парировал удар Ганца, но мяч отлетел обратно к нему, последовал повторный удар, завершившийся на этот раз голом. Гол засчитан, игроки «Интера» ликуют, а «Ювентуса» протестуют. В тот момент моей задачей было защитить помощника от протестов игроков. В таких ситуациях самое худшее — это оставить бокового арбитра без помощи. Я приблизился к нему, чтобы отстранить от него Феррару, игрока из команды «Юве», протестовавшего с большой горячностью, и услышал, как помощник говорит ему: «…нет, он был „вне игры“, но мяч получил от Монтеро».
Согласно правилу, игрок, находящийся в положении «вне игры», таковым не считается, если мяч попал к нему от противника, следовательно, если последним сыграл в мяч Монтеро, то положение Ганца было правильным. Но я уверен, что мяч он получил от Саморано: значит, нужно немедленно выяснить, что же случилось. Спрашиваю помощника: «Все же Ганц был вне игры?» «Да, — отвечает он, — Ганц был вне игры, но он получил мяч от Монтеро».
Я мог сомневаться в том, был ли в положении «вне игры» Ганц, но не в том, что пас ему отдал Саморано.