Мои путешествия по Сибири
Шрифт:
Исследования, связанные с экспертизой золотых рудников 1910, 1911 и 1912 гг., описаны подробно по Богомдарованному, Евграфовскому и Илинскому рудникам и кратко по Калбинскому хребту, и все напечатаны; по Берикульскому был только краткий отзыв. Результаты поездки на Алтай 1914 г., предпринятой для изучения его тектоники, описаны в двух статьях, одна из которых касается тектоники, другая — следов древнего оледенения. Остальные материалы наблюдений были переданы в Институт геологических наук Академии Наук и описаны вместе с другими данными по этой стране. Экскурсия по Алтаю 1936 г. была описана очень кратко для общего отчета по Академии, а немного подробнее изложена впервые в настоящей главе.
Наблюдения в разных странах Азии дали большой материал по географии и геологии этого материка, побуждавший также к более крупным сводным трудам по этим наукам и применительно к этому материку. Но такими работами можно было
В качестве таких сводных крупных трудов, выполненных после прекращения полевых исследований, отметим следующие. Введение чтения лекций по геологии СССР в курс геологических и геологоразведочных высших школ и соответствующих факультетов университетов Союза побудило к составлению новых сводок в этом отношении. По Сибири такую сводку до известной степени давал т. III, ч. 1 «Лика земли» Эд. Зюсса, в которой была изложена тектоника Азии по данным до конца XIX века, и затем более поздний (1923), но очень краткий «Геологический очерк Сибири» А. А. Борисяка. Поэтому в 1924 г., будучи профессором Московской горной академии, я занялся, по инициативе проф. А. Д. Архангельского, как декана и консультанта Государственного издательства, составлением более полной сводки по геологии Сибири, которая и была издана в 1927 г. в сокращенном виде Госиздатом, а в 1926 г. более полно в одном томе на немецком языке в Берлине. Но в это время развернулись советские исследования Сибири в таком масштабе, что оба эти руководства скоро оказались слишком неполными, и я, будучи уже академиком, занялся составлением новой сводки геологии Сибири, уже в трех томах, выпущенных издательством Академии Наук в 1935, 1936 и 1938 гг.
Вторым болыпим трудом после избрания в Академию Наук СССР было составление полной библиографии по геологии Сибири, задуманное и начатое еще в Иркутске в 1889 г., но затем прерванное надолго по недостатку времени.
В 1916 г. Минералогическое общество, готовясь к своему столетнему юбилею, предложило мне написать историю изучения докембрия и тектоники Сибири. Обе эти работы я выполнил в 1917 г. и первую Минералогическое общество издало в 1923 г. в одном из томов своих «Записок». Но история изучения тектоники, охватившая и геологию вообще, оказалась слишком объемистой и осталась в рукописи. Поэтому после избрания в Академию я начал ее готовить к изданию со значительной доработкой, так как она была превращена в «Историю геологического исследования Сибири» и должна была учитывать не только всю геологию, включая и палеонтологию, но также минералогию, полезные ископаемые, физическую географию и почвоведение. Первый том этого труда, обнимавший XVIII век, был издан в 1932 г., второй том (1801—1850) в 1933 г., третий (1851 — 1888) в 1934 г., четвертый (1888—1917) в 1937 г. и пятый (1918— 1940), составленный к 1942 г., печатается выпусками с 1944 г. до настоящего времени. Этот труд, содержащий сведения о содержании всей литературы, касающейся в широком понимании геологии Сибири, в количестве до 12.000 названий и списки таковых, необходим в качестве справочника всем, интересующимся этой обширной частью Союза.
Уже во время путешествия но Центральной Азии и еще более при изучении Селенгинской Даурии я обратил внимание на то, что в отношении геологического строения большое значение имеют не только процессы складкообразования или пликативные, которым в то время приписывали исключительную роль, но и так называемые дизъюнктивные, представляющие движения по трещинам разломов земной коры — сбросов и взбросов. Дальнейшие исследования в Сибири и в Пограничной Джунгарии подтверждали этот взгляд и вместе с тем доказывали, что эти дизъюнктивные движения часто являются гораздо более молодыми, чем пликативные, и имеют наибольшее значение для формирования современного рельефа. Как уже упомянуто, эта идея, возникшая при изучении хребта Калбинского, вызвала поездку на Алтай, вполне подтвердившую ее. Позже я описал эти молодые движения на древнейшей части Азии в Околобайкалье (1922 г.), а потом и по всей Сибири (1936 г.) и продолжаю до сих пор интересоваться и заниматься этим вопросом, имеющим большое значение для понимания истории формирования рельефа современной земной поверхности, а также происхождения некоторых полезных ископаемых, минеральных источников и гидрогеологических явлений. Так, на первой сессии Академии Наук Казахской ССР был в 1946 г. прочитан мой доклад «Особенности рельефа Казахстана и возможное объяснение их», учитывающий новейшие движения земной коры, а на сессию Академии Наук СССР в связи с тридцатилетием Великой Октябрьской социалистической революции в собрание Отделения геолого-географических наук я представил доклад «Роль и значение молодых глыбовых движений в создании рельефа и месторождений редких металлов Сибири».
Упомяну еще одну работу, имеющую тесное отношение к этому вопросу. Уже работы сотрудников Забайкальской горной партии — А. П. Герасимова и мои — показали неправильность мнения географов относительно перехода хребта Яблонового из Забайкалья в Монголию в виде хребта Кентей. Наши наблюдения показали, что Яблоновый хребет, протягиваясь с северо-востока на юго-запад между верховьями рек Хилка и Конды на западе, долинами рек Читы и Ингоды на востоке, поворачивает на широте 51°30' на ЗЮЗ и образует далее водораздел не между бассейнами Ледовитого и Тихого океанов, как ранее считали, а только между реками Хилком и Чикоем, носящий название хребта Малханского; последний оканчивается на правом берегу р. Чикоя под 107° в. д. у поворота этой реки на север. Водораздел между верхними течениями рек Чикоя и Ингоды, по которому географы тянули продолжение Яблонового хребта к границе Монголии, и по рельефу и по геологическому строению имеет совсем другой характер, чем Яблоновый хребет.
В 1933 г. я вернулся к вопросу о положении хребта Яблонового в связи с тем, что географы часто смешивали его с хребтом Становым, и на длинном извилистом водоразделе между Ледовитым и Тихим океанами можно было на ряде карт читать надпись: «Яблоновый или Становой хребет». На основании старой и новой литературы я доказывал самостоятельность каждого из этих хребтов, прослеживал их положение и выяснял по возможности состав и строение их; я отметил, что современный рельеф их зависит, главным образом, от дизъюнктивных дислокаций — разломов и сбросов различного возраста, в том числе также третичного и четвертичного, т. е. молодого. Продолжение хребта Станового к западу от р. Олекмы в виде хребтов Северно- и Южномуйско-го я принимал пока условно и, в случае их прохождения до восточного берега оз. Байкал, полагал, что их можно протянуть через хребет Хамар-дабан в Восточный Саян, и что в таком случае хребты Яблоновый и Становой представят собой две огромные дуги, между которыми расположено высокое плоскогорье Кропоткина — главная часть древнего темени Азии. Новейшие исследования показали, что это западное предполагаемое продолжение хребта Станового от р. Олекмы до Хамар-дабана и Тункинских альп Восточного Саяна представляет Байкальское сводовое поднятие третичного и четвертичного возраста, по осевой части которого опускание крупных глыб земной коры обусловило образование впадин разной длины и глубины, в том числе таких глубоких, как впадина оз. Байкал. Следовательно, эти молодые движения имеют огромное значение для современного рельефа Сибири — от Калбинского хребта на западе до хребта Станового и берега Охотского моря на востоке.
Остается упомянуть еще о двух трудах, не имеющих прямого отношения к геологическим исследованиям Азии, но связанных с педагогической деятельностью. Уже в Томском технологическом институте я начал впервые в России читать в 1907 г. курс полевой геологии. Мой собственный печальный опыт в течение первых лет полевых исследований показал мне необходимость ознакомления будущих геологов и горных инженеров с основными приемами и методами полевой работы, с инструментами, картами, ведением наблюдений в разных отношениях, их записью и обработкой. Подобный же курс я читал и в Московской горной академии, где и составил соответствующее руководство «Полевая геология» в двух томах, вышедшее в трех изданиях с 1927 по 1931 гг.
Второй курс, который я читал как в Томске, так и в Москве, состоял в описании рудных месторождений. Первая, вводная и теоретическая, часть курса была издана только Геологическим кружком Горной академии на правах рукописи в 1928 г., а вторая, описательная часть, гораздо большего объема, издана Государственным горно-геологическим нефтяным издательством в 1928 г. и вторично в 1934 г.
В Томском технологическом институте я читал также курсы физической геологии и петрографии; последняя была издана студентами литографским способом один раз, а по первой имелось очень полное руководство И. В. Мушкетова и другие — более краткие. Но в 1934 г. издательство «Молодая гвардия» убедило меня составить более популярное руководство для широкого круга читателей. Последнее я успел написать, занятый более крупными трудами, только к 1938 г., но по разным обстоятельствам Государственное геологическое издательство могло выпустить его лишь в 1944 г. и теперь выпускает второе издание этой книги, озаглавленной «Основы геологии».
Из моих научно-популярных трудов, имеющих отношение к геологии, упомяну биографию австрийского геолога, президента Венской Академии Наук Эдуарда Зюсса, с которым я переписывался с 1895 г. по вопросам геологии Азии, познакомился в 1898 г. в Вене, посещал в 1899 г. и поддерживал сношения до его кончины весной 1914 г. Я познакомил советского читателя с его жизнью, главными научными трудами и их значением. Книжка была издана в 1937 г. в серии «Жизнь замечательных людей». К геологии же, но главным образом к изучению природы Центральной Азии, имело отношение и жизнеописание путешественника Г. Н. Потанина, в экспедиции которого в глубь Азии я участвовал в качестве геолога в 1892—1894 гг. Эта книга издана в 1947 г. в научно-популярной серии Академии Наук СССР.