Мокруха
Шрифт:
Мартин и предположить не мог, что когда-нибудь ему предстоит лишить человека жизни. Он всегда выступал против убийства как способа выйти из затруднительных обстоятельств. Но теперь… что ж, теперь он увидел в нем свои преимущества – эффективность, практичность и, главное, обоснованность, поскольку убийство содействует успеху выбранной бизнес-стратегии. И если в прошлом, заставь Мартина навести на кого-то пушку, он бы терзался сомнениями и угрызениями совести, то сейчас даже малейшие колебания куда-то улетучились.
Впервые в жизни перед Мартином стояла цель вполне конкретная и материальная.
Они-то и есть его цель.
Мартин представил себя сидящим в шезлонге, под сенью цветущей буганвильи, попивая эспрессо, он наблюдает, как волны теплого океана обрушиваются на песчаный пляж. Пусть еще голая по пояс туземка, как на картинах Гогена, сидит рядом и сворачивает ему толстого косяка. Огромную, жирную мастыру, мать ее!
Да-а… При наличии налички.
Из мечтательного состояния Мартина вывел надоедливый Боб с очередным своим вопросом.
– Долго еще ехать?
Мартина так и подмывало сказать ему – заткнись, мол, и наслаждайся видом, потому что это твоя последняя долбанная поездка, мать твою! Но вместо этого попытался просто не обращать на него внимания. Ему вдруг приспичило зашмалить прямо сейчас. Он обратился к Бобу.
– Сворачивать умеешь?
– Сворачивать?
Мартин досадливо скривился. Ну, до чего же туп этот лопух!
– Ну да, косяка вертеть!
– Нет, чувак, извини!
Естественно. Именно поэтому ты и есть ни на что не годный лох!
– Самокрутки у меня никогда не получались. Они почему-то неровно горели.
Ну, и черт с тобой. Все равно ты уже почти труп, и толку от тебя, как от мертвеца!
– Нет так нет!
– Простые люди, публика, кинозрители обожают убийства. Именно убийства привлекают их в кино, а еще пуще те, кто совершает убийства. Вот почему убийства составляют неотъемлемую часть большинства телевизионных и кинофильмов.
Амадо молча слушал лекцию. Если бы люди знали всю правду, убийства привлекали бы их гораздо меньше. Конечно, подготовительная стадия представляет интерес, но потом… Карахо, что за кровавое месиво!
Профессор объявил десятиминутный перерыв. Аудитория немедленно разбилась на группы единомышленников, прощупывающих возможность творческого партнерства или знакомства с агентом.
Амадо вышел в коридор и бросил несколько монет в автомат с содовой. Он уже довольно хорошо освоился со своим одноруким существованием. Все не так плохо, как ему казалось поначалу. В частности, не оправдались его опасения, что он больше не сможет подтирать собственную задницу. Наоборот, он овладел множеством новых приемов. Конечно, передвигать тяжелые предметы, вроде мертвой туши Норберто, ему не под силу, но все-таки много чего вытворял одной рукой.
К нему подошла та забавная кореянка с розовыми косичками.
– Привет! Как тебя зовут?
– Ола! Мое
Он протянул ей левую руку.
– А тебя?
– Синди.
Амадо нажал кнопку, и в стакан с шипением полилась содовая с лимоном и. лаймом.
– Можно мне угостить тебя содовой, Синди?
Она улыбнулась, и их взгляды встретились. Амадо разглядел в черных раскосых глазах спящее в этой миниатюрной девушке дикое, животное желание. Он вдруг понял, что, как ни странно, уже несколько дней не помышлял о сексе. Он даже немного боялся, не зная, насколько хорошо сумеет справиться без одной руки.
– Спасибо, не хочу.
Амадо заметил, что у нее подрагивали колени. Он ободряюще улыбнулся. Кореянка произнесла, запинаясь:
– Можно мне задать тебе один личный вопрос?
– Конечно!
– Просто ты выглядишь как человек с богатым жизненным опытом.
– О котором говорил профессор?
– Да. Жизненный опыт помогает стать хорошим писателем. Похоже, тебе действительно довелось многое пережить.
Амадо улыбнулся. Детка, ты и половины знать не можешь!
– Си! Всякое бывало.
Синди заглянула глубоко ему в глаза.
– А у меня в жизни еще ничего не было.
Амадо пожал плечами и отпил своей содовой с лимоном и лаймом.
– Ты еще совсем молодая!
Слушатели начали подтягиваться в аудиторию.
– Как ты потерял свою руку?
– Хочешь, расскажу после занятий?
Дон отжал «фомкой» дверь дома Ларги. У него за спиной стояли полицейский в форме и несколько экспертов-криминалистов. Дон вынул револьвер и вошел в дом.
– Мистер Ларга!
Он подождал секунду.
– Отзовитесь, мистер Ларга! Полиция!
Дон кивнул, и полицейский с криминалистами стали быстро перемещаться парами по комнатам с оружием наизготовку, прикрывая друг друга.
– Спальня, никого!
– Ванная, никого!
– Кухня, никого!
Дом был небольшой, и за тридцать две секунды они сумели обшарить его полностью, не обнаружив ни мертвых тел, ни заложников, ни посторонних.
К Дону подошел один из экспертов, лысеющий мужчина в очках, увеличивающих его глаза до неестественных размеров. Он обожал собирать жучков с трупов и называл свое хобби криминалистической энтомологией.
– Здесь нет следов преступления. Мы сворачиваемся.
– Ладно.
– Позвони мне, когда отыщется остальное тело.
Дон кивнул. Ну, да, чтобы ты мог выковырять личинки у него из-под век. Больно надо!
Коп в форме прикрепил к входной двери полицейское уведомление. Дон стал просматривать почту Ларги.
Ничего особенного. Счета. Письма. Обычно, приходя домой, люди оставляют ключи тут же, у входа. Дон никаких ключей не увидел; это навело его на мысль, что Ларга, вероятнее всего, лежит в багажнике собственной машины, отогнанной в какое-нибудь глухое место. Надо выяснить ее регистрационный номер и развесить объявления о розыске. Найдется в конце концов. Либо на нее наткнется полицейский патруль, либо кто-то из горожан учует запашок. Найдется, куда она денется!