Мокруха
Шрифт:
Море хотелось курить. Ее мучило желание затянуться одной из тех пахучих ароматизированных сигарет, которыми всегда пыхтят французы на дискотеках. Она отставила в сторону недоеденную тарелку овощного рагу с неочищенным рисом и посмотрела на Дона, который, сидя за столом напротив, упорно поглощал свой ужин, как изголодавшийся беженец.
– Очень вкусно!
– Тебе понравилось?
– Угу!
Дон взял бутылку и налил вина сначала в бокал Моры, потом в свой. Настоящий джентльмен.
– Не знаешь, наш район считается опасным?
Дон
– Не более опасным, чем любой другой. В большом городе везде повышенный уровень риска.
Мора согласно кивнула.
– Мне страшно одной. Я потому и купила револьвер.
Дон улыбнулся.
– Ты чудо!
– Это еще почему?
– Не знаю, само вырвалось. Наверное, просто в моем понимании вегетарианство не ассоциируется с оружием.
– Просто не хочу оказаться в положении беспомощной жертвы.
Дон испытующе посмотрел на нее.
– С тобой в жизни случалось что-то неприятное?
– С женщинами постоянно случается что-то неприятное. Так устроено общество.
– Не думаю, что проблемы общества можно решить с помощью оружия.
– Для меня револьвер не просто оружие. Он как бы наделяет меня особой способностью повелевать.
– Повелевать? Только потому, что ты можешь пристрелить кого-нибудь?
Мора утвердительно кивнула.
– Но дело даже не только в этом. И даже совсем не в этом.
– А в чем же?
– Не знаю почему, но оружие меня возбуждает.
И Мора начала медленно расстегивать блузку, чтобы продемонстрировать Бобу свою способность повелевать. Наглядно, для лучшего понимания. Она сняла блузку, обнажив перед ним свою пышную грудь.
– Дай мне свой револьвер!
Дон замешкался, зная, что не должен делать этого, но невольно, вопреки здравому смыслу, подчинился. Он медленно отвел руку за спину и вынул револьвер из кобуры, механически убедившись, что он на предохранителе.
– Будь осторожна!
Мора взяла револьвер.
– Осторожность тут ни при чем.
Она наставила на него револьвер.
– Тут дело в интимности.
Эстеван поставил машину у подъездадома Норберто, достал пистолет, убедился, что обойма заряжена полностью, и снял с предохранителя. Проверил и запасную обойму – что толку потом второпях перезаряжать пистолет, если все равно не сможешь сделать ни выстрела. Он запомнил этот Урок с того дня в Хуаресе, когда двое мексиканских полицейских завязали с ним перестрелку в местной кантине. Ему тогда повезло, что бармен оказался его приятелем и держал под стойкой заряженную охотничью двустволку двенадцатого калибра.
На стук дверь открыл Амадо.
Эстеван вошел и окинул взглядом гостиную. Его не удивило, что Норберто лежит на полу в луже крови. Наоборот, он ожидал увидеть нечто подобное.
– Кто его?
– Йо!
А вот это уже странно.
– Пор ке?
– Он с Мартином украл мою руку.
Эстевану не представило большого труда догадаться, что это значило. Он привык
– Где она?
– Не знаю.
Амадо показал пальцем на Норберто.
– Он сказал, что Мартин собирался отдать ее лас-плакас.
Так вот оно что! Мартин хотел, чтобы копы сделали за него всю грязную работу! Эстевана удивляло только то, что и Норберто с ним заодно. Этот парень не был стукачом. Эстеван подошел поближе, аккуратно обходя кровавую лужу, и посмотрел на Норберто.
– Я не могу зарыть его одной рукой.
Эстеван перевел взгляд на Амадо и усмехнулся.
– Да, амиго мио, боюсь ты у нас больше не матадор!
– Ластима!
– Что ж ты собираешься делать? Водить такси или убирать грязные тарелки нужно двумя руками!
– А я как раз думал о работе почище.
Эстеван, не отрывая взгляда от Амадо, приготовился выхватить пистолет. Но тот успокоительно поднял в воздух раскрытую ладонь.
– Но, амиго! Мне не нужен твой бизнес. Я хочу писать сценарии для теленовел.
18
Боб проснулся. Солнечное свечение сочилось сквозь щель между ярко-оранжевыми занавесками и проливалось ему на лицо. Боб почувствовал себя очень хорошо – тепло, уютно, вольготно. Единственное, что его немного тревожило, это собственный член, который торчал, твердый, как свинцовая труба. Он повернул голову – Фелисия мирно похрапывала рядом. Вылитая Скарлет в своей спальне, и свинцовая труба под рукой!
Боб потихоньку пополз с кровати, чтобы Фелисия не проснулась и не увидела его эрекцию, иначе обязательно захочет трахаться, а он, если честно, совершенно выдохся. С их первой встречи, они занимались сексом много раз – пятнадцать, шестнадцать, а может, и больше – и силы Боба иссякли. К концу дня он ходил усталый, сонный, а левый глаз начал нехорошо подергиваться.
Спустив ноги с кровати он сразу увидел потертости на коленях – большие, красные и саднящие. Когда поднялся, в пояснице больно кольнуло. Черт, я как шестидесятилетний старик! Боб заковылял в ванную комнату. Пора собираться на работу.
Дон торопливо побрился, дважды порезав подбородок. Вообще-то он привык бриться аккуратно, но сегодня руки неудержимо дрожали. Посмотрев на лицо человека в зеркале, он не узнал самого себя. Что с ним происходит? Переработал? Начинает сгорать на службе? Он знал, что есть полицейские, которые впадают в некое подобие наркотической зависимости от адреналина в крови и ищут острых ощущений даже в личной жизни. Им нужна постоянная подпитка опасностью. Может, и с ним происходит то же самое? Может, ему надо показаться психиатру? Возможно, Мора сумела проникнуть в какие-то неизведанные глубины его естества? Или, может быть, он просто законченный идиот!