Мокрушники на довольствии
Шрифт:
Когда ванна наполнилась примерно наполовину, Джанки мало-помалу начал соображать. Начал, но не более того. Он открыл глаза и увидел меня, но не узнал.
– Что ты со мной делаешь? – осведомился он.
– Привожу в чувство, – ответил я. – Хочешь вылезти отсюда?
– Конец моим ботинкам, – сказал Джанки.
– Извини, но я не мог ждать целый день.
– Не надо было портить мои ботинки, – заявил он, все еще не узнавая меня.
Я помог ему вылезти из ванны и пошел в другую комнату за какой-нибудь сухой одеждой.
– На,
Джанки захлопал глазами. Это был тощий человечек лет сорока с небольшим, с морщинистым лбом и глубокими складками возле рта; он слегка дрожал, несмотря на то, что по всему городу уже начинали дымиться градусники.
– Где мы были вчера вечером? – спросил он меня.
– В раю, – ответил я. – Переодевайся, живо.
Я вышел из ванной и закрыл дверь. В дальнем конце комнаты стоял стол с разбросанными по нему картами. Я пошел туда и разложил пасьянс.
Наконец Джанки вышел из ванной в сухих брюках и рубахе, но босиком.
– В чем дело? – спросил он.
– Ты знаешь, кто я?
– Я, вроде, занимал у тебя деньги, а?
Я вздохнул, до полной ясности рассудка Джанки было еще далеко.
– Поди сюда и сядь, – велел я. – Сыграем в пьяницу.
– У меня горечь во рту.
– Иди, садись.
Он сел, я сдал карты, Джанки взял их и принялся разглядывать. Он моргнул раз-другой, снова уткнулся в карты, разложил их, оглядел комнату, потом опять посмотрел на карты и, наконец, поднял глаза на меня.
– Клей, – сказал он.
– Добро пожаловать, – ответил я.
– Что происходит, черт побери?
– Я привел тебя в чувство. Извини, Джанки, но это было необходимо.
– Привел меня в чувство?
– Когда ты отрубился?
– А сейчас сколько?
Я взглянул на часы.
– Без четверти пять.
– Нынче вторник?
– Ага, – ответил я. – Он самый.
– Я вернулся домой часа в четыре.
– И ширнулся?
– Видать, так, – он потряс головой, поморщился и прижал ладонь ко лбу.
– Ой, башка болит!
– Извини, что пришлось потревожить тебя, парень. Ничего, через минуту опять ширнешься.
– Иисусе... как же голова трещит.
– Джанки, послушай меня. Всего одну минуту.
Он прищурился и взглянул на меня исподлобья.
– Что стряслось, Клей?
– Ты сегодня видел Билли-Билли?
– Конечно. Часов в восемь, возле кинотеатра на углу Четвертой улицы и авеню Би.
– А потом?
– Нет. А что случилось с Билли-Билли?
– В каком состоянии ты его застал?
Он ухитрился выдавить кривую улыбку.
– В таком же, в каком ты меня. В отключке. Он валялся в проулке возле кинотеатра.
– И это было в восемь часов?
– Да. А что? В чем дело, Клей?
– Он впутался в убийство где-то после полуночи.
– Билли-Билли?
– Может, он заглядывал к тебе час или два назад?
– Да
– Ладно. Весьма вероятно, что он придет сюда, и довольно скоро. Если это случится, задержи его и позвони мне. Немедленно. Хорошо?
– Ну конечно, Клей.
– Если он придет после девяти утра, позвони Клэнси Маршаллу, я буду у него в конторе.
– В девять я буду спать, Клей.
– Да, надо полагать. Извини, что поломал кайф.
– Черт, да ладно! Все равно надо было сперва пожрать, а уж потом отрубаться. – Он снова поморщился и потер лоб. Потом замер и спросил:
– Так Билли-Билли поджаренный?
– Совершенно верно.
– И насколько, Клей?
– Только что не подгорает.
– Его могут снять с довольствия. Клей? Он ведь мой друг, ты знаешь, я не продам его, как Иуда, и не буду держать тут взаперти, чтобы ты пришел и угробил парня. Поищи кого другого, Клей. Билли-Билли – мой кореш.
– Не волнуйся, Джанки, не ты один его друг. Мне велели уберечь его и вывезти из города.
– И далеко?
– Никто не собирается его убивать, – сказал я, начиная злиться, Джанки Стайн – не тот человек, который должен решать судьбу Билли-Билли.
– Ладно, – ответил он, – если увижу – задержу.
– Куда еще он мог податься? Он знает, что его ищут, и ему нужно где-то отсидеться. Куда он пойдет?
– Ума не приложу, Клей. Сюда, наверное. А может, попытается своим ходом убраться из города.
– Сомневаюсь. Во всяком случае, надеюсь, что нет. Если он попробует сбежать, наверняка попадется.
– Ну, тогда не знаю, Клей. Он бы пришел сюда. Понятия не имею, к кому еще ему идти.
– Как насчет покупателей?
– Да нет, черт возьми, – Джанки потеребил свой лоб дрожащими пальцами.
– Есть одно место, в которое он иногда захаживал, но только днем, насколько я знаю. Как-то раз он заглянул туда вечером и вернулся без гроша.
– Без гроша?
– Он ходил туда за деньгами. Одно время я думал, что он сдает кровь в какой-то больнице. Ну, что-то в этом роде. Но нет: суммы-то были разные. Да и нечасто он туда ходил, понятно? Только когда оставался совсем без наличных. Последний раз он был там месяца два назад, когда ты искал его из-за просроченного долга. Там-то он и достал деньги.
– И ты не знаешь, где это место? Тебе ничего о нем не известно?
– Мне очень жаль, Клей. Он сказал только, что ему не велели болтать.
Билли-Билли даже под кайфом никогда об этом не говорил.
– А больше он никуда не мог пойти?
– Насколько я знаю, нет, Клей.
– Ладно. Ты можешь какое-то время обойтись без иголки? На тот случай, если он объявится?
– Голова чертовски болит, Клей.
– Попробуй, ладно? Мне необходимо разыскать этого парня.
– Я ни за что не ручаюсь, Клей. Смотри, – он протянул руки. Они тряслись. – Видишь?