Молчаливые боги. Мастер артефактов

Колл Джастин

Слова кузнеца пробудили в Анневе смутные воспоминания о недавнем сне. Кажется, ему снился какой-то человек в черном, который сказал… Что же он сказал? Этого Аннев решительно не помнил. Он тряхнул головой:

– Спасибо за заботу, Шраон, но давай-ка я буду вставать вместе с остальными, договорились?

Кузнец слегка поклонился:

– Договорились, мастер Аннев.

Он взял ведро с водой и знаком велел мальчишкам развязать их кожаные мешки.

– А завтрак будет? – спросил Аннев, у которого при мысли о еде мучительно засосало под

ложечкой.

– Мы оставили тебе немного куропатки на вертеле, – ответил Шраон, переливая воду в мешки. – Погляди в повозке.

– Так все уже поели?

Шраон кивнул:

– Сказать по правде, я думал, ты раньше встанешь. Титус хотел позвать тебя к завтраку, но не смог добудиться, вот я и решил: спи сколько влезет.

Он поставил пустое ведро на телегу, а мальчишки принялись завязывать доверху наполненные водой мешки.

– Думаю, можем отправляться в путь. – Кузнец огляделся. – А Терин куда подевался?

– Он разлил одно ведро с водой, – объяснил Титус, – поэтому снова побежал к ручью.

Кузнец раздосадованно хмыкнул:

– Так потому я и дал ему две бадьи – знал, что донесет он только половину.

Аннев улыбнулся, а кузнец сокрушенно покачал головой:

– Титус, сбегай за этим обормотом. А ты, Аннев, собирайся. Поешь по дороге.

Удивительно, как легко Шраон вжился в роль предводителя их маленького отряда, подумал Аннев, сворачивая одеяла, однако вслух говорить ничего не стал: кузнец явно чувствовал себя на своем месте. Шраон тем временем настороженно вглядывался в чащу.

– Побыстрее бы убраться из этого леса, – пробормотал он себе под нос. – Как-то не по себе от его теней, они будто живые…

С этими словами он направился к Брайану, а Аннев так и застыл с одеялом в руках.

Тени… будто живые… Что же мне это напоминает? Он снова попробовал сосредоточиться на образах, явившихся ему во сне, но они неумолимо ускользали от него. Аннев погрузил свой сверток на тележку и повесил на пояс фламберг. Стоило ему лишь дотронуться до гарды, как все его мышцы расслабились, будто выдохнули с облегчением. Надо же, а он и не знал, что так напряжен.

Этот меч неспроста назывался фламбергом – пламенным мечом. Славное название оправдывала не только его волнистая форма, но и способность вспыхивать самым настоящим пламенем. Аннев выкрал его из Проклятого хранилища в Шаенбалу вместе с другими артефактами: сапогами быстрой поступи и плащом из драконовой кожи – и с его помощью смог разбить полчища феурогов и одолеть казавшегося неуязвимым Ойру – крозеранского воина, одного из сианаров и шести лучших ассасинов Кеоса. Впрочем, Ойру он мертвым не видел, а потому не мог быть уверен, что с ассасином и правда покончено. Тут Аннев замер на месте: мысль о призрачном убийце повлекла за собой целую вереницу образов из полузабытых сновидений.

Заклинатель теней.

Клесах.

Дорха Шинах.

Три прозвища одного бога.

Мне снился Дорхнок. Аннев вдруг с поразительной точностью вспомнил подробности: кудрявый черноволосый мужчина с тонкими усиками и аккуратной бородкой, на бледном лице ярко сияют пурпурного цвета глаза; его одеяние черно, как ночь, и колыхается, словно сотканное из клубов дыма.

Возможно ли, чтобы его посетил сам Дорхнок, бог теней и снов? Слишком это невероятно, даже на фоне всех невероятных событий последних дней… но если предположить, что это так, – зачем богу снисходить до снов смертного?

Он пытался предупредить меня о чем-то. Или о ком-то. Однако, как ни пытался Аннев припомнить еще хоть что-то, память упрямо молчала.

Можно было бы решить, что это всего лишь сон, болезненная игра воображения, вызванная пережитым кошмаром, но… на него ведь и правда идет охота. Сначала Кельга, потом Янак, следом Ойру. Полчища феурогов и эйдолоны, эти демонические создания царства теней. И если Кельга с Янаком мертвы, то насчет гибели ассасина уверенности у него нет. И чем больше Аннев об этом думал, тем очевиднее ему становилось, что Ойру, Возрожденная Тень, выжил и вновь начнет преследовать его, чтобы в конце концов настигнуть и вернуть падшему богу крови земной.

Говорить об этом друзьям он не собирался: у них и без того забот хватает, да и все равно он скоро их покинет, вот только выдастся подходящий случай. Они, наверное, только обрадуются, ведь в его присутствии им явно не по себе: они избегают его взгляда, опасливо косясь на перчатку, шарахаются от него, а руки их машинально тянутся к оружию. Даже Терин сегодня оробел, когда они с Анневом столкнулись, хоть и попытался обратить произошедшее в шутку.

Все они боятся его. И правильно делают. Пусть он и контролирует свою золотую руку, скрытую под толстой перчаткой, но на него идет охота, и, пока он рядом, его друзья в опасности.

Аннев засыпал землей тлеющие угли, бросил свой сверток в телегу и проверил упряжь. Брайан, наблюдавший за ним, одобрительно кивнул.

Вернулись Титус с Терином. Не успел Аннев и слова сказать, как Терин со злостью швырнул в телегу пустое ведро и, ткнув в Аннева пальцем, выпалил:

– Я не разлил бы воду, дай этот проклятый кузнец мне всего одно ведро. Ясно тебе? Я ж не идиот!

– Я и не говорил, что ты идиот, Терин, – примирительным тоном произнес Аннев.

– Потому что это и так всем ясно.

Все трое разом обернулись на голос. Из-за мощного ствола серебристого клена появился Фин с палашом на плече. За спиной у него торчали две булавы, а на каждом предплечье красовались наручи с метательными ножами.

– А тебя где носило? – спросил Терин, пропустив насмешку мимо ушей. – И к чему таскать на себе целый арсенал? Нам ведь было сказано сложить все оружие в телегу.

– Я ходил на разведку. Думал, наткнусь на феурогов.

Терин с Анневом синхронно кивнули. Слишком свежи были воспоминания о чудовищах, напавших на Шаенбалу.