Молчаливый мужчина

Эшли Кристен

Мне нравилось то, что он говорил.

Мне нравилось, что он нашел в себе силы сказать мне это.

Но я знала одно, что мне предстоит еще завоевать женщин в этом доме, не для себя.

Ради Мо.

Но я наклонилась к нему и ответила:

— Я рада, что теперь ты знаешь, чего заслуживаешь на самом деле, милый.

— Теперь я не надеюсь, а просто знаю, что ты сможешь это сделать, — ответил он, придвинувшись ко мне, крепко поцеловав с закрытым ртом, отстранился. — Ну, что готова?

Я не была готова.

Но все равно утвердительно кивнула.

Он

отпустил меня, повернулся, чтобы открыть дверь, но потом снова развернулся ко мне.

— Я помогу тебе выйти из машины.

— Хорошо, хорошо, — прошептала я.

Именно тогда Мо кивнул.

Было забавно сидеть в машине и ждать, когда Мо поможет мне выйти из пикапа, но еще больше было приятно, когда он это сделал.

Как будто я была той, кем была для Мо — любимой, о которой он хотел заботиться.

Мы были уже на полпути к дому, когда входную дверь резко открыла высокая блондинка (не такая высокая, как Мо, но чертовски высокая и стройная) не такая, как Мо, а по-женски фигуристая, с женственными пышными формами.

Она только взглянула на меня и закричали:

— Срань господня! Какое платье! — Затем она снова повернула голову в дом, продолжая кричать. — Я немедленно сажусь на диету! После крабовых лепешек, конечно. И еще, конечно, после торта с безе!

Я надела черное платье. Оно было обтягивающее, узкое, липло к телу, потому что я сама была прилипчивой. Без рукавов, воротник хомутиком, со спиной борцовка. Оно было выше колен, до середины ляшек, с небольшим разрезом с левой стороны.

Это была я.

Решив, что они должны были знать, кто я такая, как бы я ни нервничала.

Женщина в дверях обернулась к нам, когда мы поднялись на три ступеньки крыльца, а затем сразу же повернулась в дом, закричав:

— Она крошечная. И она просто бомба.

О боже мой.

Я была совсем некрошечной.

Но я была вне себя от восторга, когда она, бросив на меня один взгляд, описала меня как бомбу.

Прежде чем я успела ощутить всю полноту от облегчения, Мо приказал:

— Марта, хватит орать.

— Мо, тащи ее сюда, — тут же потребовала Марта. — Мама не разрешила нам прикасаться к закускам, пока не приедет Лотти, а она приготовила мини кукурузные кексы и бутерброды с копченым лососем. Ты же знаешь, что Тейлор не любит изысканную еду, но он любит поесть, а так как он не ел с самого обеда, то стал капризным. Что касается меня, то если я в ближайшее время что-нибудь не съем, то кого-нибудь убью.

— Хорошо, — ответил Мо, теперь мы стояли на коврике перед ней. — Ты хочешь выйти или пройдешь во внутрь, чтобы мы могли войти?

— Конечно, — ответила она, но не сдвинулась с места, а протянула мне руку и сказала: — Привет, я Марта. И я меньше всех раздражающая, что бы Мо тебе ни говорил.

— Это ложь, — пробормотал Мо.

Я взяла ее руку, улыбаясь, потому что этот вечер начался совсем не так, как я ожидала.

— Привет, я Лотти.

— Господи, Март, что за бардак у барной стойки перед дверью? — спросила другая высокая, светловолосая, стройная женщина,

физически отталкивая Марту с пути только, чтобы занять ее место. — Привет, я Лене, я хочу сказать прямо сейчас, что Рик принес свой плакат с тобой. И если ты не захочешь его подписывать, просто не делай. Я сказала ему, что это невежливо при первом знакомстве. Когда мама заставила нас принарядиться и потребовала, чтобы мы наняли нянек для детей. Больше подойдет, подписать плакат, когда Пол будет устраивать барбекю в День Колумба. Предупреждаю, Пол использует любой предлог, чтобы приготовить барбекю. Так что для него это вполне нормально. На День Труда, День памяти, День ветеранов, Четвертое июля. Даже на Хэллоуин. Однажды он попытался поджарить индейку на День Благодарения, но Сигне выплеснула все дерьмо.

Я невольно уставилась на нее, но когда она замолчала, спросила:

— У твоего мужа есть постер со мной?

— Не нервничай, — быстро посоветовала она. — Он не сталкер или что-то в этом роде. Он просто большой поклонник книг о рок-цыпочках. Клянусь, мне чуть не пришлось везти его в больницу, он так смеялся над той частью, где твоя сестра отправилась играть в покер со своими девочками. — Она наклонилась ко мне. — Он попросит тебя подписать книги. И даже не бери в голову, если тебе захочется ему сказать, чтобы он отвалил. Я с тобой, девочка.

Я продолжала смотреть на нее.

Они знали, кто я.

Они знали, чем я занимаюсь.

И она не возражала, что ее муж имел мой плакат.

У меня было множество плакатов со времен моего расцвета календаря «Королева корвета».

И в большинстве из них я была одета.

Хотя и очень скудно.

— Вы не возражаете, если я все же заведу в дом свою женщину? — Спросил Мо, в его голосе звучало беспокойство. — Или кто-нибудь из вас хочет принести сюда тарелку с кукурузными кексами?

— О, да, извини, — сказала Лене, схватив меня за руку, я могла делать все что угодно на каблуках, но чуть не споткнулась от той силы, с которой она потащила меня внутрь, приглашая: — Входите, входите. — Потом она в несколько шагов ввела меня в гостиную, провозгласив: — Смотрите все! Лотти!

Детей не было, и позже я поняла, что мама Мо не хотела меня в первый же вечер бомбардировать всеми членами ее семьи.

И тех, кто собрался в гостиной в данный момент было достаточно.

На первый взгляд было все безобидно. Женщины в красивых платьях. Мужчины в брюках и рубашках, как Мо. Классные блюда, расставленные на столе. Свечи. Синатра тихо пел бэкграундом.

Она сделала все возможное.

Все было классно.

И все сестры Моррисон выглядели одинаково, настолько, что казались не просто сестрами, а двойняшками только в квадрате.

У них был такой же тип, как у Мо.

Все мужчины, их мужья, были высокими и огромными (но не лысыми), как брат сестер Мо.

Я познакомилась с Сигне, Трин, Полом, Тейлором, Риком и, наконец, с Ингрид, мамой Мо.

Она сжала мою руку в своих ладонях и мягко повела меня дальше в комнату, говоря: