Молчание костей
Шрифт:
– Ты кем себя возомнила, инёна? – со смертельным спокойствием проговорил Кён. Он много как называл меня в прошлом, но сукой ещё никогда. В свете горящего в котле пламени мне было видно его бледное лицо, перекошенное от убийственной ярости. – Думаешь, раз ты один раз инспектора впечатлила, то уже перестала быть рабыней?
Он двинулся ко мне, и с каждым его шагом, с каждым треском грязи под ногами я чувствовала, как у меня съеживается желудок. Внутри все сжалось в ожидании удара. Вместо этого Кён присел и вытянул шею, заглядывая мне в глаза.
– Помни свое место, –
Я стояла на четвереньках, прерывисто дышала, и от каждого удара меня качало из стороны в сторону. Затылок горел унижением, а глаза застилали слезы, которых я прежде не знала – слезы ненависти. Будь здесь мой брат или хотя бы инспектор, они бы поставили Кёна на место. Но вокруг были только полицейские, вышедшие наружу посмотреть и позлорадствовать. Кроме меня, у меня никого больше не было.
Полицейский Кён занес руку для нового удара, но я увернулась и, пошатываясь, поднялась на ноги.
– Кем я себя возомнила? – повторила я. Мой голос был подобен стали, пусть колени и дрожали. – Девочкой, которая в состоянии удержать в руках лук. Не надо винить меня за то, что ты из него стрелять не умеешь.
Он вскочил и вылупился на меня, не веря своим глазам.
– А ну-ка повтори, инёна! – зарычал он, брызжа слюной.
– Инспектор Хан пообещал, что за спасение его жизни сделает для меня все. Может, попросить его выслать тебя из ведомства?
– Ха! – Нечто близкое к безумию промелькнуло в его глазах, огромных, как два рта, что вот-вот целиком меня заглотят. – И ты думаешь, он променяет меня на тебя?
– Тогда делай со мной что хочешь, раз ты мне не веришь. Унижай меня. Бей. Избивай. – Я залезла рукой за пазуху, достала оттуда норигэ и подняла повыше, чтобы его было видно в свете факелов. Янтарная черепаха сверкнула, голубые нити кисточки развевались в воздухе. – Это мне дал инспектор Хан, а он всегда верен своему слову. Это всем известно. И хочет он того или нет – клянусь, если ты еще хоть пальцем меня тронешь, я тебя раздавлю.
Полицейский Кён сделал назад шаг, другой.
– Есть такая старая поговорка: «Ирсан пурён ихо» – «Двум тиграм на одной горе не ужиться», – под напором распиравшей мужчину ярости слова, сорвавшиеся с его дрожащих губ, превратились в шепот. – Из нас с тобой, Соль, один должен уйти. И это буду не я.
Его взгляд метнулся к зрителям, со стыдом взиравшим на происходящее. Они прекрасно понимали, что служанка ни за что не будет бросаться подобными угрозами, не будь они правдой. Когда Кён повернулся обратно ко мне, в его взгляде что-то изменилось.
– Я хотел было об этом умолчать ради инспектора Хана. Но теперь, думаю, моей верности он не заслуживает, – Кён улыбнулся, и в его глазах сверкнула новая искра. – Я искал свидетелей и нашел в гостинице одного пьянчужку, который все видел.
Я продолжала стоять, сжимая в руках норигэ – единственное, что меня сейчас защищало. Я в безопасности, уверяла я себя. Инспектор Хан бы меня поддержал…
– Инспектор Хан был тем самым мужчиной в синих одеждах, которого встретила служанка Сои. Тебе не кажется странным, что он решил не упоминать об этой встрече? Разве ему есть что прятать?
Сердце похолодело, от исступления закружилась голова.
– Т-ты сам не знаешь, о чем говоришь.
– А ты как будто что-то знаешь, – прошипел он. – Все, что ты там себе надумала, – всего лишь твои фантазии. И я разобью их вдребезги. Это пойдет тебе на пользу.
На землю тяжело приземлилась капля воды, и Кён тут же уполз в поисках укрытия, решив, по всей видимости, что ради меня он под дождем мокнуть не будет. В тот же момент ко мне подбежала Эджон, осторожно дотронулась до моего локтя и прошептала:
– Соль-а, пойдем.
Но я не двинулась с места. Несколько капель упало мне на шею, и почти сразу струи дождя порывами пролились на землю. Факелы зашипели, и мир погрузился во тьму.
Шесть
На небе притаились серые облака, а улицы после вчерашнего ливня превратились в сплошную грязь. От жары и влажности я так вспотела, что к коже липло буквально все – грязь, волосы, одежда, еще грязь. И от беспокойства, охватившего мою душу, лучше мне не становилось. Все утро я только и делала, что оглядывалась через плечо. Дружки Кёна постоянно сверлили меня глазами, их взгляды покалывали мне плечи, поднимали волосы на затылке.
«Инспектор Хан был тем самым мужчиной в синих одеждах. – Крутились у меня в голове слова Кёна. – Именно его встретила служанка Сои».
«Один пьянчужка в гостинице все видел».
– Гостиница… – прошептала я.
Даже моя новая подруга Урим советовала зайти в гостиницу на перекрестке, если понадобится информация. Должно быть, служанка Сои забежала к госпоже Сон спросить, видела ли она или ее посетители госпожу О.
– Вечно витаешь в облаках и не работаешь, – голос старшей служанки вернул меня к действительности. – На еще одно наказание напрашиваешься? А ну-ка, ступай! Тебя все тамо ищут. Надо накрыть чай командору Ли и его гостю.
В груди тяжелым шаром перекатывались противоречивые чувства: очень уж мне не хотелось этим заниматься. Однако несколько мгновений спустя я тихо, как тень, шагала вслед за другими тамо по двору. Каждая из нас держала в руках по подносу. На моем были аккуратные тарелочки с закусками: тонко нарезанная маринованная свинина, мелко порезанные фрукты, мягкая спелая хурма, жареные овощи в специях. Я нетерпеливо стучала пальцем по краю подноса, и тарелки дрожали. Я знала, что где-то можно найти ответы, доказывающие вранье Кёна, доказывающие, что инспектор Хан не имеет никакого отношения к мужчине в синих одеждах, которого видела служанка Сои. Но все, что я могла сейчас делать, это, как мне и должно, разносить чай.