Молчание посвященных
Шрифт:
– Согласен: наркотой в Афганистане зарабатывали многие офицеры пакистанской разведки. Но немногие согласились работать на КГБ, – грубо оборвал его Метлоу. – У вонючего паука Каракурта есть лишь два выхода: или он, сохраняя свою жизнь, работает на нас, или…
– Или?..
– Не позднее чем завтра пакистанский премьер-министр получит от нашего госдепа ноту протеста, и на его стол ляжет досье со всеми вашими пакостями. А о зиндане вашей контрразведки вы знаете не понаслышке…
– Вы не даете мне времени
– Не рассчитывайте на мою сентиментальность, Каракурт.
– Понимаю, у меня нет выхода, но есть маленькое условие…
– Не вам, в полном дерьме, ставить условия.
– Отдайте мне вашего «пехотного майора».
– Вонючий паук хочет за него содрать с русских кругленькую сумму, – повысил голос американец. – Ну и мразь этот Каракурт!
Поняв, что русского майора ему не заполучить, Али-хан решил больше не испытывать судьбу и подавленно проговорил:
– Лубянка, по крайней мере, мне неплохо платила…
– Вам ли не знать, что стоящую информацию все разведки неплохо оплачивают.
– Ответьте, Метлоу, кто будет знать о…
– О том, что вы работаете на нас?
– Да, я это имел в виду.
– Мой шеф в Лэнгли и я.
– Какие гарантии, что…
– Что расшифровки радиосеансов Каракурта с Лубянкой не лягут на стол шефа ИСИ? Единственные гарантии – инициативная работа Каракурта на нас и его паучий инстинкт самосохранения.
– Иншалла!.. Значит, такова воля Аллаха! – вздохнул Али-хан и покосился на американца. – Вы сообщите Хекматиару об агенте КГБ в его ставке?
– Будет лучше, если ему сообщит об этом сам Али-хан и лично найдет Каракурта в его близком окружении, – не удержался от саркастической усмешки тот и добавил: – Причем ссылка на информацию, полученную от ЦРУ, необязательна…
– Спасибо! – прижал руку к сердцу Али-хан. – Вас будет интересовать тот, кто… кто…
– Кто в ставке Хекматиара окажется Каракуртом? – подсказал Метлоу. – Нет. «Умножая познания, мы умножаем скорбь».
– О Аллах Всемогущий! – провел ладонями по лицу Али-хан. – Вы выиграли и эту партию, полковник.
– Да, Али-хан. А проигравший, как известно, платит…
Али-хан вопросительно посмотрел на него.
– Твоя ИСИ обожает совать нос в наши операции, из-за чего у нас порой возникают проблемы.
– Какие на этот раз?
– Для начала: паспорт, водительские права, визы на имя подданного британской короны, уроженца Пакистана, предположим, Джона Ли Карпентера, законного отпрыска английского колониального чиновника или офицера. Кроме того, все необходимые документы рабу Юсуфу, включая и диплом врача.
Али-хан кивнул и потер друг о друга кончики пухлых пальцев.
– «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись!» – процитировал Метлоу Киплинга и, не скрывая брезгливости, протянул ему конверт с деньгами. – Признаться, я еще не встречал такой патологической алчности, как у вас, коллега!
– Зато документы будут вне подозрений, – не смутился тот.
– О'кей! В интересах Каракурта – чтобы документы были вне подозрений. И не забудьте оплатить Юсуфу все пять лет рабства, плюс командировочные и представительские расходы на год вперед.
– Но, сэр, это грабеж! – По лицу Али-хана пошли красные пятна. – Я выложил большие деньги за его выкуп из плена.
– Из вашего досье следует, что за Юсуфа не было выложено ни цента, – остудил его Метлоу. – И еще: Каракурт впредь должен быть целомудреннее жены самого Цезаря. Только при этом условии он может рассчитывать на доходное место в правительственных сферах своей страны…
В глазах Али-хана полыхнули алчные огоньки.
– На все воля Аллаха! – Он торопливо провел ладонями по лицу и вкрадчиво добавил: – В восемьдесят восьмом году я тоже сделал вам одолжение, полковник…
– Помню… За десять тысяч баксов.
– Я не о том… На приказ Лубянки ликвидировать пехотного майора Каракурт тогда сообщил, что тот умер от ран, не приходя в сознание.
– В КГБ работают не идиоты. Они перепроверили это сообщение.
– Шутите?..
– В октябре прошлого года наш резидент в Москве установил, что следствие по делу об измене этого майора Родине советской военной юстицией всего лишь приостановлено, за отсутствием достоверной информации о местонахождении лица.
– Вах, вах, вах! – закатил глаза Али-хан. – Теперь мне понятно участие американского полковника в судьбе русского майора.
– Пришло время и Каракурту принять участие в его судьбе, если, конечно, он не хочет, чтобы его собственной судьбой занялась служба внутренней безопасности ИСИ.
– Иншалла!.. – воздел руки к небу Али-хан. – Не беспокойтесь, сэр… Если Аллаху угодно, чтобы Али-хан служил Америке, он будет служить Америке. Вы будете довольны сотрудничеством со мной в деле продвижения на мусульманский Восток американских идеалов свободы и демократии.
– Иначе и быть не может, в противном случае я просто утоплю вас в сортире, – включая двигатель, пробормотал Метлоу.
– Какой смысл, полковник? – зло засмеялся Али-хан. – Жизнь и так зловонная выгребная яма. Ваши соплеменники в России однажды отважились откачать ее содержимое. И что? Перекачали в преисподнюю не один миллион жизней, а теперь их социализм дышит на ладан и смердит так же, как ваша хваленая американская демократия.
– Каракурт – философ? Это занятно! – усмехнулся Метлоу. – Почему же он согласился работать на Россию?
– Шакалы ничем не хуже гиеновых собак, мистер Метлоу, – ответил Али-хан и чему-то усмехнулся.