Молчание Сабрины 2
Шрифт:
– «Фоннерби».
Прежде ему это название (или имя?) не встречалось.
– Но это уже хоть что-то, – сказал он, пряча цилиндрик в карман пальто, после чего вернулся к осмотру мастерской.
Слева от двери разместились швейная машина «Зергеннер» и заставленный инструментами верстак, вся стена над которым до самого потолка была завешана полками. На них ровными рядами стояли кукольные головы: мужские и женские, детские и стариковские, ухмыляющиеся и грустные, злобные и добродушные. Самую нижнюю полку занимали пухлые тетради в твердых кожаных переплетах. В середине
Еще одна тетрадь лежала на верстаке среди лоскутов изумрудного бархата, катушек зеленой нитки и мотков белых кружев.
Человек в пальто кивнул своим мыслям – еще одно подтверждение: кукла была сделана здесь.
Взяв тетрадь, он заметил проглядывающий среди обрывков ткани расстеленный на верстаке чертеж. Раздвинув в стороны все, что на нем лежало, незваный гость увидел схемы и подробный план сборки. «Сабрина» – было написано в самом верху желтоватого листа.
Взгляд Человека в пальто скользнул по дотошно вычерченным угольным деталям куклы, впился в сделанные аккуратным почерком записи, но ничего заслуживающего внимания незваный гость так и не нашел – все это были просто технические заметки.
«Может, в тетради найдется что-то интересное? Не зря же она здесь лежала…»
Меж страниц тетради проглядывал черный язык закладки.
– Любопытно…
Раскрыв тетрадь на заложенном месте и проглядев записи, Человек в пальто понял, что это тоже книга учета… вот только в ней были отмечены отнюдь не проданные куклы.
«Господин Хряккс.
1. Всегда садится в экипаже у двери справа.
2. Во время приветствия прикладывает к полям цилиндра правую руку. Прощаясь, приподнимает его левой рукой.
3. Подрезает торец сигары на полдюйма.
4. Раз в три часа принимает пилюли: “Брамсилл”, “Мигренион” и “Шапп”. Всегда шутит, что это его “любимые леденцы”.
5. Стучит тростью каждые пять шагов. Шестой стук пропускает.
6. Скучая, поглаживает бакенбарды (только левой рукой).
7. Любимые фразы: “Сомнительно!”, “И пусть это выбьют у меня на надгробии, если это не так!” и “Сговор не пройдет!”»
Человек в пальто нахмурился: это какой-то список привычек! Что еще за господин Хряккс?
Он пролистал страницы. В тетради было собрано подробное описание множества людей.
«И что это все значит? Зачем кукольник собирает их отличительные черты и подробности манеры поведения?»
Проверив еще пару тетрадей на полке, Человек в пальто убедился: все это были тома привычек. И хоть имена (а если вдуматься, то очевидные псевдонимы, ведь вряд ли кого-то и правда зовут Нос-репа, Мисс Длинношейка или Вислобрюх Усачевич) ничего ему не говорили, все же то, что они попали в списки Гудвина, вызывало оторопь. Кукольник знал все тайны этих людей, вызнал каждую мелочь, чтобы… что? Как-то использовать их в своих планах? Но что это за планы?
Ничего и не думало проясняться.
В жилище кукольника осталось лишь одно место, где он еще не был.
Вернувшись в коридор, Человек в пальто подошел к двери справа от картины с надгробием Люси и повернул ручку…
Это была небольшая глухая комнатка. Неприятное затхлое местечко с низким потолком напоминало палату в лечебнице для душевнобольных. Бурые, цвета комодной моли, стены с нарисованным мелом окном на одной из них, низкий потолок с пятнами от протечек. Почти все место в каморке занимала кровать: железная больничная кровать, застеленная полосатым черно-белым одеялом, на подушке в такой же, полосатой, наволочке, проглядывало отпечатавшееся углубление, оставленное, судя по форме, головой с длинным горбатым носом.
«Неужели ты спал, не снимая маски? – подумал Человек в пальто. – Но зачем? Кто тебя здесь мог увидеть?»
У кровати стояла тумбочка. Незваный гость выдвинул верхний ящик. От его содержимого ему мгновенно стало дурно. В ящике были неаккуратно свалены… улыбки. Да, именно улыбки. Кое-какие походили на гримасы, другие – на усмешки, третьи – на оскалы. Человек в пальто вытянул палец и осторожно потрогал одну, ехидную. Палец ощутил живое человеческое тепло и мягкость настоящих губ.
«Так, с улыбками шутить не стоит», – подумал незваный гость и поспешно задвинул ящик обратно.
После чего выдвинул следующий. В нем оказались: несколько таблеток нафталина, моток коричневой бечевки и старая пожелтевшая газета. «Мизантрополис» (издание Старого центра), судя по дате, двух с половиной годичной давности. Ничего интересного…
В последнем, третьем, ящике вообще почти ничего не было, кроме предмета, который вызвал у Человека в пальто закономерное недоумение. Он достал тонкий кожаный ремешок, прицепленный к ошейнику. Поводок…
«Не замечал здесь домашних животных, кроме тех тварей в шубах, – подумал он и положил бессмысленный поводок с ошейником обратно. – Не куклу же он на нем держал…»
И тут, оглядывая спальню Гудвина, Человек в пальто заметил нечто странное. Он поднял фонарь над собой и задрал голову. На потолке прямо над кроватью было что-то нацарапано.
Заинтересовавшись находкой, он попытался разобрать надписи, но они напоминали какую-то тарабарщину. Нет, так дело не пойдет! Под таким углом ничего не прочитать…
Не замечая черного комка размером с большую собаку, притаившегося в углу, незваный гость поставил фонарь на тумбочку и лег на кровать хозяина лавки. Его мокрая взлохмаченная голова опустилась на подушку, грязь и вода потекли с одежды и башмаков на одеяло.
Черный комок неслышно придвинулся к кровати и поднял маленькую черную голову. Глазки алчно блеснули, раскрылась пасть, полная игольчатых зубов; желтоватая слюна тонкими нитями соединяла кончики клыков.
Человек в пальто не мигая глядел в потолок, и кривые каракули постепенно начали складываться в слова:
Мерзость
Танцуйте, мыши
Капитулируем-с
Машине ход