Молчание. На грани шепота
Шрифт:
Он занял второе кресло и строго спросил совсем о другом:
– Ты опять предпочитаешь оставаться без одежды?
– Пока я могу себе это позволить, зачем же стеснять свои прихоти? – ответил принц неспешно.
Он поправил покрывало, закрыл им плечо и вновь невинно сложил руки на коленях, словно послушный мальчик, позирующий художнику.
– Это не нравится тебе, отец? – уточнил он.
– Отчасти.
Принц не стал отвечать. Он опустил голову, посмотрел на свои руки – худые, костлявые, будто у старика, и стал задумчиво вращать перстень, то пряча камень в ладони, то вновь показывая его миру, а тот поблескивал яркой зеленью, дразня темноту.
– Прости, - сдался король быстрее, чем его старший сын нашел ответ.
– Я не должен был заводить этот разговор.
– Отчего же? – спросил принц. – Я должен знать, чем огорчаю тебя, пусть даже это и незначительно.
– Это все неважно! – заявил король.
– Ты ведь знаешь, что я чувствую.
Принц посмотрел на отца, едва уловимо кивнул и вновь поднял руку. В следующий миг створка книжного шкафа открылась, и одна из толстых тяжелых книг, подлетев к столу, упала в раскрытом виде.
– Я нашел то, что ты искал, - сказал принц, проводя рукой над пустой книжной страницей.
– Но, боюсь, ты расстроишься…
– Он мертв?
Гэримонд отрицательно качнул головой, все так же растягивая движения, будто они давались ему с трудом.
– Он безумен.
Он коснулся пальцем страницы и по бумаге расплылось изображение, замелькало, показывая королю какой-то барак и человека в нем, воющего что-то прямо на расколотый горшок, на дне которого еще были последние зерна.
– Осталось трое, - заключил принц. – Только три аграафа в этом мире. Бессмертный раб гор Бертей, Грэстус и я.
– Значит, мне придется просить Грэстуса.
– Нет, - спешно ответил принц и в комнате сразу стало темнее. – Он не будет моим наставником.
– Гэримонд, мы это обсуждали: такая сила, даже если…
– Если понадобится, - перебил его принц, - я пойду к Бертею, но Грэстус… Прости, отец, но в выборе наставника я буду полагаться только на собственное чутье. Им не может быть Грэстус и это не обсуждается. И дело тут не в том, что он хотел забрать мою силу и не в его известности. Я ему не доверяю.
– Это единственный аграаф, что сохраняет разум много веков и помогает королям, даже мне, но ты прав, решать только тебе.
Король встал.
– Отец, я правда считаю, что Грэстус может быть опасен именно потому, что он вот такой. Нормальный…
– Прости, но мне это непонятно, - пожал плечами король. Ссориться с сыном он просто не хотел, а понимать его так и не научился. – Я не стану настаивать. Это все, что я могу.
Принц снова коротко кивнул, подождал, пока король сделает шаг, и остановил его у самой двери, вновь заговорив о другом:
– У меня есть просьба.
Король обернулся и даже улыбнулся искренне, будто ему не тяжело было общаться с наследником. Он был рад, когда мог сделать хоть что-то, а не просто наблюдать за тем, что магия делает с его первенцем.
– Все, что в моих силах, - обещал он.
– У нашей кухарки – Ави – есть дочь. Ее зовут Юна. Она заболела чахоткой. Ее еще можно вылечить. Помоги ей, пожалуйста.
– Дочь кухарки? – удивился король.
– Именно так.
– Сколько же ей лет, раз она тебя беспокоит? Или у нее есть особый дар?
– Ей пять, и она самая обычная девочка, но дело вовсе не в ней. Ави излишне переживает. Вчера она пересолила суп.
– Я могу нанять новую кухарку.
– Отец, прости меня, но это недопустимо. Ты же знаешь, как я привередлив, а она готовит так, как я ей велю. Научить новую работать так же я смогу не скоро, а есть твою дворцовую пищу я не готов.
– Какой холодный расчет, - с улыбкой прошептал король.
– Ты и сам все знаешь, - с едва уловимой улыбкой ответил принц. Его лицо даже потеплело на короткий миг.
– Если ты выбрал дочь кухарки, то ничего не поделаешь.
Король с улыбкой приоткрыл дверь, и только тут Ювэй очнулся, понимая, что так и не сказал то, что должно было.
– Постойте, Ваше Величество. Вы должны знать, что я не могу быть адъютантом принца.
– Почему? – хмурясь, спросил король, окидывая взглядом принца.
Он мог бы понять «не хочу», мог бы понять даже «боюсь», но «не могу» - было просто неуместно.
– Я знаю, в чем причина, - ответил вместо Ювэя принц. – Только это не препятствие.
– Но, Ваше Высочество, - обратился Ювэй к принцу, - это будет поводом для пересудов при дворе. Зачем вам подобная слава?
– Никакой славы. Это в моем случае не имеет никакого значения.
– О чем вы? – не выдержал король, закрыв обратно дверь.
Он зло скрестил руки на груди, посмотрел сначала на принца, затем на рыцаря и в очередной раз подумал, что в этой башне он не повелитель, а жалкая пародия на короля.
Ювэй тоже ощутил нечто подобное. Он был точно скоморох на ярмарке, только темной ярмарке, на которой скоморохи ходят в начищенных доспехах.
– Королевский рыцарь Ювэй – женщина, - спокойно сообщил Гэримонд так, будто это никого не могло удивить.
Глава 3
Ювэй прикрыла глаза. Ей хотелось провалиться от стыда. В рыцарском деле пол значения не имел. Доспех, как здесь говорят, равняет всех, просто Ювэй всегда скрывала свой пол - верила, что так будет лучше. Она свои доспехи перековала из отцовских и милости королевской добилась, победив в турнире три года назад. Она была сильным, хорошим воином и как рыцарю ей нечего было стыдиться. Закон не запрещал женщинам брать оружие и поступать на королевскую службу, только женщины редко были достаточно сильны. Она ничего не нарушала и в документах пол никто не указывает, а королевский врач, получавший золото за молчание, не обязан был болтать о своей жизни. Ей просто было так спокойно, но рыцарская служба и служба при дворе – разные вещи. Ювэй это понимала и боялась даже предположить, что начнут говорить о ней, если она будет всюду сопровождать принца. Что будут говорить о ней, если учесть, что о нем уже говорят, даже думать не хотелось. От таких сплетен будет не отмыться ни ей, ни ему.