Молчание. На грани шепота
Шрифт:
– Да что с вами такое?! – не выдержала ничего не понимающая Ювэй. – Чем я могла вас обидеть? Или это гнев? Что не так?!
Она стояла мокрая, растерянная и смотрела на него с недоумением, а он медленно обернулся, задернул штору, едва не подпалив россыпью зеленых искр. Две из них даже коснулись ткани, но угасли, оставив едва различимый дымок.
– Неужели не понимаешь? – спросил Гэримонд раздраженно.
– Я не могу вас понять, - призналась Ювэй.
– Тебя, - поправил принц, но Ювэй только смотрела на него растерянно, еще раз убирая мокрые волосы и без того убранные назад.
– Не «вас», а «тебя», - строго сказал принц, и на этот раз она отчетливо увидела в его черных глазах вспышку гнева.
– Извини-те… прости, - спешно пробормотала Ювэй. – Мне надо привыкнуть.
Пытаясь справиться с собственной неловкостью, она встряхнула руками, разбрызгивая капли вина, зависшие на манжетах ее рубашки.
– Боги, что я творю, - едва слышно простонал принц и, закрывая глаза рукой, отвернулся к задернутой шторе.
Вино с волос и одежды Ювэй стало исчезать. Не было ни пятен, ни запаха. И даже волосы рассыпались по плечам, будто ничего с ними не случалось.
– Это ты меня извини, - сказал Гэримонд, когда ее испорченный внешний вид снова был в порядке. – Следующий раз, когда я начну делать что-то подобное – останови меня, пожалуйста.
– И как я должна это сделать? – спросила Ювэй с легким раздражением.
Как он себе это представлял, она не понимала. Что она вообще может сделать такому магу? Пальчиком погрозить? Он же и подойти ей не позволит, если захочет.
– Как угодно, - ответил принц, так и не повернувшись к ней.
– Хорошо, - согласилась Ювэй, вернувшись на свое место за столом.
Кресло ее уже было чистым и сухим, а вот раздражение нарастало.
«Ну и посмотрим, как он запоет, если я не стану лукавить. Я же с ним тогда не как с принцем, а как с другим рыцарем говорить начну, - размышляла она, с наслаждением прожевав еще один кусочек мяса. – Что бы я, кстати, на это товарищу сказала?»
– В следующий раз, - сказала строго Ювэй, - я тебя поколочу.
Сначала ляпнула, потом испугалась, едва не подавившись уже проглоченным куском.
– Можно и так, - миролюбиво ответил принц и только теперь обернулся, даже посмотрел на нее с улыбкой на губах.
– Я пошутила, - неловко призналась Ювэй.
Все же даже товарищей она бить никогда не собиралась, не то что принца. Такое она даже представить не могла.
– А я не шучу, - строго сказал принц и замер, опираясь на спинку собственного кресла, и продолжил: – На самом деле ты младше меня всего на три месяца с небольшим, но у тебя немалый опыт, а я был только наблюдателем. Я мог лишь смотреть, как мои братья с друзьями играли в саду. Их хвалили за успехи, наказывали за проступки, а я будто и не рождался. За девятнадцать лет отец ни разу не повысил на меня голос, не говоря уже о наказаниях. Он даже ни одного замечания мне не сделал, а никого кроме отца я и не видел.
Он умолк, увидел сочувствие в ее глазах и нервно дернул головой.
– Нет, я не жалуюсь, просто поясняю. Обо мне заботились, меня учили, просто на расстоянии, и отцу было небезразлично мое поведение, просто мне приходилось сдерживаться. Контролировать все свои эмоции, все свои слова. Тут не до шалостей, а хотелось. Они даже были, просто никто о них так и не узнал. Теперь же мне придется жить наравне со всеми, словно я знаю все правила. Так что мне пригодится твоя помощь, даже если это будет кулаком по ребрам.
Принц отступил от кресла в темноту, но его зловещую усмешку Ювэй успела увидеть, а он продолжал:
– Завтра я стану стабилен. Без моего желания ничего не случится, и вот тогда я смогу творить все, что захочу, а хочу я многого, слишком многого.
Ювэй вздохнула, не понимая: бояться ей, сочувствовать или просто смеяться над этим вкрадчивым «хочу».
– Я хочу, чтобы ты была не только моим адъютантом, но и другом, - сказал принц, вынырнув из мрака и занимая свое место за столом.
Только теперь Ювэй поняла, что все это время свечи освещали всю комнату, и он не отступал в темноту - он ее создавал. Вот это действительно ее поразило, но, махнув рукой, она кивнула.
– Я понимаю.
Страшно ей уже не было, да и понять принца лучше ей тоже хотелось, потому она спокойно обещала:
– Я постараюсь помочь, ну и о шалостях тоже рассказать могу.
Она даже улыбнулась, почему-то представляя, что принц, невзирая на свою бледность и худобу, был бы озорным мальчишкой, а с его магией в его жизни могло быть немало приключений, часть из которых можно пережить будучи взрослым.
Она поднялась, не пытаясь отогнать сущие глупости о детских играх, воздушных змеях и скачке верхом. И почему она думает, что это все может понравиться Гэримонду? Вот это было не ясно, но она даже не сомневалась, опускаясь на колени у его кресла.
– Я поклялась в верности вашему отцу, - сказала она, глядя на принца. – Теперь я клянусь вам, принц Гэримонд. Я – Ювэй Тэрвис – клянусь защищать вас до последней секунды своей жизни, до последней капли крови. Я пойду с вами, куда угодно, и сделаю все, что вы мне прикажете, без лишних вопросов и сомнений. Я останусь с вами навсегда.
Они смотрели друг другу в глаза. Оба понимали, что слова клятвы как-то сами собой изменились в ее устах, но почему-то оба не удивлялись этому. Ювэй доверялась своей судьбе, а Гэримонд мысленно спрашивал, сам себе не веря:
«Она действительно ничего не знает или просто боится об этом говорить?»
– Она не знает ничего. Такой вот у нее бестолковый хранитель, - сказал ему хранитель аграафов несколько дней назад, и как бы Гэримонд к нему ни относился, а в этом ему приходилось верить.