Молчание. На грани шепота
Шрифт:
– Для чего? – не понял Глен. – Ты сильнейший из аграафов. У тебя очень сильная душа. Если кто-то и сможет найти ответы, так это ты… идем со мной.
– Глен, не существует никаких ответов. Хватит.
– Что значит не существует?! – Глен снова вскочил. – А-а-а, так он тоже был здесь? Не знаю, как ему это удалось, но не верь ему! Он предатель, этот Айрон! Жалкий предатель, ничего не знающий!
– Понятия не имею, о ком ты, - устало вздохнул Гэримонд. – Я просто знаю, что ответов нет. Бездна мне каждый день снится уж точно не
– Гэримонд, - с тяжелым вздохом сказал Глен. – Тот, кто знал все ответы, мертв, но может ты сможешь все понять, когда…
– Мой ответ - нет, - перебил его Гэримонд.
Ему казалось, он знает, о чем речь. Он даже видел порою черные резные двери, но знал, что они не откроются, пока стрелка на часах не пройдет семь кругов. Что это значит, он и сам не знал, но, если уж в нем было такое убеждение, он ему верил, потому что собственная сила никогда ему не врала. Если она обещала дождь, значит он будет. Если она показала ему грааль, значит он явится, а если врата не откроются без семи кругов, значит так тому и быть.
Глен устало выдохнул и спросил:
– Но ты не запретишь мне приходить, правда?
– Как будто я могу тебе что-то запретить.
– Не можешь!
– Зачем тогда спрашиваешь? Мы оба знаем, что ты будешь приходить, будешь спрашивать и даже говорить одно и то же будешь.
– Буду, - согласился Глен, весело смеясь.
– На сегодня все? – спросил Гэримонд.
– А ты устал? Хочешь меня проводить?
– Нет. Делай, что хочешь, - равнодушно ответил принц и щелчком пальцев переместил еще одну бутылку.
На завтрак ему даже смотреть не хотелось, потому он отправил его на псарню, а посуду - вниз на стол у самой двери. Можно считать, навел порядок.
Глен проследил за его рукой, провел взглядом по стене, будто мог видеть, как исчезнувшие тарелки возникли в другом месте, а потом встал.
– Мне пора, но я еще приду.
Гэримонд только рукой махнул, все еще считая, что хранитель будет делать, что ему заблагорассудится и спорить с этим нет никакого смысла.
– Если после полудня ты передумаешь, просто позови меня, и я сразу же приду, - сказал Глен, шагая к темноте, снова возникшей в углу.
– До полудня осталось пару минут. Можешь просто подождать немного и услышать очередное «нет».
– Извини, но я не хочу на это смотреть. Уже насмотрелся, да и говорить ты не сможешь сразу. Это не бывает легко.
Сказав это, Глен исчез в темноте, а Гэримонд только головой покачал. Хранителя он больше не чувствовал, тьмы перед собой не видел, да и полудня не боялся, только смеялся от того, что ритуальный час совпал с часом его рождения, если конечно это не судьба всех аграафов рождаться именно в это время.
Он появился на свет в полдень двадцать лет назад.
Отсчитывая последние секунды, Гэримонд запер комнату на ключ, задернул шторы и, закрывая глаза, лег на пол.
Три.
В башню шагнул король. Меньше всего сейчас Гэримонд хотел видеть отца. Рассказывать ему правду Гэримонд не хотел, но и прогнать уже не мог.
Два.
В соседней комнате у окна стояла задумчивая Ювэй, не понимая, отчего ей так неспокойно.
Один.
Где-то глухо ударили часы. Днем их бой был почти не слышен, но в теле принца он раскатился острой болью и оставалось только кусать губы, чтобы никто не слышал крика. Он жалел только об одном – собственной силой нельзя захлебнуться, даже если она бьет через край…
Ювэй вздрогнула, услышав бой часов. Обычно она его не замечала, а тут он буквально зазвенел в ее голове и по телу тут же прошел озноб.
– Иди к нему, - прошептал кто-то.
Она обернулась. Часы ударили вновь, и ноги почти подкосились.
– Иди же, - прошептал уже совсем другой голос, и она не пыталась уже ничего понять. Тот второй голос придал ей уверенности.
Третий удар часов смешался с грозным стуком в дверь.
– Гэримонд, открой немедленно! – требовал король, осознавший, что комната заперта.
Ювэй выскочила к нему в коридор, чувствуя, что вся дрожит, и она уже не может разобрать, где ее пульс, а где бой проклятых часов.
– Что с ним? – спросил у нее король.
– Я не знаю, - с трудом ответила она и коснулась двери, едва не рухнув без чувств.
… В комнате плясали тени, и только в центре в проблеске света стоял молодой мужчина. Высокий, статный. Он был широк в плечах и казался очень сильным. Черные короткие волосы трепал несуществующий ветер.
Она его совсем не знала, но все равно шагнула к нему, разгоняя тьму. Она отползала от нее, извиваясь, как настоящие черные черви.
– Что за дрянь?
– прошептала она, морщась, а потом сделала еще шаг и вдруг поняла, что эта тьма выползает прямо из человека перед ней, роняя на пол капли алой крови.
Он обернулся и пораженно прошептал.
– Ты? Как ты здесь оказалась?
Его голос она сразу узнала.
– Ваше Высочество? – спросила она, себе не веря.
Он не был бледен, и глаза его были ярко-зеленого цвета: такие же, как камень в перстне на его руке.
– Уходи, тебе нельзя здесь быть, это опасно, ну же…
Понимая, что она его не слушает, Гэримонд попытался ее оттолкнуть, но она схватила его за руку.
– Я не оставлю тебя здесь одного, - сказала она, и ее рука засияла, еще больше разгоняя тьму.
– Это нелепо, - прошептал Гэримонд, но не стал с собой бороться, притянул ее к себе, обнял. И в этот миг комнату залил яркий свет, и уже в этом свете она сама обняла его, точно зная, что ее судьба - никогда его не отпускать… одного… во тьму…
Ювэй не успела упасть. Ее подхватили холодные руки Гэримонда быстрее, чем ее обессиленное тело опустилось на пол, но стоило его холодным рукам коснуться кожи, как слабость отступила. Наваждение рассеялось, и она заглянула в его глаза. Черные.