Молчание. На грани шепота
Шрифт:
Вместо ожидаемого негодования он вдруг рассмеялся и сел на пол, чтобы посмотреть в ее растерянные глаза. Она утром оказалась очень красивой, ну или ему так только казалось, но взгляд отводить от нее не хотелось.
– Ты смешная, - прошептал он, улыбаясь.
– Это вы неправильный, - простонала Ювэй.
– Ты, - поправил он ее весело.
– Ну да, ты, - ошарашенно согласилась она и села на пол, чувствуя себя полной дурой в ночной рубашке и на коленях.
– И почему же я неправильный? – смеясь, спросил Гэримонд.
– Шутишь? – переспросила Ювэй, едва не назвав его безумным. – Да любой человек твоего положения был бы в бешенстве, это же…
Она даже слова не нашла подходящего. При дворе подобное было бы скандалом.
Гэримонд и без определений махнул рукой.
– Об этом все равно никто не узнает, - прошептал он уже совсем невесело.
Будто потеряв к ней всякий интерес, он встал и пошел к столу. Завтрак, как и полагалось, уже оставили в холле внизу, потому, взмахнув рукой, он переместил его на стол. Одну часть к себе, второю - в комнату адъютанта. Завтракать с ней ему не хотелось.
Ювэй же поднялась на ноги, радуясь, что рубашка у нее плотная и длинная. Вид у нее оттого, конечно, глупый, но хотя бы руками прикрываться и позориться еще больше не придется.
– Можешь идти, - сказал спокойно принц, так на нее и не взглянув.
Ювэй отступила, а потом решилась.
– Тебе снился кошмар, - начала она, пытаясь рассказать о том, что привело ее сюда.
– Они всегда мне снятся.
– Это ужасно, - с искренним сожалением прошептала Ювэй, не представляя, как можно жить, переживая подобное каждую ночь.
– Это не твоя забота, - внезапно очень холодно сказал Гэримонд и впервые приказал: - Уйди к себе. Скоро придет отец, а мне надо побыть одному.
– Все-таки злишься, - прошептала Ювэй.
Нехарактерные для нее откровенность и расслабленность охватили ее, будто она внезапно опьянела, а сопротивляться этому состоянию совсем не хотелось.
– Я не злюсь, но ты должна уйти, - строго сказал Гэримонд, едва не скалясь, но глядя не на нее, а в сторону. От этого становилось страшно.
– Прости, - прошептала Ювэй и вышла.
Гэримонд же, оставшись один, расслабился на краткий миг, повел плечом, но тут же скривился.
– Ты так смешон, - сказал ему хорошо знакомый голос из темного угла комнаты, - Она сама пришла к тебе, почти предложила себя, а ты…
– Она – мой адъютант, - строго и равнодушно ответил Гэримонд, - если спать рядом со мной - ее прихоть, то пусть спит. Мне это не мешает.
– Она - твой грааль, - сказал голос.
– Что-то не видно.
– Она об этом не знает. Я же предупреждал.
– Тем более. Какое это может иметь значение, если она ничего не знает?
– Не прибедняйся. Ты ведь хочешь от нее ласки. Ты хочешь обладать этой девушкой, хоть она и широка в плечах, сильна, как настоящий мужчина, но невинна и могла бы принадлежать только тебе, без остатка, - шептал голос.
– Я равнодушен к женщинам, - ответил Гэримонд, внимательно следя за темнотой.
Такого заявления хранитель не выдержал и все же вышел из темноты.
Он был высок и статен. Светлые волосы доставали бы ему до плеча, если бы он не завязал их в хвост на макушке. Он походил на человека, но его красоте могли бы позавидовать эльфы. Одет он был в расшитый золотом белый костюм, но видеть это прекрасное создание могли не все, только аграафы.
– Тебе нравятся мужчины? – спросил хранитель с наигранным интересом.
Он Гэримонда не боялся, потому что сам говорил, что видал аграафов и посильнее его, даже обзывал его порою слабаком, но Гэримонда это не волновало. Он просто хотел, чтобы вот этот красивый блондин никогда не смотрел на его адъютанта своими небесно-голубыми глазами.
– Мужчины мне тоже не интересны, - ответил он спокойно.
– Достойный ответ истинного аграафа, - похвалил его гость и устроился в хозяйском кресле.
Гэримонд взмахнул рукой и переместил из погреба бутылку вина.
– Твое любимое, - сказал он, отдавая ее хранителю.
Тот кивнул, наполнил бокал, пригубил и усмехнулся.
– И правда, оно…
Гэримонд сел напротив, будто гость, скрестил руки у груди и заговорил строго:
– Я слушаю тебя, Глен. Зачем ты пришел?
– А сам не выпьешь?
– Воздержусь, - ответил принц.
Для него хранитель был никем иным, как настоящим искусителем, по крайней мере, так всегда казалось, особенно если он шептал из тьмы с такой же ехидной усмешкой, как сейчас.
– Жаль. Вино божественно, в такой-то день, - прошептал он и сделал еще один глоток.
– Давай ты перейдешь к делу, - поторапливал его Гэримонд.
– Так не терпится?
– Видимо, да.
– Ладно. Как ты знаешь, я всего лишь хранитель и у меня нет всех ответов…
– Я помню, не надо рассказывать мне все с самого начала.
– Какой ты сегодня смелый, - рассмеялся Глен и снова сделал глоток. – И ты все равно не пойдешь со мной туда, откуда все началось? Не пойдешь за ответами?
– Не пойду, - отрезал Гэримонд.
– Там есть все. Там ты сможешь избавиться от боли. От страха. Поверь мне, там…
– Хватит, - перебил его Гэримонд, вставая. – Я-то надеялся, что ты скажешь что-то новое.
– Ты получишь всю силу, без ограничений!
– У меня и так нет ограничений. Есть только магия, за которую приходится платить.
– Ты мог бы получить бессмертие.
– И заточить свою душу в камень, как ты?
Гэримонд кивнул на алмазную брошь у него на груди.