Молчание
Шрифт:
– Не хотите ли выйти на воздух? Я думаю, падре больше не будет убегать и скрываться...
– Почем знать?..
– Родригес улыбнулся.
– Я не святой. Меня тоже путает смерть.
– Нет-нет...
– Японец тоже улыбнулся в ответ.
– Раз вы понимаете это, прошу выслушать меня до конца. Из-за вашего безрассудства могут пострадать люди. Мы называем такую храбрость «слепой». Вообще-то среди падре часто встречаются люди, одержимые таким чувством; они совсем не думают о том, какие беды они несут японскому народу.
– Неужели миссионеры доставляют вам
– Когда человеку навязывают то, что ему совершенно не нужно, у нас это называется горе-благодеяние. Христианская вера - такой же подарок. У нас есть собственная религия. И мы не нуждаемся в чужеземном учении. Я тоже изучал в семинарии догматы христианской веры. И, по правде сказать, не нашел в них ничего, что могло бы пригодиться японцам.
– У нас с вами разные взгляды, - тихо ответил Родригес.
– Иначе я не проделал бы такой долгий путь...
Это был его первый диспут с японцем. Скольким миссионерам доводилось вести дискуссию с японскими буддистами? Падре Валиньяно предупреждал, что не следует недооценивать ум японцев. Они весьма сильны в споре.
– В таком случае позвольте спросить...
– Переводчик в упор взглянул на Родригеса.
– Христианские проповедники говорят, будто Дэус - неиссякаемый источник величайшего милосердия, добродетели и добра, а наши будды и божества - всего лишь обычные смертные и потому не имеют достоинств такого рода. Вы тоже так полагаете, падре?
– Будда, подобно вам, не может избегнуть смерти. В этом его отличие от Творца.
– Падре не знает учения Будды - только поэтому так говорит. В сущности, далеко не все будды - смертные люди. Да будет вам известно, у Будды есть три «тела» - «хоссин», «хоодзин» и «оогэ». «Оогэ» может являться в бесчисленном множестве ипостасей, неся спасение и божественные милости роду человеческому. Но Будда «хоссин» не имеет ни начала ни конца, он вечен и неизменен. Вот и в священных сутрах написано, что Будда вечен и постоянен. Полагать, будто все будды смертны, падре, могут лишь христиане, а японцы так не считают.
Все это переводчик выпалил одним духом, словно затвердил наизусть. «Наверное, долгие годы оттачивал эти фразы, чтобы сразить в дискуссиях миссионеров, - вот и сыплет мудреными словами, которые и сам-то едва ли понимает...» - подумал Родригес.
– Значит, вы утверждаете, что все существует само по себе и мир не имеет ни конца ни начала...
– Родригес старался нащупать уязвимое место в рассуждениях противника.- Ведь вы именно так считаете, верно?
– Именно так.
– Однако все неживое не способно двигаться самостоятельно, если только некто - или нечто - не стронет его с мертвой точки. Откуда и как появились будды? Больше того, я готов допустить, что им свойственно милосердие, но объясните мне, как же был создан весь этот мир до их появления? Христианский Бог предвечен, он сотворил человека и дал жизнь всему сущему.
– Выходит, христианский Бог сотворил и злодеев, это вы хотите сказать? Получается, ваш Дэус творит зло?..
– Переводчик засмеялся с видом победителя.
– Вовсе нет!
– Родригес покачал головой.
– Господь создал все только для блага. Ради добра он даровал человеку разум. Но случается, люди поступают вопреки разуму. Это и есть зло.
Переводчик презрительно фыркнул. Но Родригес и не надеялся, что сумел убедить противника. Спор уже перестал быть спором - это уже была игра словами, когда, не слушая друг друга, каждый хочет одержать верх.
– Бросьте свою софистику. Вам, может быть, удастся задурить голову мужикам, женщинам да малым детям. Позвольте, однако, задать вам еще только один вопрос. Если ваш Дэус действительно милосерден, почему, прежде чем человек попадает в рай, Бог посылает ему столько мучений и испытаний?
– Мучений и испытаний? Боюсь, вы заблуждаетесь. Если верующий не нарушает заповедей Господних, он может жить в покое и мире. Когда мы ощущаем голод - разве Господь велит умереть нам голодной смертью? Единственное, что мы должны неукоснительно совершать, - это молиться Создателю. Если не можем совладать с плотским желанием, Господь не принуждает нас избегать женщин. Он говорит лишь: имейте одну жену и исполняйте волю мою.
– «Хорошо я ему ответил», - удовлетворенно подумал Родригес. Некоторое время переводчик молчал, не находя ответа - священник ясно это почувствовал.
– Довольно. Что проку толочь воду в ступе, - раздраженно проговорил переводчик по-японски.
– Я не затем к вам пришел, чтобы слушать глупые разговоры.
Где-то вдали пропел петух. Через приотворенную дверь проник луч света, в нем плясали бесчисленные пылинки, священник засмотрелся на их танец. Переводчик вздохнул.
– Вы должны отречься. Иначе крестьян подвесят в «яме».
В яме? Что он говорит? Родригес ничего не понял.
– Они будут висеть вниз головой, связанные по рукам и ногам... В глубокой яме...
– Висеть в яме?..
– Да. Если падре не отречется.
Священник молчал. Он внимательно разглядывал собеседника, стараясь понять, правду тот говорит или только пугает?
– Господин Иноуэ... Вы, наверное, о нем слыхали. Это губернатор Нагасаки. Вам еще предстоит встретиться с ним.
И-но-у-э... Среди всех португальских слов слух Родригеса выделил одно это имя. Холодок пополз у него по спине.
– После допроса у господина Иноуэ, - продолжал переводчик, - от христианской веры отреклись падре Порро, Педро, Кассола и падре Феррейра. '
– Падре Феррейра?!
– Вы с ним знакомы?
– Нет, я его не знаю.
– Родригес испуганно затряс головой.
– Он принадлежит к другому ордену. Я никогда его не видел. Даже имени не слыхал. Этот падре... Он жив?
– Конечно, жив! Он принял японское имя, живет в Нагасаки, женился... Можно сказать, процветает.
Воображению Родригеса внезапно представилась улица в Нагасаки - городе, которого он никогда не видал. Лучи заходящего солнца ярко отражались в маленьких окнах маленьких домиков, стоящих вдоль извилистой дороги, и по этой дороге шел падре Феррейра в таком же одеянии, как у этого переводчика... Нет, такого не может быть! Что за нелепая фантазия!