Молчать, чтобы выжить
Шрифт:
— Ну не ночи же! — весело сказал Борцов.
— М-м… А нельзя прямо сейчас?
— Сейчас? А ты где?
— Здесь, в поселке.
— Ясно. Ладно, я скажу бате. Слушай, а куда это ты собрался на ночь глядя?
— Да вот хочу на утреннюю зорьку съездить.
— Зорьку, говоришь? — Борцов скептически хмыкнул. — Не понимаю я вас, фанатов рыбалки. Ну да ладно. Топай к дому. Пока подойдешь, я уже позвоню. Батя сейчас в доме. Не забудь поставить ему пол-литра.
— Сделаем.
— Ну пока, рыбачок!
Полчаса спустя Лев Анатольевич Камакин, с визой и загранпаспортом на руках и пакетиком с «осмием-187» в кармане выехал из дачного поселка в потрепанном, видавшем виды, но все еще крепком «жигуленке».
4
А еще через несколько часов к дому, оборудованному Камакиным под лабораторию, облив железный забор ярким светом фар, подъехали две машины. В одной из них сидел Турецкий, в другой — майор Яковлев.
Александр Борисович заглушил мотор и быстро выбрался из машины.
— Это здесь! — крикнул Турецкий Яковлеву.
Володя, более молодой и резвый, очутился у калитки раньше Турецкого. Он вдавил кнопку электрического звонка, приделанную к железному стояку ворот. Потом еще раз. И еще. Безрезультатно.
— Похоже, здесь никого нет, — сказал Яковлев.
— Не может быть. А ну-ка давай подсажу!
Александр Борисович подставил сцепленные замком руки. Яковлев посмотрел на них с сомнением.
— Становись, не бойся! — ободрил его Турецкий.
— Ну смотрите, Александр Борисович. Сами напросились.
Володя наступил ногой на руки Турецкому, взмыл вверх, ухватился за край забора руками и через мгновение был уже на той стороне.
— Ну что там? — спросил Александр Борисович.
Володя отряхнул брюки и огляделся.
— С виду все спокойно, — ответил он. — Ни охраны, ни, слава богу, собак.
— Открыть ворота сможешь?
— Попытаюсь.
Прошло несколько минут, прежде чем тяжелые железные ворота со скрежетом распахнулись.
Турецкий вошел во двор.
— Александр Борисович, во дворе «лексус». Думаю, это «лексус» Камакина.
— Так и есть, — ответил Турецкий.
Яковлев смахнул соринку с рукава куртки и задумчиво проговорил:
— У меня есть большие сомнения по поводу законности того, что мы делаем.
— Ничего, как-нибудь уладим. Речь идет о жизни человека.
— Это так, — нехотя согласился Яковлев. — Но в дом нам войти так же легко не удастся. С виду он сильно смахивает на крепость.
— Ошибаешься, — возразил Турецкий. — Взгляни на окна. Ставни не закрыты. А стекло для нас не преграда.
— Увы, но, похоже, это так, — со вздохом согласился Яковлев. — Только в дом первым полезете вы, идет?
— Идет, идет.
Беседуя, Турецкий и Яковлев поднялись по деревянному крыльцу к массивной двери дома.
— Тут и звонка нет, — посетовал Володя Яковлев. — Он сжал руку в кулак и громко постучал в дверь: — Хозяин! Есть кто дома?
Ответа не последовало. Яковлев снова загрохал кулаком в дверь.
— Эй! — крикнул он еще громче. — Откройте! Милиция!
Однако и на этот раз ответом ему была только тишина. Володя посмотрел на Турецкого.
— Ну что, будем выбивать стекла? — без всякого энтузиазма спросил он.
Вместо ответа Александр Борисович поднял с земли обломок кирпича и швырнул его в окно. Раздался громкий звон, и на землю посыпались осколки.
— Ловко, — похвалил Яковлев. — Я бы так не смог.
— Не умничай, — осадил его Турецкий. — Лучше помоги-ка.
На этот раз подсаживал Яковлев. Прежде чем забраться в дом, Турецкий обмотал руку курткой и выбил из рамы острые зубья стекол.
— Давай! — скомандовал он.
Володя поднатужился и приподнял Турецкого повыше. Александр Борисович, кряхтя, перевалился через подоконник и с грохотом приземлился на пол.
— Да вы просто акробат! — съерничал снаружи Яковлев. — Ну как там? Мягко приземлились?
— Нормально, — откликнулся Турецкий. — У тебя фонаря нет?
— В машине оставил.
— Плохо… Ладно, попробую найти выключатель.
Турецкий зашагал по комнате, и вскоре в комнате вспыхнул яркий свет. От неожиданности Яковлев зажмурился.
— Вот черт! — раздался громкий голос Турецкого.
— Что там? — встревожился Яковлев.
— Топай обратно на крыльцо! Я открою дверь!
Яковлеву не нужно было повторять дважды. Не прошло и пяти секунд, как он снова оказался у двери, держа в руке пистолет. Щелкнул замок, и дверь открылась.
— Спрячь ствол, он не понадобится, — скомандовал Александр Борисович.
Яковлев послушно запихал «макаров» обратно в кобуру. Войдя вместе с Турецким в залитую светом комнату, он сразу увидел лежащего на полу человека. Турецкий опустился на корточки, вынул из кармана складной нож и перерезал веревки, связывающие узнику руки. Тот громко застонал от боли. На лысом черепе человека краснела глубокая ссадина. Воротник синего халата был залит кровью.
— Череп вроде цел. Значит, жить будет, — вынес свое резюме Володя Яковлев.
— Чего стоишь как столб? Помогай! — раздраженно скомандовал ему Александр Борисович.
Вдвоем они осторожно перевернули узника на спину. Тот опять застонал, затем открыл глаза и с ужасом уставился на Турецкого.
— Мы из милиции, — сказал ему Александр Борисович. — Вы Павлюков?
— Д-да…
— Где Камакин?
— Ка… Ка… — забормотал лысый человек.
— Камакин! Где он? — повторил свой вопрос Турецкий.
Лысый человек поморщился от боли, затем снова разлепил спекшиеся губы и тихо пробормотал: