Молчи и танцуй (Часть 1)
Шрифт:
Награда для измученных дневной духотой горожан - благословенная вечерняя прохлада. Днем народ пропадал на пляжах, а вечером оккупировал проспекты и улицы, топтался возле пивных ларьков и магазинчиков, где были замечены огромные холодильники с "кока-колой". Трофимов с удовольствием бы пропустил бутылочку-другую живительной пивной влаги, но он сегодня за рулем. Руль был изрядно потрепанный. Впрочем, как и весь автомобиль. Неделю назад трофимовской "семерке" поставили новые крылья взамен старых, проржавевших за время зимней стоянки в протекающем гараже, и теперь белая консервная банка зияла черными висками. Однако, Павел Владимирович не особенно переживал, поскольку был уверен, что скоро у него будет возможность сменить марку авто. Он хотел купить что-нибудь подержанное импортное, года эдак девяностого. Не "новый русский", конечно, но уже и не бывший советский инженер, заработавший за свою жизнь лишь скудную пенсию. Обеспеченная старость - сладкий приз на финише марафона. Трофимову хотелось верить, что все получится. Хоть и пытались его отучить от этой вредной привычки, хоть и доказывали, что счастье - продукт скоропортящийся, и уж лучше довольствоваться усредненной амплитудой, чем взлетать на пик, а потом лететь вниз, ломая ребра. Пал Владимыч знал, что мечты сбываются, а цели можно достигнуть, если проявить упрямство. Не упорство, нет - именно упрямство. Осел все равно сожрет свою охапку травы и пойдет по своим делам, как бы над ним ни смеялись. Однако, существовала одна вещь, которая бывшего советского инженера смущала, он не хотел продолжать. Он не принадлежал к числу безумцев, не способных остановиться после крупного выигрыша в казино. Получил, откусил, отвалил. Только так. Если принято на веру, что крупная удача - это всегда пик, то лучше скатиться вниз мягко, оберегая ребрышки и не жалея задницу. Она мягкая, все стерпит и простит. Авантюра, которую затеял Трофимов, имела все шансы стать успешной, но когда дело выгорит, надо сворачиваться и уходить. Вот только в спокойный и незаметный уход автор авантюры не верил. Лесневский с самого начала отнесся к затее скептически, более того, даже посмеялся и велел своим людям заниматься делом, а не валять дурака, но Трофимов смог его убедить. Лесневский рискнул. Когда выяснится, что риск себя оправдал, этот губошлепнутый фармацевт потребует добавки, и аппетит у него, судя по началу, просто нечеловеческий. Что делать тогда? Черт бы с ним, с Лесневским, но вот парень Павлу Владимировичу нравился. Насядут они на него и сожрут. В машине у Трофимова звучало радио "Пилот". С некоторых пор он слушает только эту волну. Кто бы знал, насколько это тяжело! Трофимов все же притормозил возле ларька. Оставив машину на обочине, потолкался в толпе, купил бутылку холодного кваса и прихватил местную газету, которую распихивал прохожим голодного вида молодой человек с сумкой на плече. Газета называлась "Колокол". На первой полосе красовалась физиономия действующего губернатора Попова, а под ней простиралась огромная статья о крупных успехах и мелких неудачах в работе областной администрации. Это поповская газета, поповская реклама и поповские обещания. Ничего нового он не сказал и уже не скажет, потому что скинут его на предстоящих выборах, как котенка со шкафа. И через четыре года прохожим будут всучивать точно такие же газеты, но уже с другой губернаторской физиономией, и через восемь лет, и через двенадцать. Чудны дела твои, Господи... Трофимов сел в машину, бросил бутылку и газету на соседнее сиденье и вдруг замер. -Быть не может...
– пробормотал он, протягивая руку к панели магнитолы, чтобы сделать погромче.
– Слишком быстро... На волнах "Пилота" звучала новая песня. Впрочем, Трофимов слышал ее и раньше (она ему не понравилась - чересчур монотонная, по его мнению), но он точно знал, что в радиоэфире ее никогда не было. -Вот тебе и раз!
– воскликнул он, и лицо его растаяло в почти сладострастной улыбке.
– Опережаем график! Он тронулся с места, проскочил перекресток и помчался по широкой улице на скорости под девяносто. Он испытывал сложные чувства. С одной стороны, все складывалось удачно и практика подтверждала, что теория имеет значение, но вот с другой... Трофимов еще не утратил способность испытывать угрызения совести. Пожалуй, это качество и отличало его от большинства специалистов команды Лесневского. Парень все-таки ему нравился. Хороший парень.
Вадим снова не знал, куда девать руки. Поскольку у джинсов карманы были слишком узкие, он пытался засунуть одну руку в разрез между пуговицами рубашки, а другую пристроить под ремнем на пояснице. Глеб с нескрываемым любопытством наблюдал за этими маневрами. -Как ощущения?
– спросил он, улыбаясь.
– Уже колбасит? -Более чем, - осипшим голосом сказал Вадим. Затем, прокашлявшись, добавил уже более внятно: - Колбасит. -Это хорошо. Тех, кто впервые живьем выходит в эфир, плющит еще больше. К этому трудно привыкнуть сразу, но это нормально. Вадим все еще продолжать воевать с руками,
– Как будто это не моя песня, а чья-то другая. Глеб продолжал удовлетворенно улыбаться. Они находились в эфирной студии. Только что проскочил маленький блок рекламы, вышедший сразу после песни Вадима, сейчас играла одна из старых вещей "Дюран Дюран". -Твою песнюшку мы покатаем еще пару недель, - сказал Шестопалов и склонился над ежедневником.
– Посмотрим реакцию. Если она будет благожелательной - что ж, флаг тебе в руки. -А если не очень? -Ну, тогда... Зазвонил телефон. Вадим от неожиданности подскочил, потому что аппарат стоял почти у него над ухом. Глеб взял трубку. -Алло! Да, это "Пилот"... Что? Какая? Сейчас "Дюран Дюран", "View To A Kill"... До этого? А, до рекламы!
– Глеб в паузе подмигнул Вадиму.
– Это группа "Ночная смена", песня "Под небом"... Не знаю, девушка, смотрите в магазинах... Пожалуйста. До свидания. Положив трубку, Глеб уселся на краешек стола и торжествующе глянул на своего смущенного гостя. -Ну, что, дружище, - сказал он, покручивая связку ключей на пальце, - с тебя бутылка. Тобой уже поклонницы интересуются. Вадим немного стушевался, но было видно, что он доволен и даже как будто уверен был в таком результате. -Ладно, не дрейфь, - уже серьезно добавил Шестопалов.
– Сработаемся. Пока можешь посидеть, посмотреть, подумать, а я тебя оставлю ненадолго. Он вышел. Вадим посидел немного, покрутил головой, полистал списки песен. Время от времени он бросал короткий взгляд на телефон. Глеб наверняка решил бы, что он ожидает новых звонков, но Вадим интересовался телефоном совсем по другой причине. Наконец, он решился. Аккуратно приподнял трубку, набрал номер. Молчание его длилось очень долго. Абонент не отвечал.
4
– Сима, вставай! В садик опоздаем. -Не хочу! -Я те дам "не хочу"! Ну-ка, поднимайся. Лариса легонько потянула мальчика за ухо. Максим открыл один глаз, моргнул, снова закрыл. Начиналась его любимая игра под названием "Пинками - в детский сад". -Симка, не зли маму. Мальчишка открыл другой глаз. -А ты купишь мне вечером Бэтмена? -Если встанешь, я куплю тебе Чебурашку. Хочешь Чебурашку? Максим открыл оба глаза и не мигая уставился на мать. -Кого? -Маленького ушастого телепузика. К великому сожалению Ларисы, иначе она объяснить не могла. По телевизору Чебурашку не показывали уже триста лет, а все остальные источники информации Максимка старался игнорировать. -А у него большие уши? -Огромные. Больше чем у тебя. Ну, вставай. Максим нехотя стал выползать из-под одеяла. -Вот умничка. Лариса пошла на кухню. Электрический чайник уже закипал, на столе стояла тарелка с бутербродами и миска манной каши. Эту кашу пятилетний сорванец тоже не особенно жаловал, и сегодня Ларису ожидала еще одна перебранка - одна из тех, которые иной раз доводили ее до нервного срыва. -Максим, ты идешь умываться? -Да-а, иду-у. Маленькая тень переместилась из детской комнаты в ванную. После нескольких секунд мелодичного журчания, смешанного с зеванием, свирепо гавкнул сливной бачок унитаза. Потом полилась вода из крана. Несмотря на ранний нигилизм, малыш умывался сам и чистил зубы без напоминаний. Вероятно, самостоятельности он учился у мамы, которая уже не первый год наглядно демонстрировала, каково обходится без поддержки. Иногда Лариса ловила его за возней с молотком - Максим пытался что-то починить, предварительно сломав. Когда после очередного вывода из строя какого-то аппарата Лариса сделала ему замечание, мальчишка вскинул руку в театральном жесте и рявкнул: "А кто будет чинить? Пушкин, что ли?! Или папа?". С манной кашей Максимка сегодня управлялся особенно долго. Лариса успела помыть посуду, заправить постель и вынести мусор, а парень все еще ковырялся ложкой в тарелке. -Сима, если ты наелся, так и скажи! -Я наелся. -Ну и молодец. Пей чай, он уже остыл. Максим отодвинул тарелку и схватился маленькой ручонкой за самый большой бутерброд. В этот момент в дверь позвонили. -Ой!
– вырвалось у Ларисы. В такой ранний час их никогда не навещали. Даже соседка Люба, прежде чем завалиться в гости, предварительно звонила по телефону. Кто это может быть? Лариса, увидев на лице сына вопросительно-настороженное выражение, подмигнула ему и направилась в прихожую. Заглянув в глазок двери, она никого не увидела. Едва она успела подумать, что звонок просто среагировал на перепады в сети (такое у нее иногда случалось), как позвонили снова. По старой привычке - не раздумывая - Лариса открыла дверь. -Привет! Она чуть не отшатнулась. На пороге, привалившись к косяку, стоял двухметровый амбал в безрукавке и синих спортивных штанах. -Привет, - выдавила Лариса.
– Чего так рано? -Разбудил? Извини. В квартиру-то пустишь? Лариса крепче взялась за дверь, оставив только небольшой проем, чтобы можно было разговаривать. -Извини, Володя, некогда. Сына в садик собираю. Что ты хотел? Мужчина поцокал языком. -Ай-ай-ай. Даже по старой дружбе? Лариса побледнела. -По старой дружбе? Это вы дружили с Игорем, только я-то здесь при чем? -Да ладно, я не настаиваю.
– Визитер отодвинулся от косяка, сунул руки в маленькие карманы штанов.
– Я просто зашел тебя проведать, узнать, как вы тут с Максимом. Игорь велел передать привет и сказать, что скоро увидитесь. Ты рада? Лариса стала уже не просто бледной, она похолодела. -Очень рада. Это все? -Ага. -Ну, тогда еще раз извини, мне надо собираться. Если увидишь Игоря первым, можешь передать, что у нас с Максимом все в порядке. -Лады, - осклабился мужчина.
– Будь умницей. Пока! Он отправился восвояси, насвистывая какую-то лагерную гадость. Лариса захлопнула дверь - пожалуй, громче, чем обычно. -Мама!
– позвал из кухни сынишка.
– Кто там? -Никто, - произнесла Лариса, смахивая слезу.
– Это дяденька... дяденька из ЖЭКа.
Кирилл Обухов вышагивал по разливочному цеху со странным выражением лица. Рядом семенил главный технолог - маленький лысоватый грибок - и что-то пытался прокричать директору на ухо. Но вот это самое выражение лица настолько его пугало, что, едва раскрыв рот, он тут же его закрывал. Остановившись перед одним из секторов разливочной линии, Кирилл поднял руку с вытянутым указательным пальцем. -Вот это что?
– спросил он. -Это?...
– растерялся технолог.
– Это мусор. Кирилл присел, дотянулся до картонной коробки, доверху набитой какой-то бумагой. -Что за мусор и почему он здесь?! -Ну... мы сейчас уберем. Кирилл поднялся и с такой силой пнул по коробке, что она на десяток метров вылетела в проход, ударившись в одного из рабочих. -Клюев!
– обратился Кирилл к лысому грибку.
– Чтобы сам директор ходил по заводу и убирал коробки с мусором - да я тебя за одно за это четвертую! Сюда какой-нибудь санэпиднадзор может завалиться в любой день, а у тебя дерьмо по всему цеху. Кстати, на, почитай. Он сунул ему под нос газету, которую до сих пор держал под мышкой. Технолог развернул ее, прочел первый же попавшийся заголовок. -"Кто заказал прокурора?". -Да не это! На второй странице читай. Клюев перевернул страницу. Через полминуты лицо его вытянулось и стало похоже на высохшую головку чеснока. -Это чья?
– воскликнул он. -Не знаю, будем думать. Пошли в контору. Когда начальник и технолог ушли, рабочие еще долго переглядывались и шушукались. В конторе, располагавшейся в кирпичном двухэтажном здании, Кирилл вывалил на стол своего кабинета целую пачку газет, всего штук десять. Клюев таращился на нее во все глаза, и его маленькие очки сами собой полезли на лоб. -Свежий номер, - пояснил Кирилл, - только что выцепил в киоске. Потом раздашь всем, но сначала сам прочитай. Технолог опустил очки на место, сел на стул и принялся читать. "Ежегодно в нашей области сотрудники отдела по борьбе с экономическими преступлениями выявляют десятки подпольных цехов, в которых производится фальсифицированная водка. Можно сколько угодно говорить об экономическом ущербе, об ущербе, причиненном здоровью граждан, но явление это, пожалуй, вряд ли будет искоренено... Тем более явление это вызывает тревогу, когда недоброкачественный товар выпускают известные и уважаемые предприниматели...". Клюев сделал паузу, посмотрел на Кирилла. Тот ухмылялся. -Дошел до эпитетов в мой адрес?
– спросил он. Технолог кивнул. -Читай дальше. Только не вслух, я тебя умоляю. "На днях сотрудники областной Госторгинспекции изъяли из торговой сети большую партию недоброкачественной водки, изготовленной на Семеновском ликероводочном заводе, который, кстати, находится за пределами нашей области. Причина использование при изготовлении недостаточно очищенной воды и наличие посторонних примесей, вредных для здоровья"... -Что?!
– взвился Клюев, и очки его снова поползли вверх.
– Кто это писал?! -Того, кто это писал, я найду, - ответил Кирилл.
– И того, кто заказывал. Дальше можешь не читать, там моя фамилия склоняется... Да и написано бездарно! -Но это же неправда! -А вот об этом ты сейчас мне и расскажешь. Обухов уселся на стол перед главным технологом и проскрежетал: -Рассказывай, что вы тут натворили в мое отсутствие? Клюев просто потерял дар речи. Попытки вернуть очки на место успеха не имели, и вдобавок к этому у технолога начал дергаться левый глаз. -Ничего! Все выдержано, Кирилл Сергеевич! Все в соответствии с технологией, как обычно. Никаких рекламаций не поступало, отгрузка идет по графику. -При чем тут отгрузка! Где акты, предписания, где это все? -Ничего не было! Я впервые слышу о том, что тут написано. Кирилл вздохнул. Похоже, технолог был прав: на заводе и на линиях все в порядке. Клюев был до тошноты ответственным мужиком, и если бы на вверенном ему объекте действительно обнаружили что-то из ряда вон выходящее, он публично сожрал бы собственные трусы. -Я привез с собой парня, - сказал Кирилл, успокаиваясь.
– Он журналист из областной газеты. Не из этой, из другой. Будем разбираться. Кстати, он сейчас подъедет. Обещанный гость появился в конторе через полчаса. За это время Клюев успел уже километр соплей на кулак намотать - так переживал из-за нанесенного оскорбления.
Журналист оказался подтянутым, спортивного вида молодым человеком в пиджаке, надетом поверх черной толстовки, и в джинсах. Так выглядел Том Круз в одном из своих ранних фильмов. Без лишних разговоров парень представился Иваном Сорокиным, сел за стол и вынул блокнот. -Я слушаю вас, господа. -Ваня, - сказал Кирилл.
– В первую очередь я хочу выяснить, кем заказана эта статья, и вообще, откуда ветер дует. У меня есть свои догадки, потому что дело к тому и шло, но теперь мне нужно знать наверняка. Иван сделал какую-то короткую пометку на чистой странице блокнота. -Дальше. -Подумай, как это можно нейтрализовать. Если появится шумиха в прессе, нужно будет срочно готовить опровержение. И не просто опровержение. Я не хочу, чтобы это выглядело как оправдание, поэтому надо сделать что-то очень сильно убойное. Смогёшь? Иван, не отрываясь от своих записей, улыбнулся одними губами и кивнул. Закончив писать, он поднял голову. -У меня вопрос. -Говори. -Водка действительно на говно похожая? Кирилл, не обращая внимания на новую вспышку гнева своего технолога, терпеливо пояснил: -Ваня, эту статью я увидел сегодня в местном киоске "Роспечати". То, что в ней написано, для меня является новостью, а уж для товарища Клюева (технолог в этот момент громко чихнул) это вообще шок. В последние несколько месяцев объем отгрузок у нас вырос на пятнадцать процентов. Покупатели - со всего округа. Чтобы кто-то, выпив нашу "Степную" или "Генерала", отбросил копыта или остался трезвым, я не припомню. Да ты и сам можешь попробовать. -Обязательно, - улыбнулся Иван, - но только после того, как я что-нибудь выясню. -О'кей. Сколько тебе нужно времени и средств? -С деньгами потом.
– Иван закрыл блокнот, сунул его во внутренний карман пиджака и поднялся.
– Сейчас мне нужно к себе. Встретимся в гостиничном ресторане через... через полтора часа. На том и порешили. Кирилл отвез его в гостиницу, а сам поехал по делам. За полтора часа он успел объехать все свои объекты, осмотреть цеха, склады и переговорить с персоналом. Задание перед ними было поставлено жесткое: за двое суток привести в порядок территорию завода, документацию и уволить алкоголиков. С последним обещали разобраться особо. В оговоренное время Кирилл и молодой журналист сидели в гостиничном ресторане. Обухов заказал графин водки "Степной" собственного завода, и когда принесли закуски, Иван уже успел пропустить пару стопок. -Нормальная водка, легкая, - резюмировал он. -Спасибо, друг. Я уже выяснил, что никакого изъятия нашей продукции из торговой сети не было. Под горячую лавочку попала какая-то паленка из Башкирии. Ты узнал, кто с нами забавляется? Иван бросил в рот пару вилок салата, тщательно прожевал и только потом приступил к отчету. -Значит, так. Статья написана одной моей знакомой - к слову сказать, бывшей любовницей - Наташкой Степановой. Заказчик ей особо не представлялся, но мы узнали, что он парится в бане с одним из больших засранцев. -С которым из них? Иван сделал театральную паузу, щелкнул губами. -С Лесневским. Кирилл грустно покачал головой. -Твою мать. Я так и знал. -Это совпадает с вашими идеями? -К сожалению.
– Обухов сунул в зубы сигарету.
– Видишь ли, несколько лет назад собрание акционеров вытолкнуло из своего состава одного проходимца и продало его долю мне. Большую долю. Мы долго судились, но доказали, что продажа прошла на законных основаниях. Проходимец сел. До некоторых пор о нем ничего не было слышно, а совсем недавно я узнал, что они с Лесневским старые кореша. Иван кивнул и поднял свою рюмку. Кирилл угрюмо последовал за ним. Закусив кусочком шашлыка, молодой журналист как бы между делом заметил: -Надеюсь, вы слышали, что Лесневский прикупает пакетик акций самого крупного алкогольного производителя нашей области? -Слышал, но сомневался. -И напрасно. Ставлю последние штаны, что он его купит, а потом начнется самое интересное. На рынке места нет, местные производители не знают, куда продукцию девать, потому что разные "Бесланы" с "Семеновками" лезут черт знает откуда со своим демпингом. -Ясное дело, - процедил Кирилл.
– Мой цех подпадает под категорию чужаков. Я знал, что когда-нибудь споткнусь об этот камень. -Угу. Лесневский будет защищать свои вложения, и я даю штуку баксов, что союзников у него найдется немало. Вас ожидает информационная война, за которой сразу последует торговая. Не исключено, что в скором времени на областном уровне появится какое-нибудь интересное постановление, и обложат вас акцизами по самое не могу. -Кишка тонка... Иван усмехнулся, и, растянувшись в кресле, поинтересовался: -Что будем делать? -Готовиться к войне, - сказал Кирилл.
– Я принесу тебе чемодан документов, внимательно изучишь, подумаешь, что можно сделать. Для начала ответим на статью.
– А потом? -Потом будем рвать пасть. Кирилл налил еще водки.
Зеркал в этой комнате было много. Как бы ни уворачивалась Лариса, куда бы ни прятала свой напряженный и почти испуганный взгляд, она постоянно встречалась с ним в одном из гигантских зеркал танцевального класса. Танцоры отдыхали. Три пары - парни и девушки - сидели на полу, потягивали газировку и старались говорить тихо. Руководительница сегодня была не в духе, поэтому ее лучше не раздражать. На самом деле Лариса сегодня никак не могла сосредоточиться на работе. Она гоняла одну и ту же фонограмму, отрабатывала с танцорами одни и те же движения, якобы для четкости, но подспудно она чувствовала, что весь вечер просто валяет дурака. От таких репетиций пользы бывает немного, к тому же есть еще и зарплата, которую нужно оправдывать. Никому нет никакого дела до того, что случилось и как тебя сейчас ломает. Пришла - работай. Но Ларисе сегодня не работалось. Память то и дело возвращала ей сегодняшнее утро, точнее - сцену у входной двери. Дружок Игоря приходил разузнать, где его жена и что у нее на уме, готова ли встречать любимого мужа из долгой командировки. А ведь она почти забыла о его существовании, почти выбросила из головы, как неприятное сновидение. -Ларис, - подал голос один из танцоров, - мы готовы. Она отвернулась от зеркала, посмотрела на своих подопечных. -Отдохнули? -Ага. -Тогда подъем и погнали по новой! Ребята поднялись, вышли на середину класса. Лариса подошла к музыкальному центру, запустила компакт-диск. Прежде чем нажать на кнопку "play", поглядела на танцоров. -Если не получится на этот раз, я снимаю танец с программы. Из стоваттных колонок, расставленных по углам, ухнуло многоголосие "Кар-мэн". Это была "Чао, бамбино". Лариса уселась на пол, сложила руки на коленях. Ей нравился этот танец, но уже вторую неделю они не могли довести его до ума. Что-то все время летело к чертям. Может, не в танце дело? Пару минут Лариса автоматически отстукивала ритм, созерцая мелькание пестрых гимнастических костюмов. Потом устало опустила голову. Нет, опять не идет... Когда песня закончилась, Лариса боковым зрением заметила какое-то шевеление у дверей. Она обернулась. -Вадим, ты?! -Привет.
– Он махнул рукой, медленно продвигаясь вглубь класса. Он как всегда смущался.
– Я не помешал? -Конечно, нет! Проходи. Она поднялась, направилась ему навстречу, и танцоры снова получили возможность отдохнуть и переброситься парой анекдотов. -Ты какими судьбами здесь? -Я шел мимо, - ответил Вадим. -Знаю я твои "мимо"!
– улыбнулась Лариса.
– Что-то случилось? -Нет, если не считать, что мне захотелось тебя увидеть. Я правда не мешаю? Несмотря на свое настроение, Лариса обнаружила внутри себя даже способность умиляться. -Да я же сказала, что нет. Я закончила.
– Она обратилась к своим подопечным: Ребята, на сегодня все. Встречаемся здесь послезавтра, за час до выезда на концерт. Танцоры не возражали. Лариса собрала компакт-диски, накинула на плечи кофточку и увела Вадима за собой. Они миновали два лестничных пролета, прошли по третьему этажу и уперлись в маленькую комнатку в самом конце коридора. -Это моя клеточка, - сказала Лариса, вставляя в замочную скважину маленький серебристый ключ.
– Здесь я прячусь от директора и от рассерженных родителей. -А родители бывают сердитыми? -Бывают. Когда я забираю своих орлов и уматываю на какой-нибудь концерт. Понимаешь, при этом иногда приходится отменять занятия с малышами, вот их родители и визжат. "За что мы деньги платим!" и тому подобное... Вообще-то, я давно хочу отказаться от малышей и заниматься только профессиональной подготовкой. Так больше пользы. Они вошли в комнатку. Размером она была не больше кухни в обычном многоэтажном жилом доме. Окно выходило на площадку перед крыльцом дворца культуры, возле окна располагался столик, рядом - шкафчик с двумя дверцами, а возле противоположной стены нашел свое, вероятно, последнее пристанище зеленый диван с ободранными подлокотниками. -Любишь комфорт, - пошутил Вадим, разглядывая плакаты на стенах: Бритни Спирс, Фил Коллинз, Джек Николсон, балет "Тодес" чуть ли не в полном составе, множество других людей различной степени известности. -Это девчонки мои увлекаются, - пояснила Лариса, усаживаясь на диван.
– А что до комфорта, так мне хватает. Блуждающий взгляд Вадима наткнулся на небольшой плакат в углу, почти возле окна. На нем Лариса в довольно сексуальном костюме обнимала за плечи какого-то высокого паренька, а он держал ее за талию. Из-за их плеч выглядывала еще одна симпатичная пара. Надпись внизу плаката гласила, что это - шоу-балет "Фокус" с новой программой "Лайка". -Дурацкая афиша, - сказала Лариса.
– Мы сделали несколько снимков, но этот оказался самым удачным. Надо будет переснять. -По-моему, неплохо. -Программа все равно устарела.
– Лариса взяла со столика пепельницу, положила ее на колени.
– У тебя не будет зажигалки? Вадим присел рядом. Они оба закурили и умолкли. Лариса долго смотрела на стену, не замечая, как маленькие хлопья табачного пепла падают на колени. -Колготки спалишь, - заметил Вадим. -Куплю новые, - отмахнулась девушка.
– Который час? -Половина шестого. -Максимку из садика пора забирать. Снова пауза. Вадим аккуратно вытянул руку и положил ее на плечо девушки. Лариса с благодарностью прильнула к нему. Едва ли Вадим осознавал, насколько был нужен ей сейчас. -Я не помешаю, если пойду с тобой?
– спросил он. Она подняла к нему лицо, ответила движением ресниц - утвердительно. Вадим не удержался, нежно поцеловал ее в губы. -Вадик, - прошептала Лариса, - хороший мой... Сигареты с пепельницей были отложены в сторону. Диван недовольно заскрипел, когда молодые люди повалились на него, сцепившись в крепких объятиях. Еще секунда - и они могли бы согрешить снова, но Вадим вдруг остановился. Его рука застыла на вырезе костюма в ложбинке между грудями. -Лариса, у тебя какие-то неприятности? Она не стала ничего отрицать, но и не отказывалась от его ласк. -Приятностей мало, Вадик. Я тебе как-нибудь потом расскажу, ладно? -Угу. -Я хочу, чтобы ты со мной побыл сегодня. Ты сможешь? -Смогу. Только...
– Он вспомнил, что у него сегодня ответственный вечер. Как назло, именно сегодня.
– Я тебя оставлю часиков в восемь. Мне надо ехать на "Пилот", записывать ролики. -Хорошо. Они еще раз поцеловались и поднялись с дивана. -Мне надо переодеться, - сказала Лариса. -Разумеется.
– Вадим направился к двери, чтобы оставить ее одну. К своему удивлению, он услышал за спиной странный смех. -Да нет, Вадик, - воскликнула Лариса, - я не к тому, чтобы ты вышел. Он покраснел. Конечно, только такой чурбан или какой-нибудь сопливый мальчишка может стесняться обнаженной женщины, вместе с которой недавно загубил четыре презерватива. Вадим остался стоять у двери, пытаясь скрыть свой интерес к процессу переодевания, но он мог бы и не напрягаться - Лариса на него не смотрела. Она быстро скинула с себя тренировочный костюм и, оставшись в одних трусиках, принялась расправлять помятые брюки. -Познакомишься с моим сынулей, - говорила она.
– Симка у меня очень сурьезный парень, с характером. Так что ты будь готов. -Я люблю детей, - брякнул Вадим, - и они меня тоже. -Это хорошо. На сборы ушло минут пять. Принарядившись и припудрившись, Лариса вывела своего друга в коридор и закрыла кабинет. -Надеюсь, сегодня меня больше никто не будет беспокоить, - молвила она с улыбкой. Им пришлось долго стоять на остановке, дожидаясь троллейбуса. Когда тот все же подкатил, они с трудом втиснулись в салон. Лариса всю дорогу висела на Вадиме, временами утыкаясь носом ему в грудь, а он старательно отталкивал от нее теток с большими сумками и пышущих перегаром мужиков. Троллейбус два раза застревал в пробке, и в результате молодые люди добрались до детского сада уже после его закрытия. Всех детей разобрали. Максимка в одиночестве сидел на лавочке возле качелей и водил палочкой на песке, рисуя какие-то замысловатые знаки. Увидев маму, он сначала обрадовался, вскочил со скамейки, но, бросив взгляд на стоящего рядом с ней незнакомого дядю, нахмурился. -Симка, пойдем! Мальчишка не тронулся с места. Воспитательница, дородная женщина лет сорока, сидящая на другой лавочке, пыталась его подбодрить: -Максим, ты разве домой не хочешь? Я вот хочу, а ты? -Я тоже, - буркнул тот. Лариса подошла к нему, взяла за плечи. Началась стандартная процедура "сдачи-приемки любимого чада": осмотр носа на предмет обнаружения зеленых человечков, обтирание губ платочком, отряхивание коленок. Все это время Максим не сводил почти враждебного взгляда с незнакомого дяди. -Привет, - решился начать разговор дядя.
– Как дела, малыш? Тот молчал. -Это дядя Вадим, - вмешалась мама.
– Поздоровайся с ним. Максим автоматически протянул руку ладонью вверх, но ничего не сказал. Пока мама теребила его за уши и расчесывала волосы, он смотрел на свои таинственные знаки на песке и что-то беззвучно шептал. -Что ты там поешь?
– спросила Лариса.
– Спой нам.
– Лариса полезла в свою сумочку. -Нет, все в порядке, - отрезал Вадим. Продавщица уже выставила на прилавок заказанную партию товара. Бутылки соблазнительно сверкали капельками влаги. -Одну секунду, - сказал Вадим, видя нетерпение продавщицы.
– Лариса, возьми Симку и садитесь, а я сейчас подойду. Лариса послушно исполнила просьбу. Вместе с сыном они заняли самый дальний столик, как раз возле газона с играющими детьми. Лариса уселась на пластмассовый стул и наблюдала за тем, что происходило у прилавка. Вадим нагнулся к продавщице, принялся что-то нашептывать. Та сначала скорчила забавную физиономию, потом смущенно улыбнулась и кивнула. Вадим тут же забрал покупки и присоединился к своей компании. -Что ты ей наговорил?
– поинтересовалась Лариса.
– Свидание назначил? -Да нет, ничего особенного. -Я заметила, что ты ей так и не заплатил. Вадим предпочел не отвечать. Он выставил угощения на столик, сам открыл упаковку сока и протянул ее мальчику. -Держи. -Спасибо, - сказал Максим. -Так все-таки, - не унималась Лариса.
– Снимаешь барышень по вечерам, негодник? -Я этим не занимаюсь. Я просто сказал ей, что занесу деньги вечером, перед закрытием. Лариса удивленно вскинула брови, но Вадим больше не обращался к этой теме. Он открывал бутылки и все время подмигивал мальчику.
Сегодня они с Глебом записали три дубля рекламного ролика книги. Вполне можно было обойтись и одним, но профессиональное чутье заставило Большого Босса подстраховаться на случай каких-нибудь сбоев. Он лично подготовил ролики к эфиру, наложил музыкальное сопровождение и распечатал для ведущих график выхода в эфир. -Вся эта бодяга пойдет завтра с девяти утра, - резюмировал он.
– И я все равно не пойму, в чем здесь хохма. -Никакой хохмы, - устало отмахнулся Вадим.
– Просто этой мой текст. -Да, но он мало отличается от моего, который я гонял целый месяц. И толку чуть. Они сидели в эфирной студии и курили. Глеб тоже был порядком измотан за сегодняшний день. В разговоре с Нестеровым он дал добро на предвыборную рекламную агитацию господина Лесневского, и теперь в его сейфе покоилась пухленькая пачка зеленых условных единиц. Он еще не решил, на что пустит эти деньги - на оплату просроченных счетов или в дело. -У меня просьба к тебе, - подал голос Вадим. -Ну. -Если моя реклама хорошо пройдет и ты продашь тираж книги, возьмешь меня к себе на работу? Глеб не удивился. Он уже понял, что этот парень умеет не только петь песни и строить глазки. -Если все получится, я найду тебе занятие. А ты свободен? -Считай, что свободен. Я, понимаешь, чертовски устал отпускать по накладным просроченный шампунь. Они оба и почти одновременно рассмеялись.
5
Глеб Шестопалов "Убегающий Волк" В трюковом режиме
Какими способами можно заставить человека проникнуться к вам уважением, вызвать симпатию и тем самым побудить его поступить так, как вы желаете? Откровенно говоря, это не так уж и сложно. Все мы иногда прибегаем к подобным ухищрениям, даже не подозревая об их научной подоплеке. Например, родители частенько укладывают своих чад спать с помощью лишней конфетки или пустых обещаний (сводить в зоопарк, купить электрический паровоз). Действует почти безотказно. Когда мне было пять лет, старший двоюродный братец опробовал на мне метод воспитателя детского сада из фильма "Джентльмены удачи": "Когда ты доешь свою порцию картошки, мы пойдем в парк Гагарина, сядем на ракету и полетим в космос. Только обязательно нужно доесть, потому что до обеда мы на землю не вернемся". Слово в слово повторил! Повертел в руках кусочек сахара, как дрессировщик перед носом у медвежонка, и я сделал сальто. То, чем пользуются нечестные родители, называется манипуляцией, но это самая примитивная ее форма. Мы же с вами должны овладеть навыками психологической игры, то есть воспользоваться разработками ведущих психологов, которые возвели манипуляцию в ранг большого искусства. Пси-манипуляция является методом психологического воздействия, основанным на двузначной оценке человека окружающего его мира. Манипулятор применяет (разумеется, в своекорыстных целях) систему комплиментов и укоров, иными словами, располагает возможностью нажимать на нужные кнопочки для получения нужного результата. В ход идет все: комплименты, откровенная лесть, похвала, унижения, оскорбления и тому подобное. Манипулятор может "нажать" на ваше самолюбие, может пристыдить или заставить гордиться собой, а вы и не заметите, что болтаетесь у него на крючке, как речной карась. Относительно неплохо знакомы с методами манипуляции те, кому по долгу службы ежедневно приходится штурмовать кабинеты чиновников разного калибра. У этих чиновников, как правило, вымуштрованные секретари, готовые заслонить дверь своей грудью. Что делают посетители, когда пробиться через заслоны честным способом невозможно? О, у них есть кое-что про запас! "Как чудесно вы сегодня выглядите, Светочка!
– обращается визитер к секретарше.
– Я готов приходить сюда каждый день только для того, чтобы иметь возможность видеть ваше милое личико...". Шоколад, цветы, обезоруживающая улыбка - и дверь будет открываться проще. Как это ни прискорбно, но мы с вами, простые смертные, объектами манипуляции становимся чаще, чем ее инициаторами. Конечно, старым "волкам" бояться нечего, а как быть тем, кто впервые ступил на тропу борьбы за собственное выживание? У вас, друзья мои, есть два варианта: либо учиться на ошибках ближних, либо испытывать все прелести психологического воздействия на себе, постепенно выстраивая оборонительные укрепления. Прежде всего необходимо понять, на какой крючок вас ловят. Главный признак так называемой "белой" манипуляции, основанной на комплиментах, лести, задабривании, - это внезапно возникающее чувство признательности за невинный знак внимания. Проще говоря, вам дали конфетку, погладили по голове (похвалили новое платье или тепло отозвались о вашей супруге), и вы уже готовы броситься в объятия манипулятора, расцеловать его и пообещать сделать все, что он ни пожелает. Будьте осторожны! Возможно, никакой манипуляцией здесь и не пахнет, и человек действительно настроен по отношению к вам благожелательно. Ну, а если нет? Всегда следует оставаться в рамках благоразумия. У меня вызывают неподдельное восхищение некоторые девушки, умеющие хладнокровно воспринимать комплименты от лиц противоположного пола. "О, Люсенька, я в вашем присутствии просто теряюсь... Вы так прекрасны! Вы самая привлекательная девушка из всех, кого я когда-либо встречал. Не поужинать ли нам сегодня вечером у меня дома?" - "Спасибо за добрые слова, господин Пупкин. Мы обязательно поужинаем вместе, но не сегодня и не у вас дома, а послезавтра и в обществе моего мужа". Ответ сопровождается обворожительной улыбкой, и непрошеный прилипала понимает, что ни черта ему не светит. Изящно, легко, без всяких взаимных обид. Главные признаки "черной манипуляции" (унижения, оскорбления, "давление на любимую мозоль") обнаружить несколько сложнее, но все же и они достаточно очевидны. Если вы чувствуете неудобство, неловкость вашего поведения, колебание в выборе ответа, то вы, скорее всего, готовы сделать опрометчивый поступок, к которому вас ненавязчиво подталкивают. Вот пример. Вы дали одному из своих знакомых крупную сумму денег в долг. У вас есть опасения, что деньги вернутся не скоро, если вернутся вообще, поэтому вы пытаетесь взять у приятеля расписку. Тот начинает свое черное дело: "Да ты что, старина, не доверяешь мне?! Сколько лет мы с тобой знакомы! Зачем тебе эта возня с бумажками? Ну, ты меня просто обижаешь. Не надо мне твоей помощи, если ты так"... Вы чувствуете неловкость. Вам стыдно. Ну, конечно, как же можно сомневаться в порядочности старого друга! Да пусть он берет денежки просто так, без всяких расписок! Вот вы и попались. Приятель довольно ловко сыграл на вашем чувстве стыда и в результате получил то, что хотел. Вернутся денежки кредитору или нет, не суть важно. Ловят не только на страхе показаться жадным или недоверчивым. Страхов у живого человека много, и любой из них может стать хорошей приманкой для манипулятора. В ловушку попадаются некоторые мужья, которым заботливые жены не дают носить любимые драные джинсы ("Ты только посмотри, на кого в них похож! Ты же позоришься сам и меня позоришь!"), подчиненные, попытавшиеся обвинить свое начальство в некомпетентности ("Ты что, Сидоров, умнее меня?! Если так, то садись в мое кресло и руководи сам!"), и многие другие. Ведем мы себя в подобных ситуациях как пристыженные дети. Смешно и грустно. Все же противостоять манипуляции можно. Для этого нужно иметь способность отстаивать свои интересы в любых ситуациях. Например, на риторический вопрос манипулятора "Ты что, не доверяешь мне?!" - существует несколько вариантов ответа: 1. "Нет, я вообще никому не доверяю" - при слабом манипуляторе; 2. "А вы хотите унизить меня своей репликой?" - некий прообраз контр-манипуляции, используемый при равном, но не очень опасном манипуляторе; 3. "Да дело, собственно, не в том, доверяю я вам или нет..." - при равном, но опасном манипуляторе; 4. "Я вам полностью доверяю, но обстоятельства складываются таким образом, что..." - при сильном, "вышестоящем" манипуляторе, который при желании может устроить вам отпуск без выходного пособия. Как видите, ничего сложного нет. Иногда нужно проявить хитрость, иногда упертость осла. Все зависит от расстановки сил. Проявляйте уважение к собеседнику, можете даже закрывать глаза на его маленькие причуды, но ни в коем случае не оставляйте без защиты свои собственные интересы. Кстати, на реплики типа "Как тебе не стыдно!" я всегда стараюсь отвечать однозначно: "Да, мне очень стыдно. Буду работать над собой". Как правило, вредное психологическое воздействие на меня тут же прекращается.
До выборов губернатора оставалось полтора месяца. Газеты, телевидение и радио раскручивали свою фирменную истерику по поводу того, кто из кандидатов больше всего испачкан. Все средства массовой информации единодушно согласились с невозможностью терпеть существующее бедственное положение. "Так жить нельзя!" это был самый популярный, хотя далеко и не оригинальный лозунг в эти предвыборные месяцы. Расстановка сил не сулила больших барышей действующему губернатору Дмитрию Попову. Он баллотировался на второй срок, но за прошедшие годы ему аж три раза пытались всучить наспех сляпанный импичмент, несколько раз устраивали скандал за срыв финансирования целевых программ и все время намекали на слабое здоровье. Оппозиционные газеты не упускали ни малейшего случая поддать ему коленкой, благо поводов он сам предоставлял немало. Словом, чтобы задавить его окончательно, конкурентам нужно было напрячься еще чуть-чуть. Основная группа претендентов представляла собой сборище олигархов всех мастей. На первый план неожиданно вылез Григорий Савичев, которого в народе ласково называли "разливалой": количество выпитых потеющими гражданами бутылок прохладительных напитков под маркой савичевского комбината приближалось к астрономической цифре. Вдобавок комбинат недавно запустил в работу мясную линию, и электорат, отведав колбаски, подумал, почему бы не поддержать "разливалу" на губернаторских выборах. Сам Савичев в традиционных интервью и репортажах говорил, что забота о людях - его главное политическое кредо, и что он готов в случае избрания его главой региона способствовать развитию малого бизнеса и ежемесячно отщипывать от своего личного дохода десять тысяч рублей на унитазные сиденья для неимущих. В затылок ему дышал некий Борис Брутберг. Он владел контрольным пакетом акций промышленного гиганта, который заваливал рынок дешевыми кирпичами, металлоконструкциями и оргстеклом. Парню было лет сорок, выглядел он на двадцать пять, а ругался как второклассник. У большинства трезвомыслящих избирателей он вызывал негативные эмоции, но бабушкам, как ни странно, нравился. "Такой красавчик, что я просто молодость вспоминаю, на него глядючи!
– говорила одна пенсионерка в интервью областному телевидению.
– И он обещал нам пенсию выплачивать вовремя, и чтобы хулиганов поздно вечером на улицах было меньше". Двое настырных журналистов раскопали старую историю о налоговых махинациях Брутберга, но одному из любопытных писак настучали по голове, а второго упекли за решетку, повесив на него попытку изнасилования. Брутберг оставался чистым. Третьим в списке лидеров (не считая губернатора Попова) шел Максим Каратаев, Господин Автосервис и Депутат Государственной Думы. В нижней палате российского парламента он особо не блистал, но в родном городе каждая вторая иномарка обслуживалась в его сети: заливалась каратаевским маслом, ставила каратаевскую резину и его же магнитолы. Человек он был хороший, имел двоих детей, жену и собаку, по утрам бегал трусцой (что, к сожалению, никак не сказывалось на его "воздушной" фигуре), а вечерами выступал с циклом радиопередач под общим названием "Городской спектр". Ничего нового он не говорил, но говорил он красиво и правильно, поэтому, по предварительным прогнозам, за него готовы были проголосовать до двадцати процентов избирателей. Далее в числе кандидатов в губернаторы фигурировали: один бывший генерал КГБ ("Гражданам - достойную жизнь!"), один врач-хирург из крупнейшей городской больницы ("Здоровье земляков - прежде всего!"), один замшелый коммунист с кругами под глазами ("Долой антинародный режим!") и даже какой-то анархист без определенного места жительства, но с хитрым лозунгом "Я вам, бля, покажу кузькину мать!". Почти за каждым из кандидатов стояла некая общественная организация или политическое движение, так или иначе использующая в своем названии слова "народ" и "Россия". Чем они отличались друг от друга, мало кто понимал, но многие верили, что это и есть большая политика и государственный масштаб. Лесневский в глазах простых избирателей пока ничем не выделялся. Просто одна из фамилий в бюллетене, напротив которой галочку можно и не ставить. Пенсионеры иногда появлялись на его благотворительных "праздниках двора", получая свои продуктовые пакеты, интеллигенция трещала о темном цвете этой лошадки, но настоящего ажиотажа так до сих пор и не было. Сотрудники радио "Пилот" вообще не интересовались, кто он такой и что ему нужно. У них были дела поважнее.
Утром в студии и офисе царило оживление. Ди-джей Даша Парамонова, крупная и громогласная девушка, претендующая на звание неформального лидера, обнаружила в компьютере новый ролик с новым голосом, дала его послушать ведущей новостей Машке Блиновой, и обе пришли в неописуемый восторг. Причину своего восторга они объяснить не могли самим себе. -Знаешь, Маруся, - сказала Даша, - прослушала его три раза и чуть не кончила. Маша покраснела (она старалась не употреблять даже такие безобидные выражения), но вынуждена была согласиться, что и у нее "где-то что-то зашевелилось". -Не знаешь, кто это?
– поинтересовалась она. -Глеб притащил какого-то парня. -С улицы? -Нет. Говорят, в "Черепахе" песни орал, а теперь вот у нас ролики пишет. -Нормально! -Ага. К одиннадцати утра весь имеющийся в наличии программный отдел - два ди-джея, информационщица Блинова, звукооператор и секретарша Настя - сидели в столовке и обсуждали личность незнакомца. -Я видела его мельком, - говорила Настя, уничтожая свои традиционные утренние пончики. -Ну?! И как он тебе? Настя, любившая иногда накинуть себе цену, неопределенно пожала плечами. -Ну, симпатичный такой... Звукооператор Паша до сих пор стоял у двери молча, но вдруг решил вмешаться: -Он невысокий, робкий и молчаливый. Глеб приводил его пару раз вечером, они при мне записывались. Нормальный чувак. Больше ничего не знаю. Даша Парамонова хотела еще что-то спросить, но тут вспомнила, что ей через пару минут объявлять песню в эфире, и умчалась к себе. За ней потянулись по своим делам и все остальные. О парне вспомнили только через два часа. На стойке у Насти раздался телефонный звонок, из которого секретарша узнала, что некий молодой человек, книготорговец, желает приобрести партию "Убегающего волка", но не знает, как это сделать. Он позвонил по указанному в рекламном ролике телефону и вот теперь хочет, чтобы ему объяснили. -Подождите секундочку!
– вскричала Настя. Она бросила трубку на стойку и бросилась искать бланки заказов, которые не использовались уже слишком давно, чтобы о них помнили. Перерыв все полки своей тумбочки, она откопала-таки пару листов, схватила ручку и вернулась к абоненту: - Я слушаю вас! Сколько вы хотите заказать? Молодой человек заказал пока штук двадцать и попросил привезти пораньше, потому что с сегодняшнего утра уже несколько человек спрашивали эту книжку. -Хорошо, обязательно! Настя тут же связалась с Шестопаловым. -Глеб Николаевич! А, вы за рулем... Извините, тут заказывают книгу, по рекламе позвонили. Вы сами отвезете?.. Хорошо. Нет, пока только один. А? Да, конечно, буду записывать. Как следствие, за обедом новый голос обсуждали уже с большим интересом. Даша Парамонова закончила свою смену, уступив место в эфире молоденькой Ане Гончаровой, и теперь никуда не спешила. -Ролик сработал слишком быстро, - говорила Даша, уничтожая "Доширак".
– В последний раз у нас так объявление о съеме квартиры работало. Он там что-то закодировал, что ли? -Не знаю, - ответила Блинова.
– Текст такой же, какой у Глеба был: "Хорошая книга, поможет, научит, ля-ля-ля". -Ясно. -Что тебе ясно? -Что ничего не ясно. -Может, он этот...
– Блинова хихикнула. -Кто? -Экстрасекс? Тут снова вставил словечко Паша, упрямо не желавший усаживаться за столик с девчонками: -Вы на него губу не раскатывайте. "Экстрасекс"... Он при мне какой-то своей подруге звонил и сладко так придыхал. Ни фига у вас не выйдет. Девушки вздохнули. Большой Босс Шестопалов появился в офисе в половине первого. Его ожидало приятное и в то же время странное известие: после серии выходов в эфир рекламного ролика в студию позвонили четыре человека и каждый заказал по небольшой партии "Убегающего Волка". В сумме получалось около ста двадцати штук. Могло бы позвонить и большее количество покупателей, но для первого раза после долгого застоя результат просто ошеломляющий. Глеб озадаченно чесал затылок, курил, пил кофе, отдавал распоряжения и всё думал. Поразмыслив таким образом около часа, он велел продолжить прокат ролика до конца дня, а сам полез под стол. -Вылезайте, родимые, - пропыхтел он, подтягивая к себе две пачки книг. Упаковка покрылась толстым слоем пыли. Глеб уже не думал, что будет испытывать по отношению к этим пачкам хоть что-нибудь, кроме тихой ненависти. Однако, все же испытывал. Он погрузил книги в пакет и отправился развозить их по заказчикам. -Настя, я буду через часок. Едва он ушел, поступил еще один звонок по поводу покупки партии книги. На этот раз - от "Роспечати". Они просили сразу сто штук. Для пробы. Дело покатилось по принципу "снежного кома" - Глеб только успевал уворачиваться от попадающих на него заказов. Он успел развезти первые партии "Волка", как на трубку ему позвонила Настя и сообщила, что Сеть Книжных Магазинов Малахова хотела бы попробовать выкинуть на прилавок штук пятьдесят. Глеб присвистнул. Пятьдесят штук - понос детский, но этим поносом интересуется сам Малахов, чудаковатый сукин сын, построивший в городе четыре роскошных и популярных "букер-маркета". Ему раскидать эти пятьдесят экземпляров - как в носу поковырять, но ведь соизволил же! -Что еще?
– спросил Глеб у Насти. -Еще два частника приходили, взяли по пачке. Я им оформила бумаги на реализацию, через неделю они сообщат, как идет продажа. -Хорошо. -Но и это еще не все. В студию звонят люди, спрашивают, где книгу можно купить. Я отвечаю: "Ищите в магазинах". Правильно отвечаю? -Абсолютно. -Ну, тогда у меня все. -Ладно, я скоро приеду. Глеб после разговора понял две вещи. Первая: этот молчаливый парень Вадим либо шаман, либо придуривается. Вторая: радио "Пилот" слушают. Прибыв в офис, Глеб выяснил, что с каждым выходом ролика в эфир количество звонков увеличивалось в геометрической прогрессии. После рекламного блока телефоны трещат по всей студии, потом - небольшое затишье, затем опять выход ролика, и все идет по новой. К четырем часам набралось около двух десятков заказов, и Глеб по-прежнему недоумевал: что произошло? Что он раньше делал неправильно и как этому пацану удалось объяснить людям - причем почти теми же словами - что книга-то и впрямь ничего себе? Подсчитывая количество выписанных счетов и общую сумму предполагаемой выручки, Шестопалов поинтересовался у Насти: -Мне не звонил Вадим Колесников? -Нет. А он должен был позвонить? Глеб на секунду задумался. -Полагаю, что должен. Как появится - сразу ставь меня в известность. А еще лучше...
– Глеб усмехнулся.
– Скажи ему, что он заработал свою ириску и может за ней приехать... К концу рабочего дня Шестопалов подводил итоги. На столе лежала пачка счетов: восемь штук - на предоплату, шестнадцать - на реализацию. Если продажи пойдут успешно (в чем Глеб почему-то уже не сомневался), то выручка за первую партию составит около одиннадцати с половиной тысяч рублей. Это вдвое перекрывает результат самой первой кампании по продаже книги, которая длилась около месяца! "Дело не в деньгах", - неоднократно повторял Глеб, и это было чистейшей правдой. Дело совсем не в них. Он когда-то давно прочитал одну умную книгу, названия и автора которой не запомнил. В ней говорилось, что если ты берешься за дело, думая только о бабках, то лучше брось и не рыпайся, потому что загубишь процесс. "Ты делаешь это не только ради денег, иначе ты просто обезьяна" - так, кажется, там было написано. Глеб старался следовать нехитрому постулату по мере своих возможностей. Его коллеги с многих других городских радиостанций в надежде на скорую прибыль продавали практически все, что у них было, даже сотрудников. Получив вожделенные дензнаки, они вкладывали их в новые авантюры и срубали новые кочаны капусты. "Это бизнес. Нормально", - говорил Кирилл Обухов. Глеб в ответ упрямо цедил сквозь зубы: "Это не бизнес, это фуфло. Рентабельность - восемьдесят процентов! Пусть торгуют пивом и чипсами. Посчитай количество ларьков с магазинами и сопоставь их с количеством бизнесменов. А? Получится примерно одинаково". Пиво и чипсы, мыло и прокладки... Когда Глеб писал свою книгу, задерживаясь на работе до первых утренних трамваев, выкуривая пачки сигарет и выпивая кофе целыми банками, он не думал о деньгах. Он думал о чем угодно, только не о них. Он хотел, чтобы его работа получилась. Если получится хорошо - будут тебе и слава с почетом, и самоуважение, и эти чертовы деньги. А если делать плохо, то гораздо эффективнее было бы тратить драгоценное время на занятие проституцией. Хотя даже там надо работать качественно. Глеб закурил. Голова у него после всех последних новостей шла кругом с огромным радиусом. Скоро объявится Лесневский со своей политической рекламой аспирина, Вадим Колесников загадывает загадки, вопрос о рейтинге "Пилота" завис, как лампочка на шнуре под потолком. Дурдом.