Молчи
Шрифт:
— Сложи два плюс два, милая, — холодно рассмеялась Жаклин.
Мэри Лу поджала губы и сделала глубоких вдох.
— Нас всех… похитили, — она замолчала, глядя куда-то вдаль.
Ри могла видеть, как она что-то вспоминала. Может быть, фургон. Вещи. Запахи.
— Нас держат в плену те двое, что привезли тебя сюда. Мы называем их Первая тварь и Вторая тварь, — продолжала Мэри Лу. — Один из них толстый. Второй похож на Скелета*, — она усмехнулась. — Не то, чтобы это имело значение. Они оба отвратительные свиньи.
— Зачем они нас похитили? — спросила Ри, хотя боль между ног сказала ей все, что
Взгляд Мэри Лу метнулся к коленям.
— Лучше нам сейчас это не обсуждать. Тебе нужно отдохнуть. В твоем организме все еще много наркотиков.
По щекам Ри потекли слезы. Почему Мэри Лу была такой милой? Спокойной? От этого становилось только хуже.
— Я не понимаю, — сказала она сквозь рыдания.
Загремели цепи, и Жаклин снова встала.
— Похоже, тут нужен кто-то, кто сможет тебе все объяснить. Тебя похитили два педофила. Теперь ты принадлежишь им и их дружкам. Ты ничего не контролируешь. Прими это, потому что борьба с судьбой не принесет тебе ничего хорошего. А борьба с ними приведет только к тому, что тебя изобьют еще сильнее, — она помолчала. — И последнее. Ты никогда не выберешься отсюда. Это правда. Это ужасно. Но думаю, как только ты открыла глаза, то поняла, что в будущем тебя не ждет ничего прекрасного, что бы эта сука тебе ни говорила, — она кивнула головой в сторону Мэри Лу. — Твоя судьба предрешена, как и наша. И чем скорее ты к этому привыкнешь, тем лучше.
Лицо Мэри Лу становилось все краснее и краснее во время тирады Жаклин, ее рот искривился в гримасе, которую Ри видела лишь несколько раз за все следующие годы их плена. По большей части Мэри Лу оставалась позитивной, энергичной. Она редко позволяла реальности сломить себя.
— Я ненавижу тебя, Жаклин, — прошептала она со слезами на глазах. Цепи снова звякнули, когда она встала. — Я ненавижу тебя! — закричала она. — Лучше бы это была ты, а не Сара, поняла? — Мэри Лу зажала рот руками в тщетной попытке удержать слова.
Жаклин подняла средний палец и снова села.
— Я бы тоже хотела быть на ее месте, сука… поверь мне, — ее голос был похож на рычание, она снова уперла локти в колени, а затем ее голова опустилась между ними. — Поверь мне, — прошептала она, и Орион показалось, что она услышала шмыганье носом.
Последовавшее молчание было долгим и душным.
Это будет преследовать Ри на протяжении многих лет. Абсолютная тишина. Никаких далеких звуков машин, сирен, цивилизации. Ни музыки, ни телевизора, ни книг. Ничего, кроме пустого воздуха, чтобы дразнить их и показывать, что никто не услышит их криков, никто никогда их не найдет.
— Как давно вы здесь? — наконец спросила Ри, тишина начала проникать ей под кожу, заставляя думать о безумных, нежелательных мыслях.
Увидев лицо Мэри Лу, она пожалела о своем вопросе. Какими бы добрыми ни были ее глаза, остальная часть ее лица опустилась, надежда сошла с него, как вода с ветрового стекла.
— Тебе правда нужно отдохнуть, — ответила она, избегая ее взгляда.
— Пожалуйста, — умоляла Ри.
Она должна была чувствовать себя плохо, давя на Мэри Лу. Не давая ей передышки. Но она так не чувствовала. У Мэри Лу было преимущество. Ри слышала, что знание — это сила, разве не так? Цепи на лодыжках и синяки на бедрах свидетельствовали о том, как мало у нее сил. Она хотела узнать. Даже если это будут какие-то обрывки. Ей нужно было узнать хоть что-то.
Мэри Лу глубоко вздохнула.
— Сколько я здесь пробыла, зависит от того, какой сейчас год.
— Сейчас 2006 год, — ответила Ри.
Резкий вздох Мэри Лу кое-что говорил. Как и слегка маниакальный смех Жаклин с другого конца комнаты.
— Что? — спросила Ри, хотя знала, что это будет означать что-то плохое для нее. Для всех них.
По щеке Мэри Лу скатилась слеза.
— Прошло слишком много времени, — прохрипела она.
— Насколько много? — поинтересовалась Ри, но не была уверена, хочет ли знать.
Мэри Лу сделала еще один резкий вдох.
— Меня похитили в 1997 году, — прошептала она.
— В 2001, — крикнула Жаклин. Она покачала головой, щелкнув зубами. — Пять лет, — пробормотала она и снова холодно рассмеялась. — Пять гребаных лет.
Рыдания эхом отдавались из угла, где Патриция все еще лежала, свернувшись калачиком. Ее тело дергалось с каждым вздохом.
— Патрицию привезли сюда несколько месяцев назад, — сказала Мэри Лу.
Слова и цифры отдавались рикошетом в голове Ри. Она не могла осознать тот факт, что эти девушки пробыли здесь, в этом сыром, темном месте в течение многих лет. Этого не могло быть.
— Как это вообще возможно? — спросила она. — Как ты могла пробыть здесь так долго?
Ри ошиблась. Знание — это не сила. Теперь ее разум разваливался на части, а цепь вокруг лодыжки только сильнее натягивалась.
— Посмотри вокруг, — сказала Жаклин. — Вот так, могут пройти годы.
— Стены толстые, — сказала Мэри Лу. — Мы не слышим, когда они спускаются по лестнице. Мы не слышим, как они отпирают цепи по ту сторону двери, никаких передвижений, — она покачала головой. — Я не знаю. Я перестала пытаться понять это много лет назад. Много лет, — повторила она, быстро моргая.
Теперь Ри могла увидеть это. Сначала Мэри Лу казалась доброй, настолько нормальной, насколько это вообще возможно в данной ситуации. Но она тоже была потеряна. Сломлена.
— Какой двери? — спросила Ри.
Дверь означала побег, что бы девочки ни говорили. Они пробыли здесь слишком долго. Они сдались. В Ри было больше борьбы. Она вернется к тому прекрасному летнему дню. К тому идеальному поцелую. Все это станет лишь кошмаром.
Мэри Лу указала на стену, возле которой свернулась Патриция.
— Видишь, ту трещину в бетоне? Дверь открывается там.
Ри прищурилась, ее голова раскалывалась, а взгляд был рассеянным, но ей удалось разглядеть явную трещину.
— И вы не пытались напасть на них, когда они открывали дверь и заходили? — спросила Орион, и это прозвучало почти осуждающе, хотя она и не хотела этого. — Не пытались сопротивляться или что-то в этом роде?
Жаклин усмехнулась.
— Глупая маленькая девочка.
— В каждом углу комнаты установлены камеры, — объяснила Мэри Лу. — И микрофоны тоже. Дверь тяжелая. Они едва могут открыть ее сами. Они всегда хорошо вооружены. Они не обычные растлители малолетних. Они всегда подготовлены и организованы.