Молчи
Шрифт:
В этот момент Ри, несмотря ни на что, охватила чистая ревность. Несмотря на боль между ног, внутри души, страх, грызущий нервы и говорящий ей, что ничто уже никогда не будет прежним. Ее девичья зависть почему-то осталась невредимой.
Потом Ри поймет, что красота Жаклин не то, чего стоит желать, чему стоит завидовать. Это означало, что она была ценным владением. Их любимицей.
А Клетка, не то место, где хотелось бы быть любимицей.
Мэри Лу выпрямилась и вздернула подбородок в знакомом Ри жесте. Эйприл делала так время от времени, даже не осознавая. Это жест девочек из семей, в которых
— Тебе никогда не получится убедить меня, опуститься до твоего уровня, Жаклин, — ответила Мэри Лу, слегка сжимая Ри, которая обнаружила, что предпочитает эту боль, той прежней нежности. — У меня всегда будет надежда.
Жаклин прищурилась, сосредоточившись на Ри.
— Хочешь знать, что случилось с последним человеком, который носил эти цепи, деточка? — спросила она Ри, и ей не очень понравилось, куда она клонит.
Осознание ударило ее, быстро и безжалостно. Эти девушки были хорошо знакомы со своим окружением. Они пробыли здесь достаточно долго, чтобы понять, как со всем справиться. Она была не глупа. Орион читала газеты, смотрела новости. Пропавшие девочки. Дети, которых редко находили. Сколько там говорилось требуется часов? Двадцать четыре? Сорок восемь? Они были самые важные. Решающие. После — шансы были малы. После — вряд ли вы вообще захотите кого-то найти.
— Ты действительно хочешь знать? — тон Жаклин был снисходительным.
— Немедленно заткнись, Жаклин, — отрезала Мэри Лу, ее голос был на грани крика. Точно таким же тоном мать Эйприл разговаривала с ней, когда она не слушалась.
С другой стороны, ей так же не следовало сидеть в подвале с цепью на лодыжке.
Ри начала дрожать. Ей этого не хотелось. Она хотела прислониться к стене, сложив руки на груди, принять свою судьбу, как Жаклин. Или, возможно, слепо надеяться, как Мэри Лу.
По ее лицу текли слезы и сопли. Она не могла контролировать это. Она чувствовала себя бессильной перед открывшейся правдой.
Поэтому она дрожала и рыдала.
— Г-где мы? Что это? — слова панически вырвались сами собой.
— Это ад на земле, — ответила Жаклин без малейшей нежности. — А ты его новый обитатель.
Мэри Лу встала, решительно пересекая небольшое пространство между ними, пока цепь на ее лодыжке не натянулась и не остановила ее в нескольких шагах от девушки.
Жаклин осталась стоять, лениво прислонившись к стене, с лукавой насмешливой ухмылкой на лице. Ри подозревала, что такие споры здесь часто случались. Орион достаточно долго жила в трейлере, чтобы знать: близость с кем угодно может привести к конфликту.
Мэри Лу ткнула пальцем в сторону Жаклин, в ее глазах вспыхнул огонь.
— Клянусь, Жаклин, если ты не оставишь эту бедную девушку в покое…
— Что ты сделаешь? — прорычала Жаклин, оттолкнувшись от стены и вставая, цепь звякнула у ее ног. Она напрягла плечи, прижав руки к бокам. — Она не единственная «бедная девочка» в этом чертовом месте. Она не более проклята, чем все мы. Хватит с ней нянчиться.
Мэри Лу покачала головой то ли от разочарования, то ли от гнева. Орион не могла разобрать. А может, и то и другое.
— А кто утешал вас, когда вы только прибыли? Ты бы хотела, чтобы я просто скормила тебя волкам?
Жаклин усмехнулась.
— Вот это новость, Мэри Лу. Волки пировали с тех пор, как я здесь появилась. Ты не сможешь защитить меня от этого. Её тоже. Когда звери голодны, они охотятся за своей несчастной добычей, — она намерено потрясла цепь на своей лодыжке.
Ри увидела огонь, ярость в глазах Жаклин через тускло освещенное пространство, и почувствовала то, что удивило ее… жалость. Она представила себе первый день Жаклин в Клетке. Она представила невинную девушку, такую же, как она, медленно измученную от жестокого обращения. Неделями? Месяцами? Годами?
— Утешала? — спросила Жаклин, пронзая Мэри Лу своим взглядом. — Утешала? Ты солгала мне, Мэри Лу. Ты не делаешь эту ситуацию лучше, когда притворяешься, что мы все здесь не умрем, черт возьми. И что перед смертью не испытаем такое дерьмо, которое заставит нас пожалеть, что мы не умерли раньше. Ты извергаешь свой ядовитый оптимизм повсюду, как будто мы снова увидим наши семьи. Наших друзей. Как будто мы когда-нибудь выберемся из этой чертовой дыры. Как будто мы когда-нибудь снова увидим свободу, — лицо Жаклин покраснело, слова вылетали из ее рта вместе с брызгами слюны. — Вот тебе чертова подсказка, девочка! Этого не произойдёт. Это конец, матушка Мэри. Я не собираюсь жить в гребаном Ла-Ла-Лэнде и не позволю тебе дать этой бедной девочке ложную надежду.
Жаклин попятилась к стене и соскользнула вниз, снова усевшись на бетон. Она положила руки на колени, и гнев на ее лице мгновенно рассеялся. Самодовольная ухмылка, к которой Орион более чем привыкла, вернулась.
— А теперь оставь меня в покое, — сказала она, прислонившись головой к стене и глубоко вздохнув. — И удачи тебе с твоим новым проектом. Надеюсь, она справится лучше, чем предыдущая, — она кивнула головой на самое свежее из алых пятен на полу, ближе всего к ногам Орион.
Ри отпрянула от этого пятна, прислонившись спиной к холодной твердой стене, слезы навернулись на глаза.
Мэри Лу резко отвернулась от Жаклин, на ее лице было написано отвращение.
— Как тебе не стыдно, Жаклин, — тихо сказала она. — Как тебе не стыдно, что ты упомянула Сару.
Жаклин проигнорировала ее.
Мэри Лу снова сосредоточилась на Ри, звеня цепью, подошла к ней так близко, как только могла. Она села, скрестив ноги, и положила руки на колени.
— Не обращай на нее внимания, дорогая.
— А что случилось с последней девушкой? — спросила Орион, даже не услышав ее последней фразы.
Мэри Лу не ответила.
— А ты как думаешь? — рявкнула Жаклин с другого конца комнаты. Теперь она смотрела на нее холодным взглядом, словно ненавидела за то, что та говорит, за то, что дышит.
Ри тоже немного ненавидела себя за это.
Мэри Лу протянула руку.
— Не обращай на нее внимания, — повторила она.
Ри хотела знать подробности о последней девушке, которая сидела на ее цепях. Она искала слова, но не могла их найти, не могла понять, что она хотела узнать.
— Что это за место? — наконец спросила она, переводя взгляд с Мэри Лу на Жаклин и, наконец, на Патрицию, которая теперь безудержно дрожала от подступивших слез.