Молчун-гора
Шрифт:
– …Это можно вылечить? Что бы она заговорила?
“Мое поведение – это болезнь? Я такая потому, что болею? Я не говорю потому что не могу говорить. Я не хочу слушать опять про себя. Я же тут. Но я не могу им сказать ничего, как они тогда узнают меня? Как они понимают, что я такая как они говорят?”
– …с речью ничего нельзя сказать, аутизм не набор или отсутствие чего-то. Аутизм скорее совокупность,
“Другие люди живут не так как я, почему я живу так. Кто это выбирает. Можно выбрать другое? Я хочу ходить в школу и учиться там. Там, наверное, хорошо. Хотя помещение школы выглядит не очень. Дети шумные, лучше дома тогда. Я бы хотела с кем-то подружится и придумать Швамбранию. Они узнают, что я не такая и не будут дружить со мной. Но хоть один будет”
– …Не отличница, и не быстрая, но справляется. Пишет коряво. Но в целом четверки. Я помогаю, но стараюсь оставлять все как есть в тетрадях, что бы она сама писала, считала.
– Это правильно. Сейчас у вас инвалидность, но она вам нужна? В школу ее взяли, может в университет пойдет. Работать. Все может быть. А инвалидность может как помочь, так и наоборот. Я могу поставить диагноз, но инвалидность уберу, чтобы у нее было будущее. Понимаете?
– Она также будет дома учиться?
– Ее охотнее будут брать в любые учреждения. Диагноз никуда не денется. Аутизм не лечится. Но это станет просто болезнью, чем она и является. Многие вырастают и приспосабливаются к жизни. Другие нет. Если Леся хорошо учится, пусть и дальше учится. С развитием все в порядке значит, а вот с социальностью нет. Но многие приспосабливаются.
Тихо, практически шепотом смотря на дочку Аня сказала:
– А как она будет жить без меня? – лицо выражало смутное понимание происходящего. Озарение, представления, что жизнь, которую
“Я останусь одна. Когда. Она слишком крепко держит руки. Нога начинает трястись. Напрягается. Все напрягается. Хочу встать.
Встань.
Я не могу. Она держит меня.
Встань.
Я не могу”
– Это тяжело принять. Если обычные дети учатся у родителей автоматически, им не надо каждый день объяснять правила поведения или еще какие-то нормы, то аутистам надо. Их надо вытаскивать из своего мира. Показывать и учить жить целенаправленно, долго и каждый день без перерыва. Объяснить, что Леся остается одна когда-нибудь и она должна уметь ходить в магазин, выполнять бытовые обязанности. Тут не идет речь о том, что она будет жить в социуме, общаться с другими людьми. Этого не будет. Позаботится о себе должна уметь…
Женщина говорила, Леся сидела рядом с мамой на стуле. Трясясь и немного покачивая. Представляя, как она будет рисовать мелками. Цвета наплывали друг на друга, голоса становились растянутые, далекие. Леся смотрела вниз, залипнув в точке, в другом месте.
“Листок она увидела, поняла, можно быть спокойной. Она купит. И у меня будет больше цветов. Не шесть. Маленькая желтая коробочка с бабочкой. Мы встаем? Уходим? Что она делает? Зачем она протягивает мне желтую коробочку? Я не могу взять. Это мой подарок для покупки. Я не могу взять. Это мама должна купить”
– Тебе дарят, возьми.
“Я не могу”
– Спасибо, – сказала мама, беря за дочку подарок.
– С днем рождения, Леся, – сказала психиатр, выпрямляясь, – Не беспокойся, я рада подарить тебе что-то. Ты мне нравишься.
“Если бы она еще раз протянула, я бы взяла.
Шумный автобус. Улицы. Люди. Остановки. Машины. Нечем дышать. Не знание. Страх. Шумный автобус. Улицы. Люди. Остановки. Машины. Нечем дышать. Не знание. Непонимание. Страх. Тянет. Идем домой. Надо в магазин еще. Зачем? За мелками. Тебе уже подарили мелки. Почему? Много людей. Они смотрят на меня. Не хочу, чтобы на меня смотрели. А что теперь мама будет дарить мне? Мы идем домой. Те же улицы. Машины. Гудят, гудят. Шумно. Очень шумно. Я хочу домой. Домой.
Конец ознакомительного фрагмента.