Молитва отверженного
Шрифт:
Саша долго смотрел на детский сандалик, сжатый в его руке. Денин постепенно осознавал, почему тот показался ему знакомым и отчего он такой тяжелый.
Александр прижал сандалик к груди и задрал голову. Сил кричать не было. Он просто смотрел в небо. А на обочине пылала перевернутая машина. Та самая, в которой обугливалась его дочь.
— Один серый, другой белый, — бубнил Шон с сосредоточенным видом, расставляя игрушки в стеклянном шкафу. — Два веселых гуся.
Он вытащил из коробки Чебурашку и Крокодила Гену и поставил их на левом
— Мыли гуси лапки в луже у канавки…
Из соседней комнаты донесся протяжный стон. Судя по голосу, силы человека были на исходе.
— Заткнись! — не отрываясь от работы, крикнул Шон. — Один серый, другой белый спрятались в канавке.
Он выудил из коробки Карлсона, за которым последовал Малыш, и несколько секунд с восхищением любовался фигурками. Их надо бы поставить отдельно. Вот тут, к примеру. Ага. Именно так.
Шон перебирал миниатюрные модельки сказочных героев. Слева он ставил те, кого они с Мурзилкой уже изображали. Справа — во что они планировали поиграть. К счастью, места на полке еще много. Как, собственно, и сказок, в которых напарники еще не участвовали. К примеру, после Карлсона они планировали инсценировать «Мальчик-с-пальчик».
— Вот кричит бабуся, — вновь забубнил он, аккуратно закрывая шкаф. — Ой, пропали гуси! Один серый, другой белый…
Новый крик не дал ему закончить куплет, и лицо мужчины перекосила ярость.
Он вошел в комнату, где вниз головой висел юноша, привязанный за ноги к канату. На парне лет семнадцати не было никакой одежды.
— Пожалуйста, отпустите меня! — заверещал тот, в панике глядя на рассерженного Шона.
Из груды одежды, сваленной в кучу у скамьи, сказочник выхватил носок. Потом он шагнул к молодому человеку и зажал ему ноздри. Жертва инстинктивно открыла рот, который тут же был заткнут.
— В следующий раз это будет не носок, а паяльник, — пообещал Шон, ущипнув его за сосок.
Спина и ягодицы бедного парня были сплошь покрыты иссеченными ранами. Хлыст отмокал в ведре с соляным раствором, стоявшем прямо под ним.
Парень что-то промычал, его глаза наполнились слезами. Но Шон уже покинул комнату, напевая очередной куплет про гусей.
В коридоре послышались тяжелые шаги, и черты лица Шона разгладились. Это Мурзилка!
— Ку-ку, — бросил сказочник, вошедший в комнату.
Лицо его было землистого цвета, под глазами залегли тени.
— Что нового?
Шон с гордостью указал на стеклянный шкаф и заявил:
— Потомки скажут нам спасибо!
Мурзилка некоторое время всматривался в коллекцию, потом равнодушно кивнул и поговорил:
— Молодец. Зря времени не теряешь. Еще, гляжу, успеваешь развлечься с новой игрушкой. — Он махнул рукой в сторону комнаты, где висел юноша. — И как тебя на все хватает?
Шон скромно потупил взгляд.
— Ладно. «Карлсона» прочел или опять халтурил, мульти-пульти смотрел? — осведомился Мурзилка.
— Я читал! — Шон обиженно выпятил нижнюю губу.
— Ну-ну.
Шон пристально посмотрел на Мурзилку. Ему показалось, что его напарник чем-то встревожен, хоть и пытается скрыть это.
Они
— Что потом? — спросил он. — Мальчик-с-пальчик?
Шон пожал плечами:
— Было бы интересно.
— А ты когда-нибудь пробовал человечину? — задал вопрос Мурзилка.
— Я — нет, — возразил Шон. — Ты ведь Людоедом будешь, тебе и пробовать.
Мурзилка ничего не сказал.
— Ты не в настроении? — спросил у него Шон.
— Так. Воспоминания юности нахлынули. — Сказочник вытащил изо рта «чупа-чупс» и положил его на стол, сплошь прожженный окурками.
— Ты не приходил ночевать, — заметил Шон.
Мурзилка бросил на компаньона двусмысленный взгляд и заявил:
— Ты еще руки в боки упри и скалкой потряси. Мол, где шлялся, пьянь подзаборная? — Он усмехнулся, но глаза его оставались двумя кусочками слюды, за которыми изредка вспыхивали опасные искры.
— Хорошее сравнение с женой, — сказал Шон. — Но я волнуюсь за тебя. Последние три дня ты похож на живой труп. Что с тобой? Сегодня контракт по Кролику. Ты не забыл?
— Нет, конечно.
— Так где ты был, братишка? Если не секрет, конечно, — уточнил Шон.
— Я был на свалке, — с некоторым усилием ответил Мурзилка. — Веришь?
Шон кивнул. Он не удивился бы, если бы Мурзилка сообщил ему, что этой ночью летал на Марс.
— Я отвез туда одну шмару. Подцепил на вокзале. Вначале хотел сюда привезти, но она… — Мурзилка провел ладонью по глазам, словно пытаясь освежить в памяти тот самый разговор. — В общем, своими базарами она сковырнула мой шрамик, который был скрытым для всех, Шон. Даже для тебя. Поэтому я повез ее на помойку, где и оформил по всей программе. Закидал то, что от нее осталось, покрышками. — Он взял со стола «чупа-чупс», лизнул его и добавил: — Чего-то мне не по себе. Предчувствие какое-то… нехорошее.
— Я не узнаю тебя, дружище. Из-за какой-то бездомной мокрощелки такие переживания? — удивился Шон.
Мурзилка закинул на столик ноги, обутые в пушистые тапки в виде котят.
— А еще вчера вечером умерла одна моя старая знакомая. Ее звали Нелли. Это случилось в психушке, и возле нее никого не оказалось в тот момент. А бабе было всего-то тридцать два года. Ей бы детей рожать да жизни радоваться.
Шон потрясенно смотрел на своего напарника. За все их двухлетнее партнерство он впервые видел, чтобы Мурзилка проявил хоть какую-то толику заботы о ком-то.
— Почему ты раньше ничего не говорил про свою подружку? У меня есть связи, — сказал он, проведя ладонью по волосам напарника. — Мы могли бы вытащить ее на волю.
Мурзилка вяло махнул головой и сказал:
— Она не захотела бы возвращаться в наш мир. К тому же у нее не было глаз.
— Я тоже испытал нечто подобное, — чтобы как-то поддержать друга, произнес Шон. — Помнишь, я говорил, что в юности взахлеб читал детективы?
— Ну да.
— Мне не давала покоя мысль о совершении безупречного убийства. Ты понимаешь, о чем я. Ни свидетелей, ни мотива, ни, что самое главное, орудия преступления.