Молитвы разбитому камню
Шрифт:
Господи… Простите… Я не знал, что тут есть кто-то еще.
Д ж е к. Да ничего, парень. Я Джек Уинтерс. Давно тут с тобой валяюсь. Дрыхнешь уже три дня кряду. А вчера, когда ты проснулся, я, видать, был внизу, на лучевой терапии.
Луис падает обратно на подушки.
Л у и с. Боже, мне приснился такой ужасный сон!
Джек улыбается беззубым ртом и наливает еще виски.
Д ж е к. Хаверсмит, ночная сиделка, злобная такая, не сестра, а просто пес цепной, — она так и сказала, когда тебя пару часов назад принесли обратно. Ты вроде как ходил во сне. Сказала, ты у своей мамы в палате кричал и буянил.
Во время этого монолога Луис почти засыпает, но вдруг до него неожиданно доходит смысл сказанного. Он моментально просыпается, садится в постели, наклоняется и хватает Джека за руку.
Л у и с. Что? Что ты сказал про меня и мамину палату?
Джек прячет от него бутылку, как будто Луис хочет ее отнять.
Д ж е к. Парень, я только рассказываю, что говорила сестра Хаверсмит, когда тебя сюда приволокли. Она сказала, ты зашел в палату к матери и вырубился или еще чего…
Луис отпускает Джека и падает на подушки.
Л у и с (тихонько, себе под нос). Это был не сон. Я видел…
Джек отодвигается на другую сторону кровати, подальше от Луиса, и снова принимается, причмокивая, пить виски. От спиртного настроение у него улучшается.
Д ж е к. Черт тебя дери, парень, ты же везунчик, просто по башке ударило и малость спятил. А ведь на этом этаже почти у всех зверюга…
Л у и с. Зверюга? Рак?
Д ж е к. Рак, будь он неладен. Посмотри на меня, парень. Три месяца здесь лежу, они оттяпали все, чего у меня было по две штуки, и кое-что, чего было по одной… столько всего навырезали — оставили лишь то, без чего я никак не протяну. Теперь вот пичкают радиацией и таблетками, от которых все время выворачивает. (Улыбается беззубым ртом.)Так что я сам себе прописал лекарство. Эстер Мей, дочка моя, принесла втихаря. (Поразмыслив, протягивает Луису бутылку.)Не хочешь на ночь тяпнуть?
Л у и с (качает головой и морщится от боли). Нет. Спасибо, мистер… ох… мистер Уинтерс.
Д ж е к. Просто Джек.
Л у и с. Джек. Вы говорите, это раковое отделение?
Джек смеется, но смех быстро переходит в хриплый кашель. Он откладывает соломинку и выпивает остатки виски прямо из бутылки. Кашель прекращается.
Д ж е к. Не должно быть никакого ракового отделения, но уж что есть, то есть. Обычные пациенты не любят лежать со смертничками — сестра Хаверсмит нас так зовет, когда думает, что не слышим, — вот доктор Хаббард и другие раковые врачи всех здесь и собрали. (Потом тихо, самому себе.)А проклятым ночным тварям до нас так легче добраться…
Джек неуклюже шарит под подушкой и вытаскивает вторую бутылку. Наполняет стакан и берет новую соломинку.
Л у и с. Что?! Что вы сказали? Какие ночные твари?
Джек замирает с соломинкой во рту и подозрительно смотрит на Луиса.
Д ж е к. Ничего я такого не говорил.
Л у и с. Говорили. Про ночных тварей.
Д ж е к. Ну, когда наклюкался, видел кое-что. Просто глюки, парень.
Л у и с. Никакие это не глюки. Вы на самом деле что-то видели… что-то, чего не должно быть. Не должно существовать на свете.
Похоже, что Джек собирается что-то сказать — открыть, что
Комнату наполняет солнечный свет. На складном столике у стены — ваза со свежими цветами. Джека Уинтерса в палате нет — он на одной из своих процедур, его кровать аккуратно застелена. У постели Луиса сидит доктор Хаббард, вертит в руках трубку и внимательно слушает. Луис меряет шагами комнату. Поверх его пижамы надет халат, но на голове все еще повязки, взгляд у него взволнованный.
Он жестикулирует, торопливо и сбивчиво говорит что-то, почти как безумный.
Л у и с. Давайте предположим, что я и правда что-то видел прошлой ночью. Просто предположим, хорошо? Предположим чисто теоретически, что я видел, что мне не померещилось. Мы можем допустить это хотя бы на мгновение?
Д о к т о р Х а б б а р д. Хорошо, Луис, допустим. Что ты видел?
Луис на секунду останавливается, обхватывает себя руками, словно от воспоминаний его пробрала холодная дрожь.
Л у и с. Ну, это не был человек, но…
Д о к т о р Х а б б а р д. Да-да, ты мне уже несколько раз описывал это существо. Но что оно такое? Допустим, ты его видел, но что это было? Привидение? (Успокаивающе улыбается.)Может, инопланетянин? Инопланетный доктор, который интересуется нашей медициной?
Луис не обращает внимания на сарказм Хаббарда; погруженный в свои мысли, он подходит к окну и смотрит на улицу невидящим взглядом, подставляет лицо солнечным лучам. Потом снова заговаривает.
Л у и с. Я не знаю, что это. Это… это существопринесло с собой слизней, я вам уже говорил. Может, из другого измерения или как-то еще. Может, они постоянно вертятся вокруг нас, живут рядом с нами, но мы их не видим. (С печальным видом дотрагивается до забинтованной головы.)Вернее, видим, но только после сильного сотрясения мозга и вследствие воздействия на определенные сегменты левой лобной доли…
Доктор Хаббард продолжает улыбаться, но он так потрясен абсурдностью рассуждений Луиса, что машинально пытается затянуться пустой трубкой.
Д о к т о р Х а б б а р д. Хорошо, Луис, допустим, ты видел не человека. И допустим, только ты можешь их видеть — из-за травмы. Оно напало на твою мать?
Л у и с. Да… нет… Слушайте, оно маму каким-то образом использовало.
Д о к т о р Х а б б а р д. Но ты сказал, оно что-то оставило… оставило слизняка. Говорил, оно поместило что-то в тело твоей матери. Так зачем же ему…
Л у и с. (перебивает, снова начиная взволнованно расхаживать по палате, говорит громко и торопливо).Слушайте, я не знаю! Может, это как-то связано с тем, что у мамы рак. Может, они откладывают слизняков, а те растут внутри людей. Может, то, что мы принимаем за опухоли, на самом деле яйца… яйца этих… Мы для них как инкубатор. Или, может, слизняки внутри размножаются — это ведь похоже на рак, правда, доктор? — а потом эти существа возвращаются и собирают слизней, кормятся. Как вампиры… (Останавливается, пораженный догадкой.)Господи, конечно… это раковые вампиры!