Молитвы разбитому камню
Шрифт:
В-третьих, из-за бюджетных ограничений в этом эпизоде могло быть только три-четыре персонажа — по крайней мере, с репликами. Никаких натурных съемок (правда, режиссер захотел съемку в автомобиле в самом начале). Только два интерьера, которые легко было бы смонтировать. Спецэффекты по минимуму: один или два визуальных эффекта, несколько секунд простой анимации и кто-нибудь в костюме или в маске монстра.
В-четвертых, они захотели изменить название. «Метастаз» не годился. Они боялись, что, прочитав такое зловещее, болезненное слово, зрители тут же переключат канал.
В-пятых,
Ну, там еще много чего было, но, думаю, суть вы уловили. Передо мной встал вопрос: смогу ли я сохранить суть рассказа, выбросив по вышеупомянутым причинам чуть ли не все основные элементы сюжета, композиции, добрую половину героев и фактуру?
Задачка трудная, но интересная. Я пишу это вступление, а студия как раз заканчивает съемки «Жертвоприношения». Понятия не имею, когда смогу его увидеть. Не знаю, каких взяли актеров. И могу только догадываться, какие изменения внесли по ходу съемок. Если вам интересно, эпизод войдет в состав сериала под названием «Монстры», его покажут где-нибудь между одиннадцатью ночи и четырьмя утра по большинству местных каналов. Одному Господу Богу известно, где и в какое время он будет идти, когда эта книга попадет вам в руки.
Любопытно было бы узнать, как вам эта переделка.
~ ~ ~
Эпизод открывается последовательно смонтированными кадрами: сверхкрупный план — стеклоочиститель смахивает с лобового стекала дождевые капли; крупный план Луиса — привлекательный молодой человек, небритый, в данную минуту очень взволнован, напряженно вглядывается вперед, щурится от света встречных фар; совершенно очевидно, что он чем-то расстроен. Неожиданная вспышка света, слишком яркая для встречной машины; визг тормозов, скрежет металла… Глазами героя мы видим, как все вращается, переворачивается, сияние становится ярче, звук удара, вселенная наполняется нарастающим шумом и движущимся светом.
Рассеянный свет, затем изображение фокусируется, и мы видим, что это фонарик, который держит в руке доктор Хаббард, добродушный пожилой мужчина в белом халате поверх костюма.
Д о к т о р Х а б б а р д. Луис? Луис, ты меня слышишь? Луис?
Луис пытается поднять голову, но врач останавливает его.
Тихо, тихо, Луис. Не двигайся. Ты понимаешь, где ты?
Голова у Луиса вся в бинтах. Он стонет, пытается поднять руки и замирает, смотрит на браслет с собственным именем, на иглу капельницы, торчащую из левого запястья, на больничную пижаму, с изумлением оглядывается вокруг. Он вертит головой очень медленно, совершенно очевидно — ему невероятно больно. Сощурившись, смотрит на доктора.
Л у и с. Доктор
Доктор улыбается, поигрывая курительной трубкой.
Д о к т о р Х а б б а р д. Мы так волновались за тебя, Луис. Очень сильное сотрясение мозга. Ты пролежал без сознания почти трое суток. Помнишь аварию?
Л у и с. Аварию? Хм, не помню никакой… Погодите, помню: это вы мне позвонили… сказали, что маму забрали в больницу Маунт-Синай… [54] что вам пришлось оперировать… Боже мой, я помню… рак! У нее рак! Как у папы.
54
Маунт-Синай — крупный нью-йоркский больничный комплекс.
Луис пытается сесть, но из-за приступа острой боли едва не теряет сознание. Доктор Хаббард поддерживает его за плечи и осторожно помогает лечь обратно на подушки.
Д о к т о р Х а б б а р д ( нарочито веселым тоном).Луис, я ведь просил тебя приехатьв больницу, я не просил тебя сюда ложиться. Ты помнишь, как произошла авария?
Луис лежит с закрытыми глазами, пытается справиться с приступом боли. Наконец качает головой, он не может вспомнить.
Я сообщил тебе о матери. Ты помчался сюда как сумасшедший. По всей видимости, на шоссе машина попала в полосу гололеда. Полицейский сообщил, что она перевернулась четыре или пять раз. Луис, ты так неосторожен. Во всяком случае, с тех пор как…
Доктор Хаббард вынимает изо рта трубку, хмурится, видя, что там нет табака, и качает головой.
Л у и с (хриплым голосом).Кто-нибудь еще пострадал?
Д о к т о р Х а б б а р д. Нет… кроме тебя, никто не пострадал. А тебе, мой мальчик, просто повезло. Затронута левая лобная доля мозга. В общем, все могло быть гораздо серьезнее. Можно сказать, ты легко отделался: неделю-две голова поболит, возможно, в глазах будет немного двоиться.
Луис открывает глаза и пристально смотрит на доктора. Совершенно очевидно: собственное состояние мало его беспокоит.
Л у и с. Доктор Хаббард, как мама? По телефону вы сказали, что ее придется немедленно оперировать. Операция уже была? Опухоль вырезали? Или… или как у папы. Слишком поздно?
Доктор Хаббард снова вынимает изо рта трубку, вертит ее в руках, не глядя на Луиса.
Д о к т о р Х а б б а р д. Дурная привычка. Бросил курить год назад, но все еще ношу трубку с собой, никак не могу без нее.
Луис садится, превозмогая боль, хватает доктора за халат и притягивает поближе к постели.
Л у и с. Скажите же, черт возьми! Как мама? Насколько это серьезно? С ней все будет в порядке?
Д о к т о р Х а б б а р д. Луис, я знаю вашу семью уже много лет. Я лечил твоего отца, ты тогда был еще ребенком. Он так долго боролся…
Доктор Хаббард смотрит Луису в глаза. Теперь он совершенно серьезен и говорит отрывисто.
Когда я говорил с тобой, еще до операции… до аварии… оставалась надежда, что с помощью хирургического воздействия мы победим рак. Но метастаз распространяется быстрее, чем мы рассчитывали. Теперь… теперь нужно действовать постепенно. Есть разные методы.