Молли Блэкуотер. За краем мира
Шрифт:
«Магия – это не когда берёшь. Магия – это когда отдаёшь. – Госпожа Средняя заметила взгляд девочки. – Особенно когда лечишь. Вот тут-то, дорогая моя, заклинания и нужны. Формулы. А ещё нужно знать, что и как у человека внутри устроено. Без этого не поймёшь, к чему силу прикладывать».
Молли кивнула.
«Госпожа, я хочу помочь…»
Взрыв. Взрыв. Взрыв.
Утренняя тишина лопнула, разбитая на тысячи хрустальных осколков.
Канонада гремела где-то совсем близко.
Люди вокруг Молли замерли на миг,
Резкие команды, и облачённые в белые просторные халаты фигуры с длинными ружьями за спиной одна за другой исчезали за тяжёлыми пологами. Забыв о боли и слабости, подхваченная словно порывом ветра, Молли кинулась к выходу – те, кто прикрывал госпиталь, несколько десятков лыжников, цепочкой уже спешили прочь, туда, куда убегала дорога, сжатая с двух сторон стенами заснеженного леса.
Гром катился оттуда. А потом над лесом взмыл высоченный чёрный султан разрыва.
«Они наступают. – Целительница схватила Молли за руку. – Раненых надо выносить!..»
Ещё разрыв над лесом. Затем сразу три или четыре.
Тяжёлые гаубицы, машинально подумала Молли. Тяжёлые гаубицы, затащенные локомобилями на перевал. Их снаряды перемелют всё, пробьют дорогу горным егерям – да, госпожа Средняя права, надо уходить, уходить немедленно!
«Ведьма! Ведьма! Убейте ведьму!» – зазвучало в голове.
Раненые пытались подняться, кто мог, тянулись к оружию; целительница, бледная, но спокойная, быстро укладывала в деревянные ящички, в гнёзда, выложенные сухой травой, свои многочисленные скляницы всех видов и размеров. Где-то снаружи ржали лошади, и тяжко вздрагивала земля от всё более близких разрывов.
Госпожа Средняя плотно сжала губы. Очень плотно. В белую линию.
Откуда ни возьмись появилась Таньша, полностью одетая. Не глядя на Молли, что-то бросила целительнице, та покачала головой. Таньша недовольно фыркнула, повторила фразу.
– Nyet! – выкрикнула Вольховна и даже ногой топнула. – Nazad!
Это Молли поняла.
И кинулась помогать целительнице, собирая ещё оставшиеся пузырьки.
Рядом вдруг возник Всеслав, на лице ещё не исчез яростный медвежий оскал. Он, оказывается, пропадал куда-то, а Молли даже не заметила. Руки и лицо вымазаны красным.
Молли постаралась не думать, отчего у вермедведя красны губы, добрая часть щёк и подбородок.
– Ukhodi! – рыкнул он прямо в лицо госпоже Средней. – Ukhodi, nemedlya!
Вольховна лишь пожала плечами. И кивком указала мальчишке на Молли.
Вермедведь зарычал уже по-настоящему, по-звериному. Совсем близко раздалась ружейная пальба, гром орудийных разрывов стих.
Стрелки и егеря приближались. Молли не знала почему, не понимала, что там творится, она лишь лихорадочно металась следом за Средней, подхватывая и одно, и другое, и третье.
Немногие мужчины, оставшиеся при лагере, и куда более многочисленные женщины тащили носилки с ранеными,
Всеслав метался вместе со всеми, морщась от боли в не зажившем до конца бедре, помогал то здесь, то там, где требовалась его медвежья сила, не до конца покидавшая его даже в человеческой ипостаси; Молли искала Волку, но вервольфа, до того вроде как помогавшая остальным, как сквозь землю провалилась.
Пришлось ловить вермедведя.
– Госпожу Srednuyuy, – как могла, выговорила имя целительницы Молли. – Уноси отсюда! Хватай и уноси! Её саму не слушай! Её спасай!
Всеслав дёрнулся, как от удара; глаза вдруг сделались у него совершенно больными.
– Спасай её! – Молли схватила его за грудки, притянула к себе, растерявшегося. – Спасай! – выдохнула ему прямо в лицо.
Госпожа Средняя – сильная, очень сильная. Она сбережёт жизни многих и многих раненых, больных, увечных. Её надо вытащить отсюда любой ценой.
Всеслав покачал головой.
– Только… вместе… с тобой, – сказал он с усилием. – Ты… вулкан…
Уже нахлестывали лошадей ездовые, уже тронулись прочь от лагеря первые полдюжины саней. Откуда-то из-за угла вывернул здоровенный волк, зарычал на Всеслава.
Морда у Таньши-оборотня тоже была в крови.
– Они тут. – Всеслав сбросил тулуп, потащил через голову рубаху-косоворотку.
Некоторые мужчины Rooskies уже припали на одно колено, поднимая длинные ружья. Молли увидела, как стрелки аккуратно, бережливо вкладывают патроны: винтовки их были однозарядными.
Ещё и ещё отваливали сани, но теперь Молли видела, что времени им осталось совсем немного. Треск выстрелов раздавался справа и слева от дороги, там вновь забухало, поднимался дым, раздавались какие-то свисты, словно работали огромные паровые машины.
А по дороге медленно ползли те самые гусеничные паровики, что Молли заметила перед самым перевалом.
Широкие стальные ленты, усаженные шипами, охватывали ромбовидный корпус. Из высокой трубы валил дым, а две тонкоствольные пушки – два с четвертью дюйма, похоже, автоматически отметила Молли, – ворочались туда-сюда.
Паровиков было три, и они выбирались из лесной теснины на простор. Ползли они едва ли сильно быстрее пешехода… нет, всё-таки быстрее. А за ними торопилась густая цепь стрелков. Егеря, как понимала Молли, ушли на фланги, в лес, где и раздавалась пальба. Плюс к тому там с треском валились деревья, словно неведомый великан развлекался, опрокидывая их одно за одним.
Перед строем паровых ползунов и цепями стрелков отбегали, то и дело оборачиваясь и стреляя с колена, Rooskies в грязновато-белых балахонах. Иные падали. Из упавших кто-то поднимался сам, зажимая рану, кого-то подхватывали товарищи, но большинство замирали навечно.