Молниеносная
Шрифт:
Её свадьба – её самое дорогое воспоминание.
Всегда легче писать отрывками. Делать между важными составляющими мысли горизонтальную черту и оставлять читающему задачу восполнить пустоту. Пусть это будет просто глагол.
Трис всегда так думала. Точнее, она так думала с тех самых пор, как взялась за письмо. Угрожающе-угрюмая жизнь темного бункера была её собственным ночным кошмаром и только мимолетные, словно брызги соленого морского воздуха, вылазки на поверхность за крупицами её спасения – за тем, что поможет уничтожить Джанин, - спасали девушку.
Она –
И Трис пишет… Узкие тропы строчек – такие же неровные как ломаная линия бровей в отражении.
(ей никогда не нравились её брови)
***
Она писала о том, как губы Тобиаса мягко касаются её затылка, как родная рука обвивает её талию, защищая от гнетущей темноты. Она писала о ярких кристалликах звезд, что стали её самым лучшим подарком на день рождения. От него, разумеется.
***
Ах, о чем же еще могла писать эта сильная духом, совсем взрослая женщина, чья исковерканная в самом зародыше судьба теперь потихоньку начинала срастаться, как неизменно срастается сломанная кость неловкого мальчишки? О том, чего никогда еще с ней не случалось – об освещенной рассветным солнцем теплой квартире мужа – той самой, где она впервые узнала о его тату. Почему-то
(фор до сих пор задается вопросом)
ее влекло туда даже больше, чем его самого. Он не знает, но каждая девушка должна её понимать: она невыразимо скучала по призраку настоящего семейного счастья, с детьми, с безопасностью. Этот призрак воплотился в самой твердыне её несуществующей мечты – в тех железнокованных стенах его квартиры.
Глупо думать, что Трис несчастлива с мужем сейчас. Она – счастливейшая женщина на свете. Она каждый день, просыпаясь, видит тоненькие лучики-морщинки, разбегающиеся от его глаз. Он ей улыбается. Улыбается каждое утро. Она целует эти прекрасные, вызванные улыбкой и счастьем морщинки.
***
Девушка с диким криком проснулась.
Эта жизнь, ЕЁ жизнь так ярко ворвалась в то, что её окружает уже несколько недель! Она все еще видела тающее облако воспоминаний. На одну крохотную секунду она увидела за письменным столом гибкую уверенную фигуру и взлохмаченные темные волосы, цвета горького шоколада.
– Тобиас! – крикнула она в пустоту, но призрак исчез, таинственно улыбаясь.
Все еще дрожа от переполнявших её эмоций, Трис вскакивает с кровати и, продираясь сквозь ненавистные занавески, несется по известному пути к покоям Царицы. Она хочет сейчас же, немедленно отправляться домой, она достаточно здесь натерпелась. Она хочет в свой затхлый металлически неживой бункер к Тобиасу.
(а вдруг он)
Мысль засела тяжелым, остроугольным булыжником в ущелье её измученного мозга. Она почти слышала, как слова о смерти мужа царапают стенки черепа.
На полном ходу, скользя босыми ногами по мраморному бездушию полов, она почти влетает в распахнутые покои, освещенные солнечно-золотистыми звездочками свечек. Почти. Расслышала голоса, ласковые, приглушенные вездесущим шорохом занавесок, которыми ночью игрался ветер.
Царица была не одна, с ней в комнате сидел Марк. Его маленькие крепкие ручонки вцепились в испещеренную
– Ты рассказывала мне много сказок о своем родном городе, почему же не хочешь рассказывать сказку о Фульминате? Ведь это моя самая любимая героиня – она победила злого Эрика и сбежала от тех, кто на неё охотился! Мам, она же такая храбрая! Вот расскажешь мне, и я обязательно усну! – Голос был хитрым, просящим. Трис была почти уверена, что серые глаза лучатся лукавством.
– Ты – негодник, Марк, знаешь, как выпросить свою порцию сладостей! – Смеясь, пожурила его Царица. – На твое счастье, учитель сегодня ни разу на тебя не пожаловался, поэтому я не могу отказать.
Глубоко вздохнув, она принялась пересказывать очень знакомую Трис историю низким, проникновенным голосом:
– Как и всякий человек, Фульмината не обладала какими-то необычными дарами. Её вела лишь смелость и любовь к своим ближним. А еще её вела месть. Да, у этой девушки был очень серьезный повод, чтобы отомстить тем, кого она считала предателями. Днем и ночью, не смыкая глаз, она стояла на страже тех, кого считала своими друзьями… - Она задумчиво замолчала будто обдумывая следующую мысль.
– Но это середина истории, а ты-то наверняка хочешь услышать всю?
Ребенок весело захлопал в ладоши. Трис почти услышала тихий смех девушки.
– Она родилась в Эрудиции. Ты ведь помнишь то, что я рассказывала тебе о фракциях?
– Да, мам. Не отвлекайся, я ужасно хочу послушать, как она всех победит. – Снова смех.
– Так вот, она была из Эрудиции. Маленькая девочка вроде тебя, с темными глазами и худыми плечами. Её все дразнили, а собственная мать не обращала на неё внимания.
(о нет она обращала)
Она росла очень одинокой и замкнутой, поэтому, когда ей исполнилось 16 лет, девочка сбежала из родной фракции во фракцию прекрасных смелых воинов. Она сбежала в Бесстрашие. – В этот момент, как по особенному заказу, небо прочертила яркая полоска молнии, следом послышался грохот. Мальчик ойкнул.
– Я бы тоже сбежал в Бесстрашие! Бесстрашные – самые лучшие! – Донесся до Трис восторженный крик.
– Если ты будешь таким громким, я не буду продолжать. – Строго предупредил его женский голос. Возня затихла.
– Ну, продолжим. Она тоже думала, вот прямо как ты сейчас, что Бесстрашие – самое лучшее место на земле. Они научат её быть храброй, научат быть сильной и никогда не сдаваться. И они научили… - Горечь в голосе женщины чем-то напомнила Трис её собственные чувства.
– Её инструктором был Эрик, самый сильный и…
(неправда тобиас самый сильный)
бесстрашный мужчина, которого она знала. Знаешь, малыш, он возненавидел нашу Фульминату с первого взгляда! Он язвил ей, делал гадости, ставил в пару к самым страшным соперникам. Но она проиграла только однажды, свою первую битву. Ей было так больно и так грустно, ей казалось, что совсем ничего не изменилось и она снова в ненавистной Эрудиции. Но девочка не была бы Фульминатой, если бы не решила, что изменит это во чтобы то ни стало!
– И изменила? – Вновь восторженный голос. Мальчик наверняка сотни раз слышал эту историю.