Молнии
Шрифт:
Давайте попытаемся понять, что такое постоянный ток. Это вид тока, иными словами способ передачи электричества, когда электроны движутся постоянно в одном направлении. При этом генератор создает очень слабое напряжение, а для получения тока достаточной силы требуется, видите ли, высокое напряжение. Отсюда необходимость использовать толстые провода, приводящая к значительным потерям, поскольку сопротивление толстых проводов превращает часть электрической энергии в тепло. Однако тот, кто говорит «тепло», должен быть готов к искрам, катастрофам, страховщикам и пожарным, иными словами к большим неприятностям. С другой стороны, постоянный ток может передаваться по таким проводам на расстояние не более трех километров, так как они не способны
Во время учебы Грегору уже доводилось наблюдать за агрегатом того же типа — его демонстрировал студентам преподаватель физики, — и он еще тогда понял, что дела идут скверно. Видя, что из машины снопами летят длинные искровые разряды, Грегор робко предложил заменить постоянный ток переменным, то есть таким, который периодически менял бы направление, — может, тогда дела пошли бы лучше? Но преподаватель только пожал плечами, заметив, что идея эта так же абсурдна, как проекты вечного двигателя, то есть неосуществима по определению, и Грегор не посмел настаивать.
Теперь, работая на «Дженерал электрик», он высказал пару раз эту свою гипотезу по поводу переменного тока, но, поскольку Эдисон реагировал на нее так болезненно, словно ему предлагали познакомиться с Антихристом, он и тут не посмел настаивать. Однако ему все же удалось завоевать уважение своего патрона успешным решением многочисленных технических проблем, трудясь семь дней в неделю по восемнадцать часов в день, и в недоверчивой душе Эдисона зародилось сомнение: а вдруг этот одаренный и усердный парень действительно нашел альтернативу постоянному току? Эта мысль только пробудила, а затем и укрепила его подозрительность. И когда Грегор объяснил Эдисону, каким образом он мог бы усовершенствовать работу его генераторов, патрон ответил: «Ладно, валяйте. Получите от меня пятьдесят тысяч долларов, если добьетесь успеха». Грегор тотчас взялся за дело, потратил на разработку шесть месяцев, и генератор в самом деле заработал «на отлично», о чем Грегор поспешил сообщить своему шефу.
«Хорошо! — воскликнул Эдисон, угнездившийся в своем кресле, — очень хорошо!» — «Вы вправду довольны?» — с беспокойством спросил Грегор. «Восхищен, — объявил Эдисон, — просто очарован!» — «Следовательно…» — промямлил Грегор, не смея закончить фразу. — «Следовательно, что?» — вопросил Эдисон, и лицо его потемнело. «Н-ну… мне казалось… — сказал Грегор, набравшись храбрости, — я так понял, что пятьдесят тысяч долларов…» — «Слушайте, Грегор! — оборвал его Эдисон, закинув ноги на письменный стол и скрестив их поудобнее, — вы что, не понимаете американский юмор?»
На сей раз Грегор встал, направился к вешалке, чтобы снять с нее свой котелок, потом к двери, чтобы не закрыть ее за собой и покинуть кабинет не попрощавшись, потом к кассе, чтобы забрать жалованье, и, наконец, к выходу, чтобы оказаться на улице, спрашивая себя, как ему жить после такого гнусного обмана.
Что ж, пришлось попробовать разработать эту скромную идейку о переменном токе самостоятельно. За три года работы у Эдисона он сразу же выделился из общей массы сотрудников быстротой мышления, эффективными результатами и оригинальными идеями, поэтому очень скоро его репутация прекрасного инженера стала известной за пределами «Дженерал электрик». Итак, Грегор отправился в офис одной финансовой группы, где изложил свои соображения. Состояние системы, критика системы, способы усовершенствования системы, четкие сроки выполнения при просчитанном бюджете.
И что же вы думаете: дела пошли превосходно. Благодаря врожденной способности к иностранным языкам и хорошему знанию английского, Грегор смог в эти первые годы жизни в Америке усовершенствовать свою речь, и это, вкупе с его природным ораторским талантом и даром убеждения, постоянно будет идти ему на пользу. Господа бизнесмены посовещались и решили: в этом парне несомненно что-то есть. Вызвав Грегора через пару дней, они объявили, что их заинтересовали его идеи, и предложили основать фирму под его собственным именем — «Грегор электрик лайт компани», — в которой он сможет беспрепятственно заниматься своими исследованиями. Разумеется, финансируя эту деятельность, они будут мажоритарными владельцами фирмы — вы же понимаете, что это такое! — однако Грегору также следует вложить свою долю, дабы оправдать название предприятия и его новый статус. Грегор признал, что это вполне справедливо, и без колебаний отдал все, что заработал на трехлетней службе в «Дженерал электрик»: на самом деле не так уж много, но эти деньги составляли все его богатство. Кроме того, поскольку этого «всего» было мало, он отважно решился на заем.
Ну а дальше события развивались стремительно. Не успел он изобрести дуговую лампу, немедленно запатентованную, пущенную в производство и тотчас принесшую огромную прибыль, как его партнеры вспомнили про его инвестиции и честный дележ доходов и моментально выставили Грегора из фирмы, завладев ею целиком и полностью и прилично нагрев на этом руки. А Грегор очутился на улице без гроша в кармане, весь в долгах, ему пришлось в течение четырех лет трудиться грузчиком, чернорабочим и землекопом на строительных работах.
5
Таким был этот новый подлый удар судьбы; однако в данный момент мы находимся на стройплощадке, где начался обеденный перерыв, Грегор сидит, не снимая с головы котелка, ибо он никогда его не снимал, что зимой, что летом. Так вот, на дворе стоит зима, и, чтобы согреться, Грегор ест картошку с горячей ветчиной. Ветчина завернута в пергаментную бумагу, на которой проступило жирное пятно, весьма похожее очертаниями на тот самый уголок Восточной Европы, где Грегор появился на свет; он усердно жует и одновременно раскладывает на обертке кусочки жесткой ветчинной кожуры, воссоздавая из них в мельчайших деталях два горных хребта, что окружают его родную деревню; саму деревню он обозначил комочком хлебного мякиша. Поскольку точное время своего рождения Грегор не знал, таким затейливым образом он сумел показать место своего рождения прорабу, который относился к нему с некоторой симпатией, хотя Грегор никогда не стремился внушить окружающим это чувство.
Мы видим Грегора сидящим на мешках с цементом, на ящиках возле костра, где горят доски, покрытые пятнами гипса, посреди стройки, раскинувшейся на широкой бруклинской улице, в тени ручек лопат и мотыг, воткнутых в кучу песка. Решетчатая загородка отделяет стройку от этой грязной суматошной улицы, откуда на нас с Грегором обрушивается шум и грохот и где давятся в густой толпе прохожие, всадники, повозки, запряженные волами, ручные тележки и омнибусы на конной тяге — словом, все виды транспорта, которые Грегор старательно, хотя и машинально, классифицирует, как он привык раскладывать по полочкам все, что ему встречается на жизненном пути. А еще по улице ездят взад-вперед новые, работающие на электричестве, трамваи, которые частенько ломаются, а то и опрокидываются прямо на ходу, приводя в ужас как пассажиров, так и пешеходов, за что их ругают все кому не лень.
«Нет, эти трамваи — дохлый номер! — заявляет прораб, сидящий рядом с Грегором. — Они ведь к нашим улицам не приспособлены». — «Отчего же, — возражает Грегор, — они обязательно когда-нибудь, в конце концов, приспособятся. Все дело в энергетической системе: проблема кроется в постоянном токе». — «А вы-то откуда знаете?» — удивляется прораб. «Дело в том, что я, видите ли, инженер, — чопорно отвечает Грегор, — и это моя настоящая специальность. Электричество».