Молния Баязида
Шрифт:
– Поскачем же скорей, а то вряд ли успеем принять участие в битве! – вскочив в седло, Раничев обернулся. – Кто твой командир, сотник? Поспешим же под его стяг!
Иван посмеялся в душе над собственной безрассудной храбростью. Хотя нет… безрассудно было бы сейчас вести себя как-нибудь иначе – зарубили бы тут же.
– Едем! – сотник решительно взвился в седло. – Вот он, на белом коне, наш славный предводитель, темник Тайгай.
– Тайгай?! – обрадованно переспросил Раничев. – Так он здесь, старый дружище? Ну,
А турки приближались все быстрее и быстрее, охватывая узкой вытянутой подковой правый фланг войск эмира. Еще немного – и они будут здесь, сметут, опрокинут гулямов в узкую пересохшую речку. Ну… стреляйте же, что ж вы?
И, словно услышав Ивана, какой-то храбрец в золоченом шлеме повелительно махнул рукой. И словно взорвалась земля – полетело в хрипящих от страха турецких коней горящее боевое зелье. И тучи стрел затмили небо. Турки захлебнулись в атаке. Где-то почти в середине поля, в ставке Тимура, взвилось синее знамя – сигнал к контратаке.
– Хур-ра-а-а! – вскакивая на коня, закричал храбрец. – Покажем же этим демонам, что такое воины Нуреддина! – Он обернулся, и Раничев узнал красивое волевое лицо беспутного ордынского княжича.
– Тайгай, – вместе со всеми бросив коня вперед, что есть мочи закричал Иван. – Тайгай, друже!
– Иван? – на скаку обернулся Тайгай. – Ах, до чего ж я рад тебя видеть! Знаю в Сивасе одну корчму… выпьем после победы!
– Обязательно выпьем, – кивнул Раничев – Заметано.
– Хур-р-а-а-а!!!
Крича, неслась на врага победоносная конница Тимура. Правый фланг Нуреддина неудержимо громил врагов. В центре взвилось красное знамя царевича Пир-Мухаммеда – вот уже помчалась в атаку главная часть войска, вперед, на янычар, на сипахов, на сербских латников… Вы-то что забыли здесь, ребята? Иль не помнит уже никто Косова поля?
И вот уже враг бежит! Раничев чувствовал, как его и других захватывает пьянящий азарт – Хур-ра-а!!! – размахивая саблей, он, вслед за Тайгаем, вынесся далеко вперед, к подножью холма… Какой-то человек в белой чалме, в окружении закованных в пластинчатое железо воинов, смело орудовал секирой на длинном древке.
– Баязид! – обернувшись, указал на него Тайгай. – Мы возьмем его, возьмем!
Взять сразу не удалось – охрана обреченного султана продержалась почти до самого вечера. Раничев устал махать саблей, остановился, с удивлением осматривая обагренный вражеской кровью клинок, вздохнул отрезвленно. Ему-то зачем все это?
А всадники Пир-Мухамада, Шахруха, Нуреддина продолжали преследовать разбитое турецкое войско.
Ага, тот, в чалме, вскочил на коня.
– Что встал, Иване? – улыбаясь, подъехал Тайгай, перехватил взгляд. – Кажется, Баязид хочет уйти? Не выйдет.
– Это уж точно, не выйдет, – со всем знанием исторического детерминизма устало кивнул Раничев, глядя, как поскакали к холму люди Тайгая.
Тимур как ни в чем не бывало играл в шахматы с сыном Шахрухом. Шахрух проигрывал и Тамербек силился сдержать радость – не к лицу ему, повелителю полумира, только что одержавшему славную победу, радоваться выигрышу в игре, словно маленькому ребенку. И все же – радовался. Начальник стражи в блестящей кирасе и шлеме, войдя в шатер эмира, почтительно склонил голову:
– Пришел какой-то человек, повелитель. Говорит, ты его ждешь.
Тимур нахмурился, почесал стриженую седую бороду:
– Я жду сейчас только одного человека – Баязида Грома, поверженного султана турок. И буду ждать его долго – не дай Аллах, его не приведут ко мне!
– А что делать с тем бродягой?
– Что ему от меня нужно – узнай.
Нукер вышел из шатра, а когда вернулся, губы его тряслись:
– Он сказал… Я боюсь повторить, всемилостивейший…
– Ну? – Тимур сурово сдвинул брови.
– Сказал, что ты ему что-то должен… Зовут его Ибан.
– Ах, Ибан, – бросив шахматы, Тамербек вдруг глухо расхохотался: – Так это он мне кое-что должен! Что стоишь? Зови его сюда немедля!
Войдя в шатер, Раничев поклонился:
– Вот и я, Повелитель.
– Ты-то мне как раз не очень нужен, – усмехнулся Тимур. – Помнишь, что обещал?
– Ах, ты про султана, – Иван зевнул и пожал плечами. – Тайгай, похоже, уже тащит его сюда. Скоро приведет… если, конечно, на его пути не окажется какой-нибудь корчмы с вином и веселыми девками.
За стенами шатра послышался какой-то шум и приветственные крики.
– Повелитель! – вбежав, бросился на колени нукер. – Княжич Тайгай привел Баязида!
– Ну вот, – Тимур потер руки. – Наконец-то сделали дело.
Поднявшись на ноги, он вышел на середину шатра. Тайгай и его гулямы ввели плененного султана, широкое лицо которого, обрамленное окладистой бородой, несмотря на ситуацию, дышало благородством и силой.
– Улыбаешься? – вместо приветствия молвил турок. – Недостойно насмехаться над тем, кого покарал Всевышний.
– Я смеюсь вовсе не над тобой, Баязид, – Тимур покачал головой. – Забавно, что Аллах позволяет властвовать в мире хромцу, как я, и слепцу, как ты. Ты долго был слепым, Баязид, и не внял моим словам. Что же касается моей радости – да, я ее не скрываю, как, думаю, не скрывал бы и ты. Сейчас же – что говорить? Будь гостем в моем шатре… Садись рядом со мной. Чуть позже я верну тебе твоих жен и невольниц. Надеюсь, мои люди не нанесли урона твоей чести? – эмир искоса посмотрел на Тайгая.
– О, нет, – покачал головой султан. – Они вели себя вполне учтиво.