Молния
Шрифт:
Боб понял причину своей клаустрофобии Он не боялся давящих стен. Он боялся смерти, смерти жены или еще не родившегося ребенка - или смерти их обоих.
Кто-то открыл дверь, и в комнате появился доктор Яматта.
Поднимаясь с кресла. Боб натолкнулся на столик, и журналы веером рассыпались по полу.
– Как она, доктор?
– Все так же.
– Яматта был невысок, худощав, с добрым лицом и большими печальными глазами.
– Доктор Марквелл скоро будет здесь.
– Но ведь вы и так делаете все, что нужно?
– Не сомневайтесь.
– Да... Конечно... Благодарю вас. Послушайте, доктор, а я могу ее увидеть?
– Пока нет, - отозвался Яматта.
– Тогда когда же?
– Когда... когда ей станет легче.
– Я не понимаю. А когда ей станет легче? Когда, черт возьми, все это кончится?
– Он тут же пожалел о своей несдержанности.
– Я... простите меня, доктор. Просто... Просто я боюсь.
– Понимаю. Я все понимаю.
Внутренняя дверь вела из гаража в дом Марквелла. Они прошли через кухню, зажигая по пути свет. Комки тающего снега падали с их ботинок.
Бандит заглянул в столовую, гостиную, кабинет, приемную для больных, затем скомандовал:
– Теперь наверх.
В спальне Марквелла он зажег одну из ламп. Взял у туалетного столика стул с прямой высокой спинкой, обитый материей с ручной вышивкой, и поставил его посередине комнаты.
– Прошу вас, доктор, снимите перчатки, пальто и шарф.
Марквелл подчинился, бросая одежду на пол, и по приказанию бандита сел на стул.
Незнакомец положил револьвер на комод и вытащил из кармана моток крепкой веревки. Он полез под бушлат и вынул короткий нож с широким лезвием, который он, видимо, держал в ножнах у пояса. Он разрезал веревку на куски, явно намереваясь привязать Марквелла к стулу.
Марквелл посмотрел на оружие на комоде, прикидывая, не удастся ли ему схватить револьвер. Встретился взглядом с ледяными голубыми глазами и понял, что его замысел столь же ясен врагу, как простодушная уловка ребенка взрослому.
Светловолосый улыбнулся, словно говоря:
"Ну давай, чего ждешь".
Пол Марквелл хотел жить. Покорно, не сопротивляясь, он позволил незваному гостю привязать себя за руки и за ноги к стулу.
Затягивая узлы, но не слишком туго, незнакомец выражал непонятную заботу о своем пленнике.
– Я не хочу затыкать вам рот. Вы пьяны, кляп может вызвать у вас рвоту, и вы задохнетесь. Так что придется мне вам поверить. Только не пытайтесь звать на помощь, а то я вас убью на месте. Понятно?
– Да.
Когда бандит не ограничивался несколькими словами, а держал более продолжительную речь, он говорил с легким акцентом, столь неприметным, что Марквелл не мог определить, из каких он мест. Он съедал окончания некоторых слов, и временами в его произношении проскальзывали еле уловимые гортанные нотки.
Незнакомец присел на край постели и положил руку на телефонный аппарат:
– Дайте номер больницы. Марквелл удивился:
– Зачем вам?
– Не ваше дело, давайте номер, и все тут. А не дадите, я не стану его искать в телефонной книге, а выколочу его из вас.
Напуганный Марквелл дал номер.
– Кто там сегодня на дежурстве?
– Доктор Карлсон. Херб Карлсон.
– Он надежный человек?
– Что вы хотите сказать?
– Он лучше вас как доктор или такой же пропойца?
– Я не пропойца. Я...
– Вы безответственный эгоистичный алкоголик и полная развалина, и вы это знаете. А теперь отвечайте на мой вопрос: Карлсон - надежный человек?
Внезапно подступившая к горлу тошнота была лишь частично вызвана чрезмерным потреблением виски; другой причиной была истина, прозвучавшая в словах незваного гостя.
– Да, Херб Карлсон - надежный человек. И очень хороший доктор.
– А кто сегодня старшая сестра? Марквелл на секунду задумался.
– Кажется, Элла Хэнлоу. Точно не знаю. Если не Элла, то Вирджиния Кин.
Незнакомец набрал номер окружной больницы и сказал, что он говорит от имени доктора Пола Марквелла. Он попросил к телефону Эллу Хэнлоу.
Порыв ветра налетел на дом, загремел плохо запертым окном, засвистел в стропилах и вновь напомнил Марквеллу об урагане. Он смотрел на снег, что валил за окном, и опять им овладело чувство неясного беспокойства. Ночь была до такой степени переполнена событиями - молния, этот непонятный пришелец, - что внезапно он ощутил ее нереальность. Он сделал попытку выпутаться из веревок, притягивающих его к стулу, уверенный, что они" лишь часть пьяного сновидения и распадутся, как паутина, но они не поддались, и от усилия у него закружилась голова.
Тем временем незнакомец говорил в трубку:
– Это сестра Хэнлоу? Доктор Марквелл не сможет сегодня приехать. Вы говорите, что у его пациентки Джанет Шейн тяжелые роды? Вот как? Да, он знает. Он хочет, чтобы роды принимал доктор Карлсон. Нет-нет, боюсь, он никак не сможет приехать. Нет, не из-за погоды. Просто он напился. Нет, вы не ослышались. Он опасен для больных. Нет... В таком состоянии он не может взять трубку. Сожалею. В последнее время он много пил, но скрывал это, а сегодня он совершенно невменяем. Что-что? Я сосед. Ладно. Благодарю вас, сестра Хэнлоу. До свидания.
Марквелл почувствовал злость и одновременно неожиданное облегчение от разоблачения его тайны.
– Подонок, ты меня погубил.
– Нет, доктор, это вы сами себя погубили. Ненависть к самому себе разрушила вашу жизнь. Из-за этого вас бросила жена. Ваш брак и без того был непрочным, это верно, но вы могли его спасти, будь жив Ленни, и даже после его смерти, если бы вы не ушли целиком и полностью в себя.
Марквелл был потрясен:
– Откуда, черт возьми, вы знаете, как это было у нас с Анной? И откуда вы знаете о Ленни? Я вас вижу впервые. Откуда вы все обо мне знаете?