Молния
Шрифт:
– Ничего себе светопреставление. Боб хотел было ответить, но, присмотревшись к клиенту, смолк, почуяв опасность, как олень чует присутствие затаившегося волка. На визитере были разбитые нечищеные высокие ботинки на шнуровке, грязные джинсы и неопрятная куртка; - расстегнутая на груди, из-под которой виднелась заношенная майка. Давно не мытые волосы торчали в разные стороны, а небритое лицо покрывала щетина. У него были воспаленные, налитые кровью глаза. Наркоман, точно наркоман. По пути к прилавку он вытащил из куртки револьвер, и Боб принял это как должное.
– Давай кассу, задница.
– Сейчас, сейчас, только не волнуйся. Наркоман облизнул растрескавшиеся губы.
– Не вздумай поднять тревогу, ублюдок.
– Ладно, ладно, твоя взяла.
– Одной рукой Боб подталкивал Лору, чтобы спрятать ее за спину.
– Оставь девчонку, чтобы я мог ее видеть! Я хочу ее видеть. А ну-ка перестань ее прятать, твою мать, что я тебе говорю!
– Ладно, ладно, успокойся.
Наркоман был весь напряжение, ощерившись застывшей улыбкой, он заметно трясся всем своим телом.
– Так, чтобы я мог ее видеть. Займись кассой и не вздумай шарить под прилавком, искать револьвер, не то я вышибу твои паршивые мозги.
– У меня нет оружия, - заверил Боб. Он взглянул на окна, по которым стекали струи дождя, в надежде, что никто из покупателей их не посетит, пока идет налет. Наркоман нервничал и мог уложить на месте первого же, кто откроет дверь.
Лора хотела спрятаться за отца, но бродяга предупредил:
– А ну стой на месте! Боб сказал:
– Ей только восемь...
– Она сучка, они все гребаные сучки, и большие, и маленькие...
– Его пронзительный голос все время срывался на визг. Судя по всему, он был напуган не меньше Боба, что приводило того в еще больший ужас.
И хотя все его внимание было сосредоточено на бродяге и его револьвере, Боб почему-то слышал, как радио играет песню Малыша Дэвиса "Конец света", что звучало для него абсолютно пророчески. Он горячо молил, чтобы песня поскорее кончилась и чтобы вместе с концом света в песне не завершилась и их с Лорой жизнь; подобное суеверие было вполне оправданным для человека под дулом револьвера.
– Вот деньги, все что есть, бери. Сгребая деньги с прилавка и засовывая их в карманы грязной куртки, бродяга спросил:
– У тебя есть складская комната за магазином?
– Зачем тебе?
Движением руки наркоман в злобе смел на пол диетическое печенье, леденцы и жевательную резинку. Он приставил револьвер к животу Боба.
– У тебя есть склад, задница, я точно знаю.
Пойдем-ка туда.
У Боба вдруг пересохло во рту.
– Послушай, забирай деньги и уходи. Ты ведь за этим пришел. Уходи. Прошу тебя, уходи.
Теперь, когда у него в кармане лежали деньги, а Боб был явно напуган, наркоман чувствовал себя более уверенно, хотя еще не смог унять дрожь. Ухмыляясь, он сказал:
– Не бойся, я не собираюсь никого убивать. Мне бы только побаловаться с этой маленькой сучкой, а там меня только и видели.
Боб клял себя, что не обзавелся револьвером. Лора прижималась к нему, ища защиты, а он ничем не мог ей помочь. По пути на склад он мог бы броситься на бродягу, попытаться вырвать у него револьвер. Но ему мешал лишний вес, он был не в форме. Он не сможет совладать с ним, получит пулю в живот и останется умирать на полу, а мерзкое животное утащит Лору в заднюю комнату и там изнасилует.
– А ну пошевеливайся, - нетерпеливо приказал бродяга.
– Давай, давай!
Раздался выстрел и одновременно крик Лоры, и Боб, защищая, крепко прижал ее к себе, но выстрел предназначался бродяге. Пуля вошла в левый висок, снесла часть черепа, и он с маху рухнул на рассыпанное на полу печенье, крекеры и жевательную резинку; смерть была столь мгновенной, что он не успел нажать на курок собственного револьвера.
В ошеломлении Боб взглянул направо и увидел высокого блондина с револьвером в руке. Он явно проник в дом через заднюю служебную дверь и тихо прокрался через складское помещение. А в лавке он без предупреждения застрелил бродягу. Спокойно, без эмоций, словно опытный убийца, он созерцал мертвое тело.
– Слава Богу, полиция, - сказал Боб.
– Я не полиция.
– На человеке были серые брюки, белая рубашка и темный спортивный пиджак, а под мышкой виднелась кобура.
Боб в растерянности соображал, не был ли спаситель следующим налетчиком, готовым продолжить начатое предыдущим и столь радикально прерванное мероприятие.
Незнакомец поднял голову. Взгляд его ярко-голубых глаз был прямым, проницательным.
Боб не сомневался, что видел прежде этого человека, но не мог вспомнить где и когда.
Незнакомец посмотрел на Лору:
– Как ты себя чувствуешь, дорогая?
– Хорошо, - отозвалась она, по-прежнему прижимаясь к отцу.
Резкий запах мочи исходил от убитого: в миг смерти он потерял контроль над мочевым пузырем.
Обойдя мертвое тело, незнакомец пересек магазин и закрыл на засов входную дверь. Опустил на ней металлическую штору. Он озабоченно посмотрел на широкие окна витрин, по которым непрерывно стекали дождевые потоки, мешая разглядеть что-нибудь снаружи.
– Окна, видимо, никак не прикроешь. Надо надеяться, что никто не станет заглядывать внутрь.
– Что вы с нами сделаете?
– спросил Боб.
– Я с вами? Да ничего. Я не псих. Мне от вас ничего не надо. Я просто запер дверь, чтобы мы могли отработать версию, которую вы выдадите полиции. Нам надо уточнить все до мелочи, прежде чем кто-нибудь явится и увидит тело.
– Зачем мне версия?
Склонившись над трупом, незнакомец вытащил из карманов запятнанной кровью куртки ключи от автомобиля и пачку денег. Выпрямившись, он сказал: