Молния
Шрифт:
Клитман вновь сел за руль и снял «Тойоту» с тормоза. Он услышал, как Брахер и Губач вскочили в машину, включил скорость и сорвался с места; они помчались к северу от Палм-Каньон Драйв. Клитман сразу же понял, что они едут против течения по улице с односторонним движением. С проклятиями он увертывался от встречных машин. У «Тойоты» были старые рессоры, и ее сильно встряхивало; открылся перчаточный ящик, и его содержимое высыпалось на колени к фон Манштейну. На следующем перекрестке Клитман свернул вправо. Через квартал, чуть не сбив пешеходов, он промчался на красный свет и
– В нашем распоряжении всего двадцать одна минута, – сказал фон Манштейн, указывая на часы на доске приборов.
– Скажи, куда ехать, – отозвался Клитман. – Я заблудился.
– Нет, мы не заблудились, – ответил фон Манштейн, сметая с карты, которую он все еще держал развернутой на коленях, содержимое перчаточного ящика: запасные ключи, бумажные салфетки, пару белых перчаток, маленькие-пакетики кетчупа и горчицы, разные документы. – Мы не заблудились. Скоро мы выедем на Палм-Каньон Драйв в том месте, где начинается двустороннее движение. А оттуда прямо на север, на шоссе №111.
– 14 -
Примерно в шести милях к северу от Палм-Спрингс, где пейзаж был особенно голым, Лора съехала на обочину. Она медленно двигалась вперед, пока не нашла место, где насыпь снижалась и была почти на одном уровне с окружающей пустыней. Здесь она покинула дорогу и поехала по равнине. Кроме травы, которая торчала кое-где сухими пучками, и малорослых искривленных мескитовых кустов, еще одним видом растительности здесь было перекати-поле; некоторые перекати-поле были еще зеленые, другие, сухие, катились по пустыне. Зеленые мягко царапали «Бьюик», а сухие подпрыгивали, когда автомобиль проезжал мимо.
Твердую глинистую почву местами покрывал песок, и кое-где возвышались песчаные заносы. Как и в прошлый раз, когда они выбирали место для старта, Лора держалась подальше от песка и ехала по серо-розовым обнажениям сланца. Она остановилась на расстоянии трехсот ярдов от шоссе, которое, таким образом, оказывалось вне радиуса действия «вексона» на открытом воздухе, и неподалеку от сухого речного русла шириной в двадцать и глубиной в тридцать футов, естественного сточного канала, образованного внезапными наводнениями, возникающими из-за частых, но кратковременных дождливых периодов в пустыне; в прошлый раз, ночью, им повезло, что они не попали в этот огромный ров.
Несмотря на то что молния не сопровождалась появлением вооруженных людей, счет шел на секунды; Лора, Крис и Штефан действовали так, словно за их спиной тикал механизм, неотвратимо приближавший взрыв. Пока Лора вытаскивала из багажника «Бьюика» один из баллонов с «вексоном» весом в тридцать фунтов, Штефан продел руки в ремни небольшого нейлонового рюкзака, наполненного книгами, и закрепил поперечный ремень на груди. Крис отнес один из «узи» на лишенную растительности сланцевую площадку, которая вполне подходила для старта Штефана из 1989 года. Лора последовала за Крисом, а за ней Штефан, державший в правой руке «кольт» с глушителем.
К
Тем не менее через две мили после того, как они выехали из города, они догнали машину дорожного патрулирования, и Клитман догадался, что именно этот полицейский встретится с Лорой Шейн и арестует ее и сына. Полицейский ехал, чуть не дотягивая до пятидесяти пяти в зоне с ограничением в пятьдесят пять.
– Пристрели его, – сказал Клитман через плечо капралу Мартину Брахеру, который сидел позади справа.
Клитман взглянул в зеркало заднего вида: на дороге за ними никого не было; машины шли лишь по встречной полосе, в южном направлении. Клитман перешел в левый ряд и начал на скорости шестьдесят обгонять патрульную машину.
Брахер на заднем сиденье опустил стекло. Сзади слева стекла не было, так как Губач через него расстрелял полицейского в Палм-Спрингс; ветер завывал внутри «Тойоты», хлопал картой на коленях фон Манштейна.
Полицейский в машине с удивлением взглянул на них, так как мало кто из автомобилистов решался обгонять патрульную машину, шедшую почти на пределе установленной скорости. Клитман еще сильнее нажал на газ, скорость перевалила за шестьдесят, и «Тойота» опять затряслась и зачихала, неохотно подчиняясь чужим рукам. Полицейский учел откровенное намерение Клитмана нарушить правила и слегка нажал на сирену, которая чуть взвыла и тут же смолкла, что расшифровывалось следующим образом: тормозите и съезжайте на обочину.
Вместо этого лейтенант выжал из протестующей «Тойоты» шестьдесят четыре мили, отчего возникла опасность, что она вот-вот развалится на части; этого было достаточно, чтобы идти немного впереди ошарашенного полицейского. Окно Брахера оказалось рядом с передним окном патрульной машины. Капрал нажал на спусковой крючок «узи».
Стекла патрульной машины разлетелись на куски, и полицейский был убит на месте. Он не мог спастись, потому что не ожидал нападения, и несколько пуль попали ему в голову и грудь. Патрульную машину бросило влево к «Тойоте», и, прежде чем Клитман смог сообразить, в чем дело, патрульная машина, прочертив бок «Тойоте», пошла вправо и выскочила на обочину.
Клитман затормозил, отставая от потерявшей управление машины.
Четырехполосное шоссе поднималось футов на десять над уровнем пустыни, и патрульная машина вылетела за неогороженный край обочины. Какое-то расстояние она пролетела по воздуху, затем со страшной силой ударилась о землю, отчего разорвались шины. Раскрылись две двери, одна из них на стороне водителя.
Клитман перешел в правый ряд и медленно проехал мимо разбитой машины. Фон Манштейн сказал:
– Я его вижу, он повис на руле. С ним покончено.