Молочный рейс(Камчатские были)
Шрифт:
Слышит Киманаху, что пёс вовсю заливается. «Какого-то зверя загнал, — думает. — Лису, наверное».
— Хоть! Хоть! Вперёд, вперёд! — подгоняет упряжку и на ходу снимает винчестер.
Из стланика высунулась лохматая голова.
«Медведь! — поразился Киманаху. — Медведь-шатун. Кто может быть хуже — голодный, свирепый?! Осенью, видать, плохо откормился. Как ни соси лапу, а коль жир под кожей исчез — не улежишь в берлоге… Сколько бы оленей загубил…»
Киманаху, придержав упряжку, выстрелил.
Когда со зверя сняли шкуру, то
Редко пастух ласкал лайку — не принято такое баловство на Севере. А тут не выдержал, прижал умную голову собаки к своей узорчато расшитой кухлянке и потрепал за ушами.
Почаевали, и Ипполюкен повёл хозяина по следам испуганного стада. Бежит впереди, каждый кустик проверяет: вдруг и там звериная засада.
Оленей догнали у истоков Апуки, у сопки, под названием «Щека».
Вот так за одну ночь Ипполюкен стал взрослым.
Случай на вулкане
Наш отряд направлялся к подножию Авачинского вулкана. Ехали на вездеходе. Машину беспрерывно дёргало. Мы чуть не пробивали своими головами брезентовую крышу, кучей валились то влево, то вправо. Чувствовали себя точно в консервной банке.
Среди грохочущего шума до ушей донеслись какие-то совсем непонятные звуки, похожие и на писк и на свист. Мы недоумевающе переглянулись.
Один из вулканологов покосился глазами в угол машины, где с позеленевшим лицом, склонив голову, сидел средних лет мужчина — не он ли озорует. Это был литератор. Ему захотелось побывать на вулкане, испытать, как он выразился, романтику на своей шкуре.
Доехали до лагеря. Надели тяжёлые зубастые ботинищи — трикони, обвязали потуже снизу брюки, чтобы не попадал шлак. И двинулись вверх.
Дорога, точнее, тропинка была нами уже не раз испробована. Шли по ней привычно, как в городах ходят на близкую службу. Только наша «контора» — дымящийся кратер вулкана — находилась на высоте трёх километров и была отделена от долины ущельями, осыпями и сверкающим поясом ледника.
Иногда клубы неприятно пахнувших и едких газов скатывались прямо на нас. Тогда мы плюхались в снег и, захлёбываясь, набирали его в рот, чтобы смочить горло.
Миновали ледник. Крутизна склонов дошла до тридцати градусов. Нам ничего — привычно. Но вот литератор… Он с трудом плёлся в самом хвосте. Приходилось часто останавливаться и поджидать. Мы пропустили его вперёд и, опасаясь, что он свалится, стали поддерживать в спину ледорубами.
Но что это? Раздались те же странные трели. Доносились они снова со стороны литератора.
Ну конечно, это он. Как свистнет, так оглянется…
«Вот чёртов малый, — подумалось, — идти не может, а туда же, шуточки».
В полдень добрались к кратеру,
И вдруг, совсем рядом, прямо под ногами… мышь!
Земля обожжена жаром, отравлена ядовитыми газами… И мышь! Глядит глазами-бусинками и не бежит никуда, словно поджидает нас.
— Экая дурёха. Как же ты сюда попала? — ласково проговорил литератор.
А верно, как?..
Пройти от подножия через трещины и ледники невозможно. Да и зачем мышонку такой подвиг?
— Может быть, для организма соли особые понадобились, — сообразил кто-то. — Лечиться пришла.
— Откуда ей знать, что такие соли на вершине вулкана?
— Инстинкт!
— Тепло искала, вот и лезла сюда, — предположил другой.
— Тепло?! Через ледники-то?..
Задала мышь задачу!
Когда мы собрались обратно, то оставили грызуну хлеба да кусок колбасы. Пусть жуёт…
Внизу снова разговорились — с чего это мышь в альпинизм ударилась? Да так и не додумались.
Вернулись на базу. Стали разбирать рюкзаки. Литератор, возвращая мешок, заметил:
— А вы мне рюкзак-то того, дырявый дали.
— Дырявый?! На складе получали, совсем новый.
— Да вот, смотрите, — и показывает на небольшую дырку.
— Так это же… — догадался кто-то.
Все, перебивая друг друга, воскликнули:
— Мышь! Наша мышь, — и, глядя на литератора, расхохотались.
А тот только глазами хлопает: «Чего же тут смешного?» Пришлось рассказать ему о подозрениях и… покаяться.
— Я и сам оглядывался, спросить собирался. Думал, вы свистите.
Всё стало на место. Мышь прогрызла рюкзак ещё па базе, чтобы полакомиться. А сбежать не успела. Так и оказалась на загорбке у литератора невольным пассажиром.
Через неделю мы опять пришли на вулкан. Мышь была на месте, возле нашей палатки. Покормили её и впрок оставили.
Так продолжалось всё лето. Но вот стукнули заморозки. Кратер опоясала снежная полоса. Совсем неуютно стало на сверкающем острие вулкана. И всё же мы решили сделать туда внеочередной рейс. Дело нашлось у каждого, и это было убедительно изложено старшему научному руководителю. Поход разрешили.
Мышь нас встретила как всегда. Поймали её, сунули в рюкзак — и в обратный путь. Спустились к подножию вулкана, подержали подопечную в ладонях поочерёдно и выпустили на пахнущую кедрачом землю. Поднялась она на задние лапки, крутнулась — только её и видели…
Такая уж порода неблагодарная!
Курица с секретом
Кто не знает сказки об умной курице, снёсшей старику со старухой золотое яичко! Но то сказка, а я расскажу быль.