Молодая и покорная
Шрифт:
— Так точно, — добавил Лиам, нагнетая обстановку.
— Наши планы не включают в себя подобные утренние представления. Поднимайся, любимая. Бегом в ванную приводить себя в порядок. У тебя в запасе несколько минут, после чего, мы начнем программу сегодняшнего дня…
Надув губки, Рейн провела ладонью по рубашке на груди Лиама.
— Вы уверены, что я не могу услужить вам в другом качестве?
Она подобралась соблазнительно близко к пряжке его ремня, когда он схватил ее за запястье и отбросил
— Можешь начать с прилежного послушания и выполнения четких инструкций.
— В ванную, — приказал Хаммер.
— Сейчас же.
От прозвучавшей в его голосе команды она вздрогнула, после чего спрыгнула с кровати, и призывно оглянувшись на них через плечо, услышав их дружный стон, скрылась за дверью ванной.
Там Рейн торопливо привела себя в порядок, и по возвращению, она обнаружила обоих мужчин, сидящих на краю постели и внимательно изучающих ее глазами, начиная с макушки и заканчивая кончиками пальцев на ногах.
Ее охватило будоражащее чувство предвкушения. Они желали ее покорности и ненасытности. Несмотря на предшествующую этому моменту шуточную перепалку, она ощущала себя пробудившейся и готовой дать им именно, то, чего они ждали.
Сделав глубокий вдох, Рейн прошла по ковру, и, склонив голову, опустилась перед ними на колени: обнаженная и готовая.
— Великолепно, любимая, — похвалил Лиам хриплым шепотом.
— Как всегда ослепительна, — добавил Хаммер тоном нежного одобрения.
— Посмотри на нас, прелесть.
Подняв голову, она взглянула на двух мужчин — владельцев ее сердца.
Их безукоризненный внешний вид скрывал под собой натуру требовательных Доминантов. И они сконцентрировали все свое внимание исключительно на ней. Каждая черта в их поведении так и кричала о том, что они не могли дождаться момента, когда смогут прикоснуться к ней.
На нее тут же нахлынули воспоминания прошлого вечера, такие живые и яркие, что она практически ощутила их руки на своей киске, доводящие ее до экстаза. Она практически ощущала их вкус на своем языке, то, как, они оба отдавали ей власть над собой и своим удовольствием, сопровождая все это гортанными мужскими стонами. А ведь все могло произойти вновь.
Как только в ее мозгу проскользнула подобная мысль, ее пульс участился, а по позвоночнику поднялась волна жара. От чувственного предвкушения ее сердце пустилось вскачь. В клиторе начало зарождаться и покалывать пробуждающееся желание. Но все это подпитывала одна единственная эмоция — любовь.
В ее сердце было так много любви, что оно едва вмещало ее.
Похлопав ладонью по участку матраса между ними, Лиам сделал безмолвный знак, чтобы она села именно туда.
— Иди сюда.
Пока она поднималась на ноги, они следили за каждым ее движением. И, прежде чем
— Вот так. Теперь мы видим тебя всю.
Взгляд Хаммера как нельзя более точно сказал ей о том, что ему нравилось то, что он видел.
— Расскажи-ка нам, как ты спала прошлой ночью.
Она довольно вздохнула.
— Очень хорошо, Сэр. Я буквально провалилась в сон.
— Не думаю, что она станет возражать, если мы будем укладывать ее так каждую ночь.
В глазах Лиама промелькнуло что-то порочное, когда он нежно погладил ее бедро.
— Ее сладкий ротик угрожает вовлечь меня в зависимость, хотя, уверен, каждый момент внутри него стоит того.
Хаммер зарычал, обхватывая одну ее грудь ладонью и мягко проводя по ее соску большим пальцем.
— Полагаю, ты тоже осталась довольна собой?
— Оу, да, Сэр, — воскликнула Рейн.
Она не знала, как долго продлится их перемирие во имя восстановления ее внутренней целостности и воплощения ее фантазий, но она собиралась насладиться каждым моментом отведенного ей времени.
— Смотри. Она уже краснеет, — обратил внимание Хаммер, вновь мучая ее сосок прикосновением своего большого пальца.
Она с трудом сконцентрировалась, чтобы понимать, о чем они говорят.
Лиам скользнул кончиками пальцев вверх по внутренней стороне ее бедра, оказавшись в опасной близости от ее изнывающей киски. Судорожно вздохнув, она закрыла глаза. Но даже с закрытыми веками она чувствовала на себе взгляд Лиама.
— Стесняешься, любимая?
— Возбуждаюсь, — призналась она.
— Все произошло так стремительно, ощущения только накаляются. Это просто замечательно, но кажется немного нереальным.
— Почему? — спросил Хаммер.
Несмотря на их провокационные прикосновения, они продолжали разбираться и углубляться в ее душу. И в отличие от предыдущих разов, это не выводило ее из себя.
Они уговаривали ее открыться и осознать, как ее предшествующее поведение влияло на ее отношения в прошлом и восприятие счастья. Они вытаскивали наружу наиболее болезненные воспоминания.
Было так чертовски сложно признать свою уязвимость перед ними и дать власть над собой — свободу причинения ей боли. Но они разрывали ее на части, собирая ее вновь с такой трогательной заботой. Ее душа еще могла быть покрыта царапинами и синяками, но Рейн чувствовала, что она исцеляется.
— Мы не слышим тебя, Рейн. Прекрати подбирать слова, — недовольным тоном, Хаммер прервал ее внутренний монолог.
— Нам нужно услышать то, что ты не хочешь говорить, те мысли, что крутятся у тебя в голове.