Молодая и покорная

Блэк Шайла

От одной лишь мысли об этом, ее охватила, сдавливающая горло, паника. Этим утром она написала ему сообщение, в котором говорила, что соскучилась по нему… но он не ответил.

Ее единственным утешением было то, что его одежда все еще висела в шкафу. Она надеялась, что это было знаком того, что он рано или поздно вернется, хотя и опасалась, что с тем же успехом, он мог бы послать за своими вещами и из Нью-Йорка. А может его отъезд — к лучшему? Она прижала руку к губам, пытаясь сдержать рыдания.

В дверях позади нее, она почувствовала чье-то присутствие.

Даже по одному колебанию воздуха в комнате, она знала, что за ней наблюдает именно Хаммер. Он видел всю ее стряпню — и точно знал, что она означала.

Сделав успокаивающий вдох и стряхивая дробленные орехи в жидкое тесто, она старалась не встречаться с ним взглядом.

— Доброе утро. А я тут занимаюсь выпечкой. Угощайся.

Хаммер пересек комнату и вторгся в ее личное пространство, как бы говоря ей без слов, что ей не удастся сбежать от того, что ему придется сказать.

Когда он схватился своими крупными пальцами за стойку на уровне ее талии, он ощутила тепло его тела вдоль всей спины. Проклятье! И почему она не додумалась надеть на себя что-то посерьезнее, чем коротенькие шортики и маечку? Под его взглядом, она почувствовала себя голой.

— Все выглядит очень аппетитно, прелесть. Скажи, что-то случилось?

Она заставила себя пожать плечами.

— Просто не могла уснуть. Мне стало скучно, и я решила заняться выпечкой.

Из его горла послышался горький смех, без намека на юмор.

— Не забывай, с кем ты говоришь. Это же я. И я прекрасно знаю, что ты способна накормить целый батальон, когда у тебя проблемы. Что, сегодня постель казалась тебе излишне просторной?

Зачем, черт возьми, он дразнит ее?

Она хлопнула лопаткой по столешнице.

— Это не твоего чертова ума дела.

— Повернись.

Он ждал… и, наконец, со вздохом, она повиновалась его словам.

— Нам нужно поговорить.

— О делах клуба?

— Возможно, Лиам и позволял тебе увиливать от ответа. Но я не стану это терпеть. Сядь. Сейчас же.

Пытаясь оттолкнуть его от себя, она положила руки ему на грудь.

— Чего, черт возьми, ты хочешь от меня? Услышать, что я все испортила? Да. Ты прав. Я облажалась, воистину с королевским величием! Счастлив?!

— Лиам спит, обнимаясь с бутылкой, в свободной спальне в конце коридора.

Он сделал паузу, его голос смягчился.

— В одиночестве.

Боже, если бы он сказал что-нибудь другое, она бы выдержала!

Вызвал бы ее на спор? Да все что угодно! Именно сейчас она бы с радостью выбрала любой из этих вариантов. Но вместо этого, он буквально обезоружил ее своим состраданием и сочувствием. Будь он проклят!

Несмотря на их взрывные и неустойчивые отношения, когда он мог в одну минуту окунуть ее с головой в ванну со льдом, а в другую — зажечь, как спичку, он был и оставался единственным человеком на земле, которому она доверяла больше всего. Даже имея различные представления о том, что будет для нее лучше, он всегда желал ей только добра. Она знала это.

Поэтому Рейн изо всех сил крепилась, противостоя желанию броситься

ему на шею, утонуть в таких родных объятиях и выплакать все свои беды. Она не могла. Потому как знала, что он без колебаний, взвалит на себя ее ношу, а это было бы нечестно по отношению к нему и к Лиаму. Именно поэтому, она и должна была держать все в себе.

Она чувствовала себя такой чертовски одинокой.

— Спасибо, но, пожалуйста, не усложняй ситуацию. Если ты пришел, чтобы сказать мне о том, что сегодня шестой день задержки, то, поверь, я знаю.

С мрачным выражением на лице, он выдвинул стул и протянул к ней руку.

— Я не хочу говорить о твоей задержке. Пятница наступит очень скоро.

Налив себе чашку кофе, он взял с тарелки маффин и надкусив его, застонал.

— Ты избалуешь меня этим. Я не пробовал ничего вкуснее. А теперь, посади свою прекрасную попку на стул.

Рейн замешкалась. В таком положении она никуда от него не денется. Хитрый ублюдок!

Вздохнув, она аккуратно примостилась на жестком деревянном стуле, все еще чувствуя дискомфорт от недавней порки Лиама.

— Немного больно, прелесть? — произнес он, растягивая слова.

— Да, я слышал.

Боже, какой стыд.

— Ты не должен был подслушивать.

— Я говорил тебе, что мне нравится слушать, как ты стонешь, даже если и не для меня.

Она сердито посмотрела на него. Но, когда в ответ на его слова, в ее клиторе зародилась ноющая боль, она почувствовала укол вины. Рейн отвела взгляд.

— Хаммер…

— Помнишь, я говорил, что с этих пор собираюсь быть с тобой кристально честным?

Сев во главе стола, он наклонился к ней.

— Тогда я тоже буду честна. Я не хочу обсуждать с тобой Лиама.

— Очень жаль, потому что нам нужно кое о чем поболтать. Посмотри на меня, Рейн.

Подняв глаза, Рейн с горечью подумала о том, что ее сердце все еще выпрыгивает из груди при каждом взгляде на него.

— За что Лиам наказал тебя вчера?

— А сам, не догадываешься? Ты же не мог промолчать и не сказать ему о моей задержке. Я старалась не беспокоить его, выдавая расплывчатые ответы на его вопросы до тех пор, пока сама не была уверена в своем положении. Но ты почти лично толкнул его на то, чтобы он заставил меня сделать тест на беременность. А когда я отказалась, следующим предметом нашего спора стал День Благодарения… и теперь все превратилось в долбанный хаос. Поэтому не удивляйся, если в скором времени он соберет чемоданы и уедет.

При мысли о том, что Лиам покинет ее, слезы, словно кислота прожгли ее утомленные глаза.

— И после этого я буду виновата в двух вещах: во-первых, в твоей ссоре с лучшим другом, а во-вторых, в расставании с самым замечательным мужчиной, которого я когда-либо встречала.

Царапнув стулом кафельный пол, Рейн поднялась и попыталась пронестись мимо Хаммера. Но поскольку он сидел между ней и дверью, он просто откинулся на спинку стула и схватил ее за запястье.

Выпрямившись в полный рост, он нахмурился… со злостью? Беспокойством?