Молодильные яблоки
Шрифт:
– Я все-таки никак не пойму, в чем смысл? – спросил Мартин, когда садовник скрылся за деревьями. – Нормальные цари собирают золото или драгоценности, а твой отец – яблоки!
– А что такого?
– Несолидно как-то для царя. Мелко.
– Не скажи! – усмехнулся я. – Ты просто не знаешь, сколько денег приходит в казну от продажи яблок! Например, те, которые мы сбили сегодня, в сумме стоят половину деревни, где ты родился!
Мартин растерянно поморгал и посмотрел на яблоко в руке как на алмаз
– Мама родная… – пролепетал он. – И ты мне все эти годы ничего не говорил?! У меня из жалованья не вычтут их стоимость?
– Не вычтут! И дело далеко не в щедрости царя, совсем наоборот. Тебе столько за всю жизнь не заработать, так что ешь и ни о чем не думай: для рабочего персонала и его родственников бесплатно!
Далекая труба проиграла знакомый протяжный мотив. Я прислушался, мелодия повторилась: отец приказывал сыновьям срочно явиться во дворец. Вероятнее всего, появилось безотлагательное дело, требующее повышенного внимания царской семьи. Я торопливо сложил стрелы в колчан и повесил его вместе с луком на плечо.
– Вот так всегда! – сказал Мартин, поднимая котомку. – Стоит нам устроить охоту за яблоками, как найдется веская причина ее прервать.
– В другой раз продолжим – яблоки, в отличие от зверей, не убегут. А я царственно побежал! – сказал я, вскакивая на коня, которого уже подвел стражник. – Анюте привет передавай!
– Непременно. А это как «царственно побежал»? Раньше я от тебя подобных слов не слышал!
Я усмехнулся:
– Я мчусь вперед, не разбирая дороги, но несут меня чужие ноги! Это и есть – царственно бежать!
– Злобный феодал! – прокомментировал Мартин. – Узурпатор чужих конечностей!
– Что поделать, – с грустью ответил я. – Нести мне этот тяжкий крест до самой смерти…
– Махнемся не глядя? – Мартин сощурил правый глаз. – Отдам свою тяжкую долю взамен твоей и яблок сверху добавлю!
– За кого ты меня принимаешь? – возмутился я. – Чтобы я передал непосильную ношу лучшему другу?! До самой смерти себе не прощу! Ты же надорвешься!
– Ладно-ладно… – пробурчал Мартин. – Все вы, царевичи, такие!
– Ты и с братьями на эту тему разговаривал?
– Нет, сам догадался! А царевичам не до бесед, они в карты играют.
– Это они умеют, – кивнул я. – Слава богу, им не подкинули домино, иначе от грохота костяшек все бы давно оглохли!
– А в шахматы почему не играют? Интеллектуальная игра, как раз для высшего света.
– Бесполезно, они угадывают ходы друг у друга – близнецы! А игра в карты несет в себе элемент неожиданности, потому что игрок не видит карт противника.
– Как все сложно… Расскажешь, в честь чего так срочно требуют твоего присутствия во дворце?
– Ага, только сокращу секретную часть, чтобы продлить твою молодость, – кивнул
– Меньше буду знать – позднее состарюсь?
– Именно, – подтвердил я. – Когда вернешься?
– Вечером. Удачи, Ваня!
– И тебе того же!
Мартин отправился в свою деревушку неподалеку от нашей разросшейся столицы, а я пришпорил коня и через пять минут прибыл во дворец.
Старшие братья уже сидели за столом, когда я вбежал в тронный зал. Отец строго посмотрел в мою сторону и с намеком перевел взгляд на настенные часы.
Часы пробили полдень.
– Иван! – не менее строго сказал царь. – Право появляться в последнюю секунду есть только у меня. Я польщен, что ты во всем берешь с отца пример, но в следующий раз приходи заблаговременно. А теперь садись к братьям! У нас серьезный разговор.
Я сел за стол – испытывать терпение отца не улыбалось: он хоть и отходчивый, но все равно лучше не перечить.
Афанасий повернулся и прошептал:
– Хамишь, братец!
– Ты научил! – огрызнулся я.
– Когда?! – возмутился Афанасий. – Мне некогда ерундой заниматься, серьезным делом занят!
Никита хмыкнул.
– Три года ходить в подкидных дураках? – язвительно заметил я. – Да, это крайне серьезно! И к тому же отнимает уйму времени.
Никита закашлялся, с трудом сдерживая рвущийся смех.
– А ты чего кашляешь, братец? Воздухом подавился? – вполголоса пробурчал Афанасий, медленно краснея от стыда. – Сейчас по спине хлопну, не паникуй!
И прежде чем Никита успел запротестовать, Афанасий влепил ему крепкий подзатыльник. Голова среднего брата дернулась вперед, но кашель как рукой сняло.
– Это, по-твоему, спина?! – вскипел он, набрасываясь на Афанасия с кулаками.
– В верхних пределах допустимой погрешности! – заумной фразой отпарировал тот, ловко отбивая удары, – Ты от кашля сильно дергался, и я не попал куда надо.
– Прекратить балаган! – рявкнул царь. В зале воцарилась тишина. Мы, как один, уставились на отца.
В пятьдесят лет он все еще выглядел стройным и крепким, но надвигающаяся старость уже напоминала о себе сединой волос и стрелами морщин, расчертивших лоб и щеки самодержца.
– Я собрал вас не для того, чтобы смотреть на ваше баловство! Вы давно не малые дети, так что ведите себя как подобает наследникам престола! Иван – еще ладно, он младший, и трон ему не светит. Но, Афанасий, ты куда старше, а ведешь себя глупо и неразумно. Кто увидит – скажет, что дурак, ей-богу!
– Ага! – подтвердил Никита.
– Подкидной, – негромко уточнил я.
– Поговорите у меня! – не отрывая взгляда от отца, пробурчал Афанасий. Его рука метнулась в прежних пределах допустимой погрешности, но вторая затрещина оказалась куда больнее, чем первая.