Молодожены
Шрифт:
– Увидишь, какая она смешная, – говорит он Жан-Марку. – Настоящий клоун.
Мыло и губка девочке явно не нравятся. Она норовит отвернуть головку от этих неприятных предметов и морщится, корча брюзгливо-презрительные гримаски, словно старая маркиза, шокированная нарушением приличия. Зрители хохочут. Жиль с нежностью глядит на Веронику, Жанину и дочку. «Вот три существа, которых я сейчас люблю больше всего на свете», – говорят его глаза. Вероника вновь обрела свою свежесть и красоту, она стала даже более красивой, чем до родов: такая же тоненькая и стройная, как прежде, и в то же время в полном расцвете. И Жанина день ото дня становится все более прелестной. Что до маленькой… «Дочка для него – восьмое чудо света! Он просто обалдел, кроме нее, ничто теперь его не интересует, – часто говорит Вероника с наигранным возмущением. – С тех пор как она
С купаньем покончено, и Жан-Марк, спохватившись, смотрит на часы.
– Нам пора подрывать отсюда, – говорит он Жанине, – а то опоздаем.
– Вы куда-то собрались? – почти строго спрашивает Жиль.
– Точно так, с вашего разрешения.
– Что-то, мне кажется, вы часто стали шататься вместе последнее время. А могу ли я полюбопытствовать, куда ты намерен повести Жанину?
– Гляди-ка! Твой братеня настоящий шпик. Великий инквизитор. Мы идем в кино.
– А после кино?
– Отвяжись от них, – говорит Вероника, – они достаточно взрослые, чтобы…
– Я не хочу, чтобы ты водил ее в ночные бары Сен-Жермен-де-Пре, – невозмутимо продолжает Жиль. – Она еще не доросла.
Жанина смущена, и вместе с тем ее это забавляет. Забавляет потому, что узнает манеру острить своего старшего брата, догадывается, сколько игры и скрытого юмора таится в нарочитой строгости интонаций и в суровом выражении лица. А смущена потому, что давно заметила ироническое отношение Жиля к Жан-Марку. А кроме того, она вообще по натуре застенчива и не хочет быть объектом всеобщего внимания.
– Во всяком случае, – продолжает Жиль, – проводи ее до дома, до самого подъезда.
– Послушай, милейший, я джентльмен.
– А ты бы нацепил значок со словами: «Я – джентльмен». Тогда бы не было никаких сомнений. А на какой фильм вы идете, если не секрет?
Жанина говорит какое-то название, фамилию режиссера, объясняет, что это фильм «новой волны».
– Ясно, – говорит Жиль, – там будет получасовая сцена в постели…
– У тебя нет газетки, чтобы посмотреть программу кино? – спрашивает Жан-Марк. – Скоро пасха, может, в пригороде, в каком-нибудь клубе христианской молодежи показывают «Голгофу».
Все четверо хохочут. Однако Жиль все же продолжает пародировать содержание фильмов «новой волны». Голос его делается тягучим, старчески хриплым, а на лице застывает постное выражение, никак не вяжущееся с веселыми искорками в глазах и смешливым подергиваньем губ – верными приметами назревающего взрыва веселья.
– Вы увидите женщину, а может, даже двух женщин, постриженных под Жанну д'Арк, но отнюдь не девственниц, совсем наоборот. Одна из них все время будет сидеть в ванне. На вид – ничего себе, но какая-то чокнутая. Так вот, принимая ванну, она читает «Критику чистого разума» или что-нибудь в этом духе из серии «Мысли», чтобы преодолеть свой комплекс неполноценности в области культуры. Ее муж, известный деятель искусства или науки, вполне современный господин. Поэтому он читает исключительно комиксы, Мандрейка или Чери Биби. [20] Одним словом, тип понятен. Он, конечно, семи пядей во лбу, но ему и в голову не влетает, что жена наставляет ему рога со знаменитым автогонщиком. Высокий интеллект этого деятеля таинственным образом время от времени дает сбой. Вечером они ходят в ночные кабаре на Левом берегу, чтобы встретиться с приятелями, послушать классный джаз и посмотреть стриптиз. Это зрелище им никогда не надоедает, тем более что муж уже давно переспал с этой девицей. Он уверен, что его жена ни о чем не догадывается, однако она все знает, но ей на это плевать. Поразительная проницательность мужа порой, как мы знаем, почему-то дает сбой… В кабаре они встречают приятелей, например юную кинозвезду, или там режиссера, или критика журнала «Кайе дю синема». Одним словом, людей вроде нас с вами… Они непременно заводят речь об Алжире, или о Вьетнаме, или о положении американских негров, чтобы облегчить свою нечистую совесть современных интеллигентов. Один из
20
Персонажи фильмов ужасов и комиксов
После ухода Жан-Марка и Жанины они готовят обед и садятся за стол, и Жиль, возвращаясь к мысли, которая, видно, не покидала его все это время, говорит, что ему не хотелось бы, чтобы Жанина так часто встречалась с Жан-Марком.
– Почему? Боишься, что он сделает ей ребенка? Уверяю тебя, зря. Жан-Марк в этих вопросах куда более просвещен, чем ты был в его возрасте.
Сказано не в бровь, а в глаз. Жиль явно понял намек. «Допер», как сказала бы его жена.
– Ты на меня не в обиде?
– Конечно, нет! Но не станешь же ты возражать, ты был предельно неопытен в этих делах. Я тоже, впрочем. Подумать только, какой я была тогда дурочкой! Несмотря на весь свой темперамент. Но насчет Жан-Марка и Жанины можешь не беспокоиться, он, я уверена, примет все меры.
– Выходит, ты думаешь, что Жанина и он…
Жиль покраснел, у него заплетается язык.
– Я вовсе не утверждаю, что он с ней спит.
– К счастью.
– Я не уверена, что к счастью. Не гляди на меня такими глазами! А если и спит – тоже не катастрофа.
Жиль кладет на стол нож и вилку, словно это предположение отбило у него аппетит.
– Ты считаешь? Ну, знаешь, я…
– Не волнуйся. Если бы что было, я бы угадала. Прочла по их глазам. Да, я думаю, Жан-Марк и сам бы мне сказал.
– Он посвящает тебя в такого рода дела?
– Он всем хвалится каждой своей новой победой. И мне, в частности.
– Вот негодяй! Он об этом тебе рассказывает? Тебе?
– А что такого?
– Ну, не знаю. Говорить о таком с сестрой. Признайся, это все же…
– Ты отстал, Жиль. Странно, но в таких вопросах ты полон предрассудков. Особенно если речь идет о твоей сестре.
– Жанина – настоящая девушка.
– Ты хочешь сказать, что я не была настоящей девушкой?
– Нет, прости: я хочу сказать, что и ты была настоящей девушкой… Но признайся, все же есть разница…
– Во всяком случае, если она спит с Жан-Марком и это доставляет им обоим удовольствие, я не вижу, почему бы им от этого отказываться!
– Жанине всего шестнадцать лет.
– Ну и что? В шестнадцать лет девчонка уже созрела для половой жизни. Но когда дело касается Жанины, ты не в силах рассуждать нормально.
– Хорошо, я согласен, пусть у нее будет любовник, если это сделает ее счастливей и если ты настаиваешь на том, чтобы я рассуждал нормально. Но только не Жан-Марк.
– Не знаю, право, почему ты так ненавидишь моего брата.
Это сказано сдержанным тоном, с натянутой улыбкой.
– Я его вовсе не ненавижу, – горячо говорит Жиль. – Но мысль, что Жанина и он… Нет, сама видишь, эта мысль мне невыносима. От нее мурашки бегут по спине. Я бы предпочел, чтобы она выбрала любого другого, только не его. Пусть даже водопроводчика, если это молодой, располагающий, симпатичный парень. Я ничего не имею против твоего брата. Но ведь бывают вот такие несовместимости, тут уж ничего не попишешь. Это сильнее меня.
– А если бы они поженились?