Молох Империи. Дилогия

Валидуда Александр Анатольевич

– В настоящий момент, сир, – ответил Шкумат, – все интересовавшие нас производственные мощности вывезены на Владивосток III и Зиму IV. Кроме того, в королевство эмигрировало несколько миллионов человек, приблизительно до шести.

– Хорошо, Антон Владимирович, – Кагер перевел взгляд на министра обороны и спросил: – У вас все, Георгий Александрович?

– Так точно, Ваше Величество.

– Тогда я послушаю Вас, Антон Владимирович, и мы обсудим те корректировки, которые придется вводить по нашим переговорам с союзниками.

– На последних встречах с Подгорным, – начал доклад Шкумат, – Его Императорское Величество подтвердил готовность вступить в войну с Империей Нишитуран. Выработано решение о скорейшем воплощении плана ОСШ "Хищник", а также

утверждена переброска 25-го русского флота в наше королевство. Теперь же, абсолютно очевидно, что нам предстоит менять наши договоренности и убеждать Юрия не вступать в войну с нишитурцами. Впрочем, тут я не вижу особых трудностей. Во-первых, потому что ассакинская угроза заставит в корне переориентироваться как Русскую Империю, так и Империю Нишитуран. Во-вторых, некоторые влиятельные особы из окружения императора Юрия считают развязывание войны с нишитурцами опрометчивым шагом. "Опрометчивый шаг" – это их осторожная формулировка. Полагаю, если бы они только могли, то осудили бы решение своего императора более резко, – генерал сделал небольшую паузу и дождавшись кивка короля, продолжил: – Курист через меня просил вашего согласия, сир, на его немедленное отбытие на переговоры. Указания он получит от меня перед самым вылетом. К тому же, Подгорный получит помощь в лице самого министра.

– Пусть вылетает. Кстати, сколько ваших людей в миссии Подгорного?

– Ни одного. Все – профессиональные работники министерства. На Новой Русе знают это и ценят. В будущем, конечно, я исправлю этот недостаток.

"Ой ли"? – хотелось спросить Кагеру. Иногда у него вызывали подозрения слишком тесные контакты Шкумата и Главразведупра.

– Хм, – Кагер встретился глазами с генералом. – Хорошо. Теперь я сформулирую те первостепенные задачи, которых мы должны добиться на переговорах. Первое: предотвратить вступление русских в войну с Империей Нишитуран. Второе: выяснить позицию Юрия Второго о вступлении в войну с ассакинами совместно с нами, по возможности, повлиять на его решение. Империя Нишитуран – старый и можно сказать, естественный враг Русской Империи, и поэтому вполне понятно, что им выгоден раскол своего врага и поддержка мятежного сектора, то бишь нас, Опетского Королевства. Императора Юрия и его окружение следует убедить, что ассакины – это угроза не только нам и нишитурцам, но и всему человечеству, что чужаки не остановятся на достигнутом и начнут вторжение на сопредельные звездные державы, если им удастся одолеть нас и нишитурцев. Третье: необходимо, чтобы решение о дислокации в королевстве русского флота осталось в силе и, естественно, чтобы помощь нам не прекращалась. Вот три основных пункта, по которым я жду от Куриста и Подгорного положительных результатов.

Шеф спецслужб встретил строгий взгляд монарха и ответил:

– Понял, сир. Не сомневаюсь, что Курист добьется поставленных целей.

Кагер кивнул и подумал, откуда у генерала такая уверенность? Давая понять, что консилариум окончен, он встал. Сгибнев и Шкумат несколько опередили его. Последние монаршие слова, обращенные к обоим, были:

– И последнее, вы оба начинаете искать по своим каналам возможности для переговоров с Империей Нишитуран. Будет ли это кто-то из эфоров или сам Улрик, не суть важно. Задача минимум – заключение перемирия. Задача максимум – мирный договор… Если ни у кого больше ничего нет… Тогда все свободны, господа.

ГЛАВА 15

14.12.621 г.с.в. Русская Империя. Планета Новая Руса.

Красные звезды в белой окантовке – исторические эмблемы ВВС, введенные как дань воинской славе предков императором Светополком Первым пять веков назад. С самого начала такая эмблема ВВС вызывала множество споров, поэтому вскоре по центру звезды был добавлен белый двусторонний коловрат – символизирующий

подчиненность инородного символа русскому духу. Ведь миллионы героев, воевавших под этой звездой – это предки, а к предкам по Конону надлежало относиться с почитанием.

Аэрокосмические экранопланы-перехватчики барражировали на малой высоте, патрулируя воздушное пространство вокруг Летнего дворца.

Хельга приземлила гравитолет на стоянку у центрального КПП. Открыла дверцу и прищурилась от яркого солнца. На календаре зима, но на этой широте Новой Русы вечная теплынь. Дождь вместо снега и +5 вместо мороза. Однако сегодня +15, чем не лето? Может быть поэтому в двадцати примерно километрах отсюда находился Летний дворец Его Величества? А еще в пределах стокилометровой зоны вокруг дворца располагались пункты постоянной дислокации Лейб-Гвардии гренадерской и Лейб-Гвардии Кубанской дивизий.

Она оглядела свежевыбеленные секции забора с практически незаметной подсветкой лазерного периметра и взяла курс на КПП.

На воротах ратиборец с вензелем "А", перевитым цифрой '2', что означало: 2-я бригада Алексеевской дивизии. На "вертушке" здоровенный гренадер в черной повседневке с виброштыком в ножнах и кобурой на ремне. Здесь у деревни Сорнятово квартировались 3-й и 4-й полки Лейб-Гвардии Алексеевской гренадерской дивизии, здесь же размещалось управления 2-й бригады и самой дивизии.

– Полковник Вировец, – представилась Хельга, ответив на козыряние гренадера. – Доложите дежурному.

Боец удалился. А Хельга взошла по ступенькам и настроилась на долгое ожидание. Однако дежурный возник спустя полминуты.

– Дежурный по первому КПП старший фельдфебель Рытов!

Выглядел этот унтер явно смущенным. Еще бы! Мало того что она по форме, полковник, так еще и короткая уставная юбка не скрывала стройность ног, а приталенный китель выгодно подчеркивал фигуру. Да и лицом она была красива и знала это.

– Вот что, братец, – обратилась Хельга, передавая офицерское удостоверение, – по моим сведениям, его превосходительство у себя. Доложите-ка по всей форме обо мне.

Унтер козырнул, разрываясь между необходимостью следить за монитором портативного считывателя и острым желанием поглазеть на прелести госпожи полковника. Хельге и в голову не пришло его одернуть, напротив даже, она находила удовольствие при виде "мучений" бедняги-унтера. В конце концов, с ее стороны не было ничего эпатажного. Получив обратно удостоверение, она задержала взгляд на полковой эмблеме старшего фельдфебеля. Шеврон с серебреным полем, черный Владимирский крест с белым черепом в центре. Приметная эмблема. Сам крест, не смотря на всю его историческую подоплеку, был вовсе не христианским, а намного старше – древний ведический символ. Что же до черепа… Отчего гвардия так любит эти символы смерти? Вопрос, конечно, стал бы риторическим, кабы не был обращен Хельгой самой себе. Естественно, она знала, что это символ победы над смертью, ведь гвардия всегда бросалась туда, где труднее, гвардия никогда не отступала и не сдавалась. Поэтому и потери она несла самые тяжелые, но боевую задачу выполняла всегда.

Унтер скрылся в комнате дежурной части и предстал вновь через пару минут.

– Его превосходительство примет вас тот час же, – доложил он и гаркнул следом: – Ковальчук! Проводи их скабродь к управлению!

Следуя за провожатым, Хельга шла в тени аллеи по усыпанной гравием дорожке. Посаженные в равных промежутках терранские грабы были аккуратно подстрижены и побелены на треть стволов. Сама дорожка была окантована свежевыбеленными бордюрами. Спокойно и даже приятно, пахло листвой, щебетала незаметная с земли птаха. А где-то вдалеке начал отбивать маршевый ритм барабан. Бумканье доносилось видимо с плаца. Вскоре грянул слитный многоголосый рев полкового марша. Первый куплет Хельга знала и потому смогла его различить.