Молот Тора
Шрифт:
Пьер растолкал меня посреди ночи; над рекой висел туман, а с болотистых берегов доносилась перекличка квакающих лягушек.
— Тихо, — прошептал вояжер. — Они на подходе.
Я осторожно поднял голову. В туманной мгле мерцал огонек, приближающийся к месту нашего укрытия. Факел! Съежившись, я застыл в топкой грязи. Мимо медленно проплывало каноэ, один индеец на носу держал факел, а за его спиной стоял на коленях другой, с длинным легким копьем. Время от времени он протыкал копьем заросли камыша. Я разглядел рукава Красного Мундира, один из них болтался пустой, видимо, раненую руку он держал на перевязи. Обнаженные мощные плечи остальных воинов поблескивали от густо намазанного медвежьего жира, когда они с хирургической
Я откинулся на спину, углубившись в заросли, и в тот же момент с берега выпрыгнул какой-то зверек — похоже, норка — и с плеском нырнул в воду.
Красный Мундир напрягся, и я заметил, как его тело изогнулось назад, чтобы проверить источник подозрительного звука. Казалось, он обнюхивает сам воздух, пытаясь учуять мое присутствие. Гребцы мгновенно замерли, лодка покачивалась в тумане, пока ее обитатели осматривали берега. На всякий случай я закрыл глаза, подумав, что они могут отражать свет. Раздался слабый щелчок взведенного курка мушкета. Пьер затаил дыхание.
Повисла длинная безмолвная пауза. Наконец вождь что-то пробурчал, развернулся, и гребля возобновилась. Каноэ растворилось в туманной мгле, но за ним последовало еще несколько лодок. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем мимо нас друг за другом проплыли все пять лодок, укомплектованные тридцатью индейцами. Если бы хоть один из них заметил нас, то на этом бы все и закончилось… но нашего убежища никто не обнаружил.
Я скрипнул зубами, сознавая, что никогда в жизни не попадал в столь беспомощное положение. Сзади остались враждебно настроенные индейцы, но еще большее их количество поджидает нас впереди, а где-то далеко за ними грозное племя оджибве сменится куда более кровожадными дакотами, которых сами оджибве называли «сиу», что означало «гремучие змеи». Подобными культовому змею Апопу! Я понимал, как ничтожен шанс нашего возвращения в Гранд-Портидж до окончания летнего сбора, и он сводился на нет моим нынешним недоверием к дружелюбию британцев. Они поверят любой лжи, сказанной Сомерсетами, и вдобавок я понимал, что шотландец Мактавиш, скорее всего, одобрил бы план моего похищения. Как же еще проще всего избавиться от франко-американского чужака? Я чувствовал себя мухой на пиршестве пауков. И зачем только я соблазнился Полиной Бонапарт?! И Авророй. И Намидой…
Если я доживу до старческого бессилия и слабоумия, то буду в большей безопасности.
— Мы в ловушке! — в отчаянии прошептал я Пьеру. — Теперь они не только позади, но впереди нас!
— А с чего ты решил, что это плохо? Или тебе хотелось пригласить их к нашему завтраку? Теперь мы будем следить за ними, а не наоборот. Когда они повернут обратно, мы спрячемся, опять позволив им пройти мимо, и при удачном раскладе Красному Мундиру надоест бессмысленная погоня и он отправится восвояси.
— Удачный расклад. — Горьковатая радость игрока. — На какую удачу ты рассчитываешь?
Впереди Красный Мундир может столкнуться с индейцами, которые, мягко говоря, недолюбливают его банду. Он принимает у себя всех изменников и негодяев, ведь оджибве считают, что он из племени дакота, а дакоты, наоборот, причисляют его к оджибве, но сам он, как шлюха, готов иметь дело с кем попало, преследуя лишь собственную выгоду. Нам остается пока надеяться на время и обстоятельства. Возможно, заплыв дальше на запад, он понесет потери в случайных стычках, а мы останемся без потерь, сохранив наши скальпы. Нам необходимо подкрепление, чтобы мы могли противостоять ему… надо найти много союзников или сокрушительное оружие.
— Магнус полагает, что вскоре найдет такое оружие.
— Ага, и заодно с ним райский сад. Будем надеяться, что у твоего циклопа не зашел ум за разум.
Наш дух могла бы подкрепить хорошая трапеза. Я нашел крепкий ствол молодой ольхи, вырезал копье, и на рассвете, высмотрев на мелководье сонного осетра, пронзил чешуйчатую броню этого речного монстра, чье сопротивление быстро ослабло, свидетельствуя о нанесенном мной смертельном ударе. Точно дикари, мы принялись жадно пожирать сырую плоть.
После пеммикана вкус осетра казался амброзией.
Мы рассказали нашим спутникам о проходе флотилии Красного Мундира, и Намида вмешалась в наш разговор.
— Но в той стороне живет и мое родное племя, — сказала она по-французски, показывая вверх по течению на запад, в ту сторону, куда направились каноэ Красного Мундира.
Мы поняли, что где-то далеко на западе жили родственные племена манданов и аваксави.
— Вооружившись закупленными мушкетами, дакоты выгнали оджибве с их земель и загнали на юг племена фоксов и сауков, — пояснил Пьер, отображая свои познания в виде карты на речном песке. — С тех пор как началась торговля бобровыми шкурами и мушкетами, племена стали беспорядочно перемещаться по всем этим территориям. Манданы живут где-то дальше, между землями дакотов, а дакоты представляют самую большую опасность. Может, вы и ищете рай, но в выбранном вами направлении сейчас находится ад. Почему же нам нужно именно туда?
— Карту Магнуса, как он считает, сделали побывавшие здесь раньше Колумба древние скандинавы.
— Викинги? В центре Северной Америки?
— Тамплиеры.
— А это кто такие?
— Рыцари средневекового ордена, интересовавшиеся религиозными артефактами.
— Гмм… — Вояжер озадаченно глянул на Магнуса. — Послушай, приятель, от библейских земель нас отделяют бескрайние моря и океаны. Почему же ты думаешь, что Эдем где-то поблизости?
— Первая пара предков человечества бродила по первозданным садам, тогда они не делились ни на библейские, ни на какие другие земли, — сказал Магнус. — Эдем может быть где угодно. Но Писание гласит, что он находится в месте слияния четырех великих рек, а согласно моей карте, эти большие реки как раз начинаются в том месте, где изображен символ молота Тора. Если рыцари-храмовники обнаружили древние источники с такой географической картой, то это объясняет, почему они отправились за океан, стремясь избежать преследований в Готланде.
— На западе находится наша погребальная земля, — вставила Намида, следившая за разговором. — Духи уходят в небесный чертог, туда же заходит солнце.
— Вот. Теперь вы понимаете? — спросил Магнус.
— Так ты что, хочешь найти еще и путь на небеса? — удивился Пьер. — Если там живут ангелы, то не они ли затягивают к себе всех индейцев?
— Возможно, те места также считаются запретными. Или сокровенными.
— Вот как. Замечательно.
— Ни один индеец не захочет пойти на небеса белых людей, — добавила Намида. — Иначе он попадет в ад, а не в рай.
— Знаешь, циклоп, что я думаю, — сказал Пьер, глянув на Магнуса. — Эдем находится там, где ты сумеешь обрести его. Нас окружают сплошные райские кущи. — Он обвел широким жестом речную долину с болотистыми берегами, нежно серебрившимися в утреннем свете. — Но мы слепы, как слеп человек в кромешной темноте сокровищницы, наполненной самоцветами, которые он не способен разглядеть. Это проклятие белого человека. Испанцы плутали здесь в поисках Эльдорадо, хотя могли обрести счастье, вернувшись в Сеговию, к дружескому столу, теплому очагу и ласковым женушкам. Индейцы понимают твой парадиз лучше нас, поскольку им открыто утраченное нами понимание. Они знают, что любой камень, дерево или озеро оживлено духами незримого мира. Они говорят с ними во время духовных исканий. Деревья дают им плоды. Скалы приветствуют их поклонами. Звери говорят с ними. Но мы, белые пришельцы, бродим тут как слепцы, убиваем зверей, вырубаем деревья, заявляя, что ищем небесный рай, и не замечаем того, что он давно вокруг нас.